Виценовская (Равинская) Инна
Спустя месяц с небольшим после начала войны мне исполнилось три года. А 21 июня в 1941 году родилась моя сестра Маргарита. На следующий день началась война.
Мы с родителями жили в Ростове-на-Дону. Мама, Золотухина Александра Борисовна, была до войны танцовщицей, папа, Равинский Гилель Пейсахович, работал на хлебозаводе.
После нападения немцев на нашу страну сразу же по городу разнесся слух, что немцы уничтожают евреев.
Папу призвали в армию, а мама с нами, бросив все, эвакуировалась в Коканд (Узбекская ССР). Помню, как она не могла пробиться к вагону. Какой-то мужчина сумел протолкнуть ее к поезду, а нас, детей, сумел втащить в окно.
По прибытии в Коканд нас поселили в землянке. Моя сестра, совсем еще малютка, часто болела. Мама вынуждена была лежать с ней в больнице, а я оставалась совсем одна. Было страшно. Крысы постоянно сновали по нашему убежищу. Я же, вооружившись палкой, гоняла их. Тогда я еще не понимала, что они могли бы на меня накинуться и загрызть. Но, слава богу, обошлось.
В эвакуации мама не могла устроиться на работу. Она не знала, как и с кем оставить нас с сестрой. Да к тому же эвакуированным вообще было трудно устроиться на работу. Мы голодали, помощи ждать было неоткуда. Мы уже пухли от голода и практически умирали. Мама написала на фронт папе прощальное письмо, объяснила всю ситуацию. Командующий фронтом очень любил мо-его отца. Папа обладал хорошим баритоном, пел в ансамбле, поднимал дух бойцов, а когда наступали бои, с оружием в руках шел в бой со всеми бойцами. Был не-однократно ранен, контужен. Чинили его в Киевском госпитале, и он снова возвращался на фронт.
Узнав о тяжелом положении нашей семьи, коман-дующий отправил письмо в кокандский горисполком с просьбой трудоустроить Золотухину Александру Бори-совну, а детей устроить в ясли. Так папин авторитет спас нас от смерти.
В 1943 году г. Ростов-на–Дону освободили от немцев. Мама стала подумывать о возвращении домой.
Вскоре вышел указ Сталина о том, что все эвакуиро-ванные после освобождения городов должны возвратиться в свои дома, в противном случае квартиры будут отданы другим нуждающимся. Узнав об этом, мама пу-стилась в путь, несмотря на то, что ее отговаривали, да к тому же наступили холодные дни. Мы возвращались морем. Пароход был переполнен, и спали мы на палубе в холоде. По дороге я и сестра заболели корью.
Наконец мы добрались до дома. В нашей квартире были две изолированные комнаты и большая кухня, где стоял большой дубовый стол. В наше отсутствие в каждой из комнат поселились две женщины. Когда мы вернулись, нас в комнаты не пустили, а поместили в холодной кухне. Там, на дубовом столе, в холоде мы ночевали в первую ночь.
На следующий день мама пошла в Военкомат с просьбой вернуть ей квартиру, как жене военнослужа-щего. В 24 часа квартира была освобождена. Но моя сестра Рита получила после кори осложнение на легкие. Лечить было нечем, пенициллина не было, и через неко-торое время ее не стало. Мне уже тогда было 5 лет. Не передать словами страдания моей мамы. А я, когда осталась одна, настолько нервничала, что все в доме пе-ревернула, била чашки, плакала, кричала. Моя сестренка умерла в возрасте 2-х лет.
В 1945 году папа демобилизовался, поступил на ра-боту артистом в Ростовский театр оперетты. Мама после войны стала работать секретарем – машинисткой.
В возрасте пятидесяти четырёх лет мама умерла от тяжелой болезни. Папа, участник ВОВ, прожил долгую жизнь. Умер в 94 года.
Из книги Григория Нисенбойма «С войной покончили мы счеты…»