Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Зеленцова Ида

Родилась я 26 марта 1927 года в городе Горький. Мои родители, инженерно-технические работники, большое внимание уделяли воспитанию своих четверых детей. Все дети занимались в различных кружках при Дворце культуры имени Ленина.

22 июня 41года я была в пионерском лагере, а вечером нас досрочно увезли домой, и мы узнали, что началась война. 24 июня папу вызвали в военкомат. Вечером он уже пришёл в военной форме, сказал, что передал свои полномочия директора мукомольного завода своему заместителю. На следующий день за ним приехала машина, и он сказал, что будет служить в Москве. На самом деле он был включён в подразделение по обороне Москвы. Братья учились в ФЗО на токарей-универсалов, чтобы получить льготу для поступления в политехнический институт. Но их сразу распределили по заводам: младшего на артиллерийский, а старшего на станкозавод, цеха которого тоже стали выпускать боевую технику. В наш город эвакуировали заводы из Харькова и Ленинграда с семьями сотрудников. Одна семья подселилась к нам.

Но уже в конце 41-го Горький подвергся немецким бомбёжкам. Часть цехов эвакуировали в глубь страны. А те цеха, которые остались, бомбили каждую ночь.

Заводы артиллерийский, кораблестроительный и авиационный, которые располагались в Сормовском районе, взяли самооборону на себя. На крышах заводов, которые остались в городе, установили зенитные орудия. Брат работал у станка 12 часов. А потом некоторое время дежурил на крыше цеха для тушения зажигательных бомб при вражеских авианалётах.

Завод, где работал старший брат, в начале 42-го года разбомбили. Он и вся его молодёжная бригада пошли в военкомат, чтобы их отправили на фронт. Брат писал, что проходит курсы по подготовке разведчиков в г. Кубинки. До войны он активно занимался спортом. В последнем письме брат написал: «…едем на (зачёркнуто цензурой) фронт…». Больше писем не было, и мы ничего о нём не знали. Мы всегда считали, что он воевал на сталинградском фронте. Сколько родители ни разыскивали его после войны, так ничего и не узнали до конца своей жизни о судьбе сына.

И вот, уже живя в Израиле, мы обнаружили в интернете информацию о нем, где точно были указаны его фамилия, имя и отчество по свидетельству о рождении: Гор Аба-Шлема Ефраимович. А он-то писал в паспорте Гор Семён Фёдорович, скрывая национальность. Точно были указаны инициалы командира дивизии, командира лыжной разведроты (брат был мастер спорта по лыжам) и то, что дивизия воевала на Карельском перешейке и многие погибли, попав в окружение.

В январе 1942 года меня приняли в комсомол. А летом нас, комсомольцев, направили работать в Дзержинск (Горьковская обл.) на химический завод, где мы, стоя на ящиках, обрабатывали детали, которые выпускал артиллерийский завод, а заполняли их взрывчаткой взрослые в другом цеху.

С первого января 1943г. все школы были распущены. Дошла очередь и до нашей школы, где занятия проводились в 3 смены. Все школы, клубы, дворцы культуры были отданы под госпиталя. Я пошла в Управление Горьковской ж. д. проситься на работу, хотя мне ещё не было 16 лет. Меня приняли, т. к. у меня было свидетельство об окончании курсов Детской ж. д. и я после курсов успела даже поработать дежурной по станции. В помещениях конторы мы работали меньше, чем на заготовках для фронта и нужд населения, где, стоя в болоте, резали торф и сушили его для дальнейшего использования в топках паровозов. Работали и на полях — срезали серпом колосья пшеницы, ржи и сами вязали снопы; расчищали ж. д. пути от снега и т. д.

Я, как инженерно-технический работник, получала карточку на 600 г хлеба на день, а мама на 400 г, как служащая. Мамин паек, 400г, мы отдавали брату, когда он приходил домой в увольнительную на 2-3 часа.

Немецкие самолёты-разведчики прилетали днём. И, видя очереди за хлебом, расстреливали на бреющем полете взрослых и детей. А ночью прилетали большие самолёты и бомбили заводы. Наши деревянные двухэтажные дома обливали горючей жидкостью, после чего сбрасывали зажигательные бомбы. На крышах домов стояли 2-ведерные выварки для белья с водой и щипцы. Дежурства на крышах осуществляли мужчины, которые, будучи на брони, приходили в дома, получив увольнительные. Они хватали щипцами сброшенные бомбы-зажигалки и гасили их в бочках с водой.

Старшая сестра работала на автозаводе и тоже была на казарменном положении, очень редко приходила домой. Мы с мамой жили вдвоём. Вокруг были пожарища, но наш деревянный дом чудом уцелел. «Буржуйку» топили только 2-3 часа, чтобы немного обогреться. Во дворах построили бомбоубежища. Фашисты старались именно на них сбрасывать бомбы, и при попадании возникали «братские могилы».

Несмотря на трудное положение, в котором мы оказались, мы ходили в госпиталь, помогали медицинскому персоналу и раненым. Писали от их имени письма родным, читали книги, стихи, пели с ними песни. Женя Евстигнеев (будущий народный артист СССР) прекрасно плясал, а племянник певца Вадима Козина пел. Мы шили и дарили кисеты для табака, дарили шахматы, шашки, домино. Раненые были очень благодарны и писали об этом своим родным.

Мой начальник по работе посоветовал мне поступать в железнодорожный техникум на заочное отделение. Меня приняли — помогло все то же свидетельство об окончании курсов.

В 1944 году по приказу Кагановича Л.М., наркома путей сообщения, были сформированы железнодорожные подразделения. В отделе, где я работала, все женщины были с детьми, и меня, молодую и бездетную, отправили служить. В Москве срочно формировали это подразделение, и нас обмундировали в военную форму и отправили на фронт.

Вначале наше подразделение именовалось Военно-эксплуатационное управление, но оно быстро переформировалось и получило название «Девятый железнодорожный полк».

Мы двигались вплотную к передовой, и хотя считались железнодорожниками, пользовались автотранспортом, т. к. мы забирали раненых в санитарных пунктах и доставляли их в передвижные эвакогоспиталя. Силами полка мы строили мосты, прокладывали ж. д. пути, доставляли к передовой боеприпасы, продовольствие и пополнение военнослужащих.

Мы повидали много горя в разрушенных городах и деревнях. По возможности помогали людям, оказавшимся в беде. На одной из станций эшелон остановился на короткое время, и кто-то из наших увидел, что к вагону подползает женщина, именно подползает и плачет. Как оказалось, у неё вот-вот начнутся роды. Только бойцы внесли её в вагон, как эшелон тронулся. Наш командир вызвал по рации медиков. Они успели вовремя, и женщина благополучно родила сына. В честь нашего командира роженица назвала малыша Андреем. При первом удобном случае передали её в передвижной эвакогоспиталь для отправки в тыл.

Немецкий город Глогау я в жизни не забуду. Когда мы вошли в город, увидели горящие дома. Уцелевшие измождённые жители рассказывали, что немцы сжигали еврейские дома вместе с теми, кто прятал евреев и солдат. Меня долго преследовал запах горелых человеческих тел.

День Победы мы встретили в г. Заган, под Берлином. Услышав вокруг стрельбу, подумали, что нас окружили. Но когда командир полка по рации объявил, что это Победа и конец войне, начали на радостях расстреливать свои боеприпасы.

Наши бойцы проложили железнодорожные пути в рощицу рядом с Бранденбургскими воротами в нескольких метрах от Рейхстага. 15 мая командир полка разрешил нам пойти к Рейхстагу. Там на стенах мы оставили свои росписи. Все стены Рейхстага были расписаны советскими воинами, и было нарисовано много пятиконечных звёзд — символа СССР.

Жили мы в вагонах до тех пор, пока привели в порядок район Карл-Хорст, где разместили штаб Транспортного управления советской военной администрации в Германии. Отремонтировали квартиры. Здесь разместили часть нашего полка, а остальных отправили на Восток.

В июне 1945 года командованием было принято решение об отправке военных эшелонов на Родину. В дороге я познакомилась с Зеленцовым Сергеем, будущим участником Парада Победы на Красной площади и, как оказалось, моим земляком. С ним мы вели не только деловые разговоры, но и вспоминали наш родной город Горький. Так как я призывалась позже него, он живо интересовался, чем жил город и что пришлось пережить горьковчанам после его отъезда. Так за разговорами мы подружились.

Мы с Сергеем служили в разных городах, и возможность встречаться выпадала редко. Но мы без ограничений могли общаться по телефону благодаря тому, что он был начальником связи полка, а моя подруга по квартире служила на узле связи управления.

В январе 1946 года дивизия, где служил Сергей, получила приказ о передислокации из Германии в Горьковскую область. 27 января 1946 г. он приехал ко мне с предложением выйти за него замуж, и, чтобы не расставаться, мы как можно быстрее должны зарегистрировать наш брак.

На следующий день мы расписались, и наш брак был зарегистрирован в Берлине. По согласованию сторон, меня откомандировали в распоряжение командира полка, где служил мой муж. Зачислили меня в штаб на должность машинистки, в этом качестве я прослужила до демобилизации. Уже в марте наша дивизия дислоцировалась в Горьковской области. Как только обосновались, сверху пошли рапорта на демобилизацию части личного состава. Нам стало известно, что женщин, кроме медиков, демобилизуют всех. Я отпросилась у командира полка поехать в Горький к родителям на несколько дней, заодно решить вопрос о восстановлении в техникуме, учёбу в котором пришлось прервать из-за отправки на фронт. Восстановление в техникуме прошло гладко, а на первое мая в Горький приехал Сергей познакомиться с моими родителями. Папа и мама организовали нам скромную свадьбу (такое было время), и мы вернулись в часть.

В этом же году я демобилизовалась. Мужу демобилизоваться не удалось. Его направили служить в г. Калинин (ныне Тверь). В 1947году, когда я была в положении, Сергея снова направили служить в Германию, но семью в то время брать с собой не разрешалось. Я уехала в Горький, там и родила дочь. Продолжая учиться в техникуме, я опять пошла работать в управление железной дороги.

В 49-м защитила диплом в техникуме и по рекомендации руководства Дороги по «горячим следам» поступила в институт на заочное отделение на факультет «Движение». В 1950 году муж получил «замену» в Одесский военный округ в г. Белгород-Днестровский.

В 1952 году родился сын. Я продолжала ездить в институт на сессии до самого окончания его в 1954 году. Через два года мужа направили служить на Сахалин. Мы с детьми не поехали, т. к. дочь заболела астмой и её периодически приходилось госпитализировать в больницу для лечения. Я вернулась в Горький с детьми и снова стала работать в управлении железной дороги.

Неоднократно письменно обращалась к министру обороны маршалу Малиновскому с просьбой, чтобы мужа уволили в запас, потому что семья не может объединиться из-за болезни дочери, которой было противопоказано менять климат. Но в 1958 году мужа опять направили служить в Алма-атинский военный округ в г. Джамбул. Мне удалось перевестись в Джамбульское отделение железной дороги, и меня направили работать на станцию Джамбул в должности начальника отдела кадров и быта. В нашем дружном коллективе работали люди восьми национальностей, но то не имело никакого значения. После одной поездки на сельскохозяйственные работы я поняла, что неплохо бы позаботиться о досуге сотрудников и их семей. С помощью парторга и председателя профсоюза мы стали вывозить работников с семьями на лоно природы. Организовали хоровой кружок, проводили вечера «Голубой огонёк», в День Победы и День железнодорожника чествовали ветеранов труда, уходящих на заслуженный отдых, победителей соцсоревнования. Вечера проводились с накрытыми столами и вручением памятных подарков. Производственные показатели заметно улучшились, да так, что коллектив станции трижды завоевывал Знамя победителя в соцсоревновании на всесоюзных и четыре раза на внутриведомственных смотрах.

В 1976 году после продолжительной болезни ушла из жизни дочь. В 1984 году муж уволился из армии, получив отставку, а я стала пенсионеркой, продолжая заниматься общественной работой. На протяжении всей своей деятельности я основную работу совмещала с общественной. Два созыва была депутатом районного и три раза городского Советов. Продолжительное время была членом пленума Горкома партии и исполняла другие общественные поручения. Эта моя деятельность была отмечена различными наградами.

В 1989 году после инфаркта ушёл из жизни муж. А в 1991 году, после развала Советского Союза, в Джамбуле начали продавать заводы, в том числе оказался завод, где работал сын. На железнодорожной станции уменьшилось количество грузовых перевозок, в результате — сокращение штатов. Под сокращение попала невестка. Сын с семьёй вынуждены были продать в Джамбуле имущество и уехали в Нижний Новгород. Но устроиться по специальности не смогли. Автозавод был куплен человеком, который уволил 20 тыс. рабочих. В управлении железной дороги тоже прошли сокращения штатов. Жили на съёмных квартирах, перебиваясь разными работами, и приняли решение уехать в Израиль.

В 1999 году мы репатриировались в Израиль и поселились в г. Бейт Шемеш. Я сразу встала на учёт в Союз ветеранов войны с нацизмом, в 2002 году была избрана в комитет Союза, а в 2013 году избрана председателем городского комитета этого Союза.

В настоящее время живу с семьёй сына. У сына 2 мальчика. Старший внук с семьёй живёт отдельно. Оба внука участвовали в 2014 г. в боевой операции «Несокрушимая скала» и уже завершили службу в израильской армии.

За участие в ВОВ я имею награды: два ордена «Отечественной Войны II степени», медаль «За Взятие Берлина», медаль «За Победу над Германией в ВОВ» и благодарность от И. В. Сталина. В послевоенное время награждена юбилейными медалями участника ВОВ.

 

Ида Зеленцова, Бет-Шемеш