Вольфсон Валентина родилась 4 февраля 1936 года в городе Бобруйске. Образование среднее специальное — строитель. Муж Вольфсон Макс умер. Дочь Ирина живет в Израиле. Репатриировались в 1990 году.

1941 ГОД. ЭВАКУАЦИЯ ИЗ БОБРУЙСКА (БЕЛОРУЛИЯ)

5-ГОДОВАЛОЙ ВАЛЕНТИНЫ ВОЛЬФСОН (Д. БУХШТАБЕР)

Я с мамой и папой жила в Химках. Маму звали Сарой, а отца Ефимом. На лето мама привозила меня к бабушке Асе с дедушкой в Бобруйск, где и застала меня война. Эвакуироваться дедушка не хотел, а меня отправили с женой папиного брата, тетей Ривочкой.

Помню, как шли две телеги с чьим-то скарбом, и на них сидели старички.

Сзади второй телеги торчала длинная палка, на которой я сидела. Заболит попа и ножки, я спрыгивала с этой палки и шла пешком, а потом опять садилась. Так мы добрались до Рогачева. Это километров 40 от Бобруйска. Как и куда мы ехали дальше – не помню, но жили мы в Киргизии, село Ленинополь. Там жили немцы Поволжья за двухметровыми заборами. У них были коровы, куры, овцы. А однажды тетя Ривочка попросила для меня стакан молока. Хозяйка сказала, что у нее еще миц (кошка) не пила.

После снятия блокады Ленинграда к нам приехала дочь тети Ривочки, опухшая и голодная. Мы в этом время сами год и 8 месяцев не видели хлеба, питались корнями с подножья гор Тянь-Шаня. Помню, как я и мне подобные, с ведерками и лопаткой рыли эти корни, пока за нами не начинали бежать с гор чеченцы, которые скрывались там от фронта.

Тетя Ривочка эти корни вываривала по многу раз и выливала воду, чтобы не отравиться.

Мама работала на кожкомбинате и приносила иногда мешки из-под кожи.

Это была наша одежда. Тетя Ривочка эту мешковину вываривала и красила красным стрептоцидом и хиной.

Мама продала бабушкин подарок – колечко с бриллиантом и одела нас в шлеры, которые были на деревянном ходу. Их немцы шили. Много позже они назывались сабо.

Еще помню, что у меня была подружка немка. Ее звали Тереза. Мы прыгали в скакалки, и она учила меня немецкому языку:

• Стол – тиш
• Рыба – фиш
• Ножик – месер
• Лучше – бесер.

Однажды какая-то киргизка угостила меня белоснежным куском хлеба, отрезанным вокруг булки и намазанный сметаной. Я бежала домой с этим хлебом. Я знала, что мы его разделим на четверых.

Потом мы все заболели тифом. После тифа, лысые, в шлерах и платьях из мешковины мы поехали на перекладных, в “пульмановских” вагонах в Бобруйск в 1944 году.

Помню, наш поезд стоял, когда остановился встречный, который вез раненых солдатиков в тыл. Один солдат вынул из кармана большой кусок чего-то обсыпанный табаком и дал его мне. Я у мамы спросила: “Что это?”. Мама сказала: “Ешь, дочечка, это вкусно. Это сахар.”

А потом был Бобруйск в сентябре 1944 года. Не было войны, но было трудно и голодно.

Источник: «Книга памяти. Воспоминания жителей Цфата, переживших ту войну». Израиль, Цфат, 2015.