Малер Соня
Мне было шесть лет, когда началась война, и мое дальнейшее детство оказалось украденным. Жили мы в Крыму, и в самом начале войны вместе со скотом были отправлены в эвакуацию с конечной остановкой в Казахстане. Путь оказался нелегким и опасным, а начался он из Керчи на самоходной барже. Стояла страшная жара.
Баржа была переполнена и не было мест, чтобы сесть. Кушать было нечего, воду пили не ахти какую. Началась дизентерия, и умерших выбрасывали за борт. Немецкие самолеты постоянно кружили над баржой, и нашим военным приходилось отстреливаться при помощи зениток.
Когда добрались до Алма-Аты, расположились на ночь в сквере, где сгрудились сотни людей. Ночью кто-то открыл краны системы полива и орошения и нам спешно пришлось спасаться от воды, так что остались голые и босые. Посадили нас в поезд и повезли на север Казахстана. По дороге все очень голодали, и мы, трое детей, опухли от голода. На одной из станций мама с криком стала просить помочь детям. Нам дали немного сухарей, воды, и мы ожили. Добрались до места назначения, и наши муки продолжились уже в колхозе.
Одного брата, 1924 г. рождения, взяли на фронт; другой, 1926г., сам ушел добровольцем; отец тоже ушел на фронт. Один брат уже служил на срочной, участвуя в Финской войне, и после этого дошел до Берлина. Так мы, мама 45-ти лет, сестра — 12 и я шестилетка остались без мужчин, и началась наша жизнь в новом колхозе. Я в детском саду чистила картошку с утра до вечера, а мама с сестрой уезжали каждую неделю работать на добыче нефти.
После освобождения Крыма и окончания войны мы втроем вернулись в разрушенный колхоз. Затем вернулись с фронта отец и один брат. Старший погиб.
В 1946г. в Крыму была страшная засуха, половина колхозников умерли. В 1947г. пошли дожди. Они лили день и ночь в течение месяца, что привело к наводнению, и нам пришлось жить на чердаке своего дома. Школу закрыли. Опять начался голод. У кого сдыхала лошадь, давали по одному килограмму мяса на семью и больше ничего. Опять все село хоронило своих близких и родных. Мы чудом выжили.
В конце 1947г. по радио объявили: «Жителей еврейской национальности, желающих поехать в г. Биробиджан, Еврейской автономной области, просим записаться и через три дня отправиться в Джанкой».
И вновь мы в пути. Целый месяц, а это был декабрь, ехали в товарном вагоне со своей коровой, для которой нам с собой дали 30 кг кормового буряка (свеклы). В пути было очень холодно, а главное нечего есть. Мы съели свеклу, и наша корова от голода сдохла.
Пока добрались до места назначения, где нас разместили, а это на реке Амур в 16 км от ближайшего села и недалеко от границы с Китаем, сами чуть не сдохли от голода. Морозы были до 40 градусов и выше, и мы, южане из Крыма, можно сказать, голые и босые, начали болеть.
Весной брата и сестру посылают работать на лесозаготовки. Там с братом случилась беда — он получил удар по голове огромной веткой и стал инвалидом. Сестра отмораживает ноги, и после ампутации одной ноги умирает в молодом возрасте. Затем мы втроем сбегаем ночью из колхоза, направляясь в г. Биробиджан, который находится в 300 км от села, опять налегке, да еще без документов. И вновь пришлось начинать жизнь сначала.
Соня Малер, председатель ГСО Кирьят-Моцкин