Родилась в 1935 г. в Гомеле. Закончила Политехнический институт в Варшаве. В Израиле с 1960 года
Трое детей, восемь внуков.

На фото: Вместе с мужем, Люси Берзиным. 1957 год

ЭВАКУАЦИЯ

Глава из книги «Воспоминания о нашем детстве»

“ О маме песнь, то песнь без слов,
то песнь сквозь слезы“
Польская песня

Вот сейчас,  я расскажу вам, мои дорогие, о тех ужасах
Нашей   жизни, которые свалились, ну просто, за
Одну минуту, на всю нашу семью.

Горе свалилось на всю нашу улицу, на всю нашу   страну,
И еще, на многие, многие страны.

А, ведь, перед этой страшной минутой, вся наша
Большая    семья, уже без папы, сидела за столом в таком,
Родном и гостеприимном доме у бабушки Сары и
Дедушки Иче. Было воскресенье. Мы обедали.

Кто-то встал и включил репродуктор.
И мы услышали! ВОЙНА! ГЕРМАНИЯ НАПАЛА НА НАС!
Как все затихли,   перестали есть, мама заплакала.
Мой маленький братик испугался маминых слез, заплакал …

На следующий день уже знали, что надо делать.
Вырыли в саду бомбоубежище, ведь фашисты уже бомбили
Гомель. Ночью вырыли огромную яму у крыльца, опустили
Туда ценные вещи укрыли плотно, закопали яму
Аккуратно, чтобы воры не заметили раскопки.
Отдали крестьянину корову, курей и собаку нашу злую.

Потом собрали постели наши в большие узлы, собрали
Одежду в узлы, в чемоданы наложили сухарей, сахар,
Заварку чая , масло топленое . Бабушка взяла свои старые
Серебряные ложки, мама взяла папино новое пальто ….

У мамы очень болит палец! Но, нет времени бежать к врачу.
Совсем нет времени, так все заняты.

Мамины братья Давид и Гриша призваны идти на фронт
Добровольцами. Грише 17 лет. У Давида очень плохое
Зрение. Но они уходят ….Теперь мы все плачем ..
Завтра мы едем в эвакуацию.

Что это эвакуация? Где это эвакуация?

Дедушка Иче работал на   Железной   Дороге. Вот по
Этой причине, он получил место, одну полку в товарном
Вагоне, чтобы вывезти свою семью из Гомеля. Это называлось —
Эвакуировать. Надо бежать от немцев они убивают евреев.

Мы – евреи. Бедный дедушка! Бедный Юзик!
Они должны остаться! Они должны защищать наш город.
Мы оставляем наши дома, сад огород, игрушки, всех
Друзей на нашей улице, всех детей в моем   детском саду.
Всех, всех родственников.

Вот, мы — бабушка, мама , Роза , Женя / Геня / , Шлемо и я –
Уже расположились на верхней полке.  В вагоне полно
Народу, все чужие люди.
Беда, у мамы температура, вся рука покраснела .
Поезд трогается. Мы едем. Рука болит, болит сильнее.

В городе Курск остановка, и мама с бабушкой спешат  в
Поликлинику . Врач сказал — операция,  иначе смерть!

Мы продолжаем ехать, уже без мамы и бабушки .
Мы с моим маленьким братиком, уже, как сиротки!

Горе – то какое! Хотя, наша тетя   Роза нас бережет, и так
О нас заботится.   Говорит , что скоро мы , прибудем в Орел ,
И там мы, обязательно, встретим маму и бабушку.

Вот мы в Орле. Там видимо невидимо железнодорожных
Составов. Роза , наша главная аккуратистка и чистоплотница,
Открыла огромную дверь вагона, принесла воду в ведре, потом
Она умыла Женю Шлемо и меня, посадила нас на край
Вагона и взялась за мытье пола. Напротив открытых дверей
Вагона, на рельсах, стоит паровоз и пыхтит. Этот паровоз
Потянет длинный состав, а вагоны там без крыш, и мы
С братом увидели там лошадей! Они, лошади, поднимали
Головы над стенкой вагона и, очень странно, вертели глазами.

Вдруг, слышим страшный шум ! Самолеты в небе! Немецкие!
Много, много , много ! И начался ужас!

Немцы начали бомбить город   Орел.
Они бомбили нас с розового заката до красной зори.
Беспрерывно. Мы мчались под вагонами, искали спасение,
Ведь, большой шипящий осколок упал нам, прямо, в вагон.
У меня кровь течет по лицу, у   Шлемо, тоже.
А Женя, наша младшая смешливая   тетя, она   даже
Идти не может! С ее тоненьких шустреньких ножек
Свисают красные клочья, и кровь, кровь, кровь.

Роза   тащит Женю на спине одной рукой, второй   рукой
Роза тащит Шлемо за ручку, а я держусь за маленькую
Ручку моего брата и стараюсь бежать с ними рядом.
Так, трудно бежать под вагонами! Все время, какие – то
Железяки ударяют по голове, на путях и на перронах
Полно раненых, лежат и страшно орут. Вот, у одного,
Вижу живот голый, а оттуда что — то белое, и кричит .

Вокруг крики, дым стелется, вонь горелого мяса , сахара .
Бедные лошади! Они, тоже, горят! Люди не открыли им
Ворота! Лошади кричат ужасно!

Роза тоже кричит – Больница! Где больница?!

Мы уже добежали! Женичку сразу унесли на операцию.
У нее 6 – 7 ран в ногах, кости целы .

Рану мою на макушке замазали чем – то, но перед этим
Вынули осколок. — Повезло — сказала медсестра.

Рану Шлемо тоже   замазали, был сорван кусок кожи
Со лба. — Будешь жить, парень. Сказала.

Теперь нам велено выйти из больницы.
А там дождь и   бомбы. Мы мчимся,  снова, в поисках
Убежища. Вот толпа народу под дождем, все там толкаются,
Хотят забраться в какую – то черную нору. Темно. Холодно.

Мы стоим в луже. Рядом, солдат в плаще . Подхватил
Шлемо на руки. – Дяденька, возьми меня, тоже! Прошу.
— Не могу, видишь, ранен, —   показывает мне, под плащем
Забинтованную руку. Мы, снова, мчимся. Вот, пустой дом.
Двери окна распахнуты. Вскакиваем внутрь. Оглушительный
Взрыв снаружи. Выбрались из дома …Видим, бомба
Попала прямо, в то бомбоубежище, где добрый человек
Поднял на одну свою здоровую руку моего маленького
Озябшего братика.

Уже рассвет, красный. Перестали бомбить.
Восход . Теперь , мы пробираемся к нашему вагону .
Нашли ! Влезли . Где мама , где бабушка!?

Вдруг , поезд тронулся! Куда мы едем?
Никто не знает. В вагоне какие – то новые люди ,
Вещи наши раскиданы, чемоданы вывернуты, весь
Угол, где была бабушкина постель, закидан перьями.
Видимо , осколки   попали туда , тоже .

Никто не говорит , никто не отвечает
У всех горе .

Очень миленькая девушка осталась сиротой, а один
Мужчина утешал ее. А потом он, вдруг, улегся с ней
На пол. Люли молчали. Кто–то накрыл простыней
Девушку и мужчину, а утром на простыне была кровь.

Мы ехали почти, месяц. Роза доставала нам горячую
Воду на станциях , и мы пили чай с хлебом и сахаром.
Иногда Роза меняла полотенце или наволочку на стакан
Вишни или на кусок душистого подсолнечника.

Часто, наш поезд останавливался в лесу или в поле.
Путь закрыт. Значит, где–то бомбят.
Но мы живы, мы прыгаем из вагона, мы обнимаем
Высокие пыльные придорожные травы! Как пахнет!
Как много солнца и простора! Запах полыни — на всю жизнь.

Привезли нас на станцию Бугуруслан, потом мы долго
Ехали на телеге с лошадью в татарскую деревню Казанка.
Там большой колхоз, много работы в поле, а мужчины
Все, на фронте. Вот наша Роза будет работать в колхозе,
Получит жилье, получит навоз, чтобы сделать кизяки на
Зиму, получит муку и семечки за работу в конце года.

Мы же, Шлемо /3 года и 9 мес ./ и я, Даня /6 лет и 5 мес ./
Пойдем в детсад   деревни Казанка.

Так нам обещали, но на самом, на самом деле все
Было иначе, как будто, нам обещали курочку, а принесли
Маленького, больного воробья…

Итак, о жилье. На краю маленькой татарской деревни
Стоит домик, в котором живут старик, старушка и их
Внучка Галлия. У них одна комната и большая кухня
С плитой, деревянными широкими полками — нары — и
С высокой узкой печью, одна стенка которой обогревает
Смежную комнату. В этой комнате уже живут беженцы
Из Одессы, две пожилые тетушки, очень, очень грустные,
И выглядят злыми. Ну, а теперь еще, вселили нас.

Нам дали 2 кровати, столик и табуретку. Мы, теперь, будем
Жить с чужими, как в вагоне. А хозяева будут жить, только,
На своей кухне. Довольно далеко от дома, большой сарай.
Туда бегут по нужде, за сарай, конечно.

Наша дорогая Роза уже работает на молотилке с раннего
Утра до заката. Бедняжка! Работа эта каторжная.
Роза приходит домой, еле живая.
Пыль и сухая зерновая плева ветром горячим несутся на
Работающих женщин. Рот, нос, уши,  легкие — все забито.
Жарища, шум неимоверный, жажда, пот ручьями.

Рядом бочка с мутной водой, иногда, со льдом, можно пить,
Можно быстро получить воспаление легких, можно
Искалечить все дыхательные пути, можно, наконец,
Просто, задохнуться, если человек слаб и молод.

Зато мы — дети трудящихся, живем распрекрасно!
Утром, мы приходим, в какой-то, барак и  едим овсяную,
Подгорелую кашу. Мой братик эту кашу не ест!
Так теперь, его личико уже не кругленькое, а треугольное.
И шейка его стала тоненькая, тоненькая!
Ну, тоненькая, очень!

А после завтрака мы, дети, свободны, пока наши
Родные позовут нас домой.

Днем жара! Мы купаемся до синевы в мутной луже
Около дома. Несколько детей из  соседних домов –
это наша компания. Играем на улице, пока проголодаемся.
Некоторых, зовут домой поесть, а нас не зовут поесть, но
Мы заходим в нашу комнату и отламываем по куску
Хлеба. Потом, вся компания, снова, собирается, и мы
Гурьбой идем в поля и просторы, ПРОМЫШЛЯТЬ.

Местные   знают где, когда и как можно полакомиться.
Гороховые стручки мы бойко раскрываем себе в ладонь
И счастливо жуем, уже довольно сухие, желтоватые горошины.
Мы уходим на дальнее болото и там, на глиняных
Берегах,   мы долго, долго капаем,   все вместе, и, наконец,
Вытаскиваем длинную белую морковку. Кусаем по
Очереди, а морковка – то не сладкая, и названия ее
Не знаем! …А, потом, летим в поля! Мы, как ветер!
Мы умеем очистить себе сладкие зернышки из колоса
Пшеницы. А на закате, сидим на улице и ждем Розу.

Не помню, чтобы мы говорили о маме, о папе,
Между собой, или с кем–то другим, да и татарского
Языка мы, еще, не знали, тогда.

И вот,  в один из дней, прыгая по пшеничному полю,
Я заметила вдали, двух идущих по пыльной желтой дороге.

Присмотрелась! О, безумное счастье, узнавания любимых!
Мама! Мама! Это платье мамы! Белое с синими
Листочками, я знаю, я помню!
Шлемо и я мчимся навстречу.
Это наша мама! Это, наш   Юзик!

Мы кричим,   плачем, обнимаемся и целуемся
Среди горячей желтой пыли.
Какое счастье! Счастье!

Вот, сейчас, будет рассказ из жизни настоящей, а
Ведь, покажется, выдумкой наивного детектива.

Теперь уж, не припомню над чем простирался
Широкий и длинный мост, который вел к центральному
Входу в больницу, ту что принимала пострадавших
В страшную ночь массивной бомбардировки главного
Вокзала в городе Орел.

По радио объявили о большой беде в Орле, о большом
Количестве раненых и убитых. Дозвониться — невозможно!

Мама и бабушка Сара оставили больницу и бросились
На вокзал, чтобы как–то, из Курска добраться до Орла.
Дедушка Иче и Юзик получили пропуск на выезд в Орел,
Так как, в списках пострадавших были члены семейства
Хазан. Иче и Юзик двинулись на Орел.

И вот что произошло!

Произошла встреча на мосту!!

Мама, бабушка, дедушка, Юзик вдруг, встретились!
Мама с бабушкой шли из больницы, а дедушка и
Юзик торопились в больницу. Они шли по разные
Стороны моста,но хоть и были очень удручены,
Узнали своих, стали звать, кричать и рыдать. Потом
Они поделились своими знаниями и догадками.

Они приняли решение разделиться на две группы.
Мама и Юзик едут искать Розу и детей Цили, а
Бабушка и дедушка будут разыскивать свою Женю.

А знания, которые они добыли, это вот о чем.
Наш город Гомель уже взят немцами, так что дед и
Юзик возвратиться уже не могут назад, домой.

Дальше, поезд работников железной дороги отправлен
В город Бугуруслан, но не известно ничего о
Присутствии на нем детей и дочери с. Хазан.

Женя Хазан отправлена на юг страны в детдом.
Все набрались мужества и терпения искать иголку
В стогу сена, как говорит русская народная поговорка,
Искать, искать, и найти, обязательно !

О том как мы, Шлемо и я встретили нашу маму и
Юзика уже рассказано мной, чуть раньше.

А теперь рассказ бабушки Сары, который я вам
Перескажу своими словами

Женю искали 3 месяца.

Бабушка с дедом объехали десятки детских
Домов на юге. Они искали и находили клочки
Информации, в разного рода учреждениях, они
Неделями тащились набитыми поездами среди
Чужого горя, в неполадках и в постоянной борьбе
За самое элементарное.

И вот, в один из дней, в один из походов в
Очередной детский дом, они увидели очень худую
Девочку на костылях, которая отбивается от
Мальчишек и орет во все глотку ОНИ СОЖРАЛИ
МОЙ ХЛЕБ!

Сара и Иче признали свою девочку в этой высохшей
Маленькой калеке.

Дети окружили их, некоторые плакали, другие
Смотрели с тоской и завистью.
На прощанье, бабушка и Женя раздали детям угощенье —
Большую часть хлеба, кускового сахара и семечек,
Которые были у бабушки в чемодане …

Потом Сара, Иче и Женя поехали в город Сызрань.
Там дедушка нашел работу, сняли крохотную квартирку
И начали выхаживать Женю. Осколки долго сидели в
Ногах у Жени, а шрамы и воспаления — на всю
Жизнь. Женя болела, часто пропускала занятия
В школе, плохо училась. Дирекция школы обязана
Была отправлять плохих учеников старших классов в
Ремесленное училище, а потом, на заводы — делать
Оружие для фронта, для победы. Это Женю – отправить!?

Родители нашли способ отблагодарить тех, которые
Сумели сделать поправку в метриках Жени,
Теперь она на два года младше и остается дома.

А там, в Казанке, мы с мамой пытаемся держаться
За жизнь и выстоять.

Роза с мужем уехали.
Мы остались в Казанке, пока.
Рука у мамы перевязана. В Курске, в больнице, маме
Хотели снять палец, но мама кричала и умоляла — НЕТ!
Палец остался, но покалеченный, он был согнут навсегда.
Рука болит, нужно делать перевязки желтой жидкостью
Ривоноль…Пришла пора, делать кизяки на большом поле, всем
Колхозникам, которые живут на нашей улице.

Сначала, привозят перегной с сеченой соломой.
Потом, топчут смесь босыми ногами все вместе,
И укладывают в деревянные формы без дна, положенные
Прямо на сухую землю. Затем, аккуратно снимают форму
И переносят ее на другое место. А на старом месте,
Остаются мокрые темные кирпичики — кизячки.

Мы работаем с мамой. Мы так стараемся ей помогать!
Мы, так рады, быть около мамы! На следующий день,
Хотя, рука еще болит, мама идет на работу в колхоз.
Ей поручили колхозный магазин. Мама будет продавать
Там соль, мыло, спички и белые пыльные чайники
Для заварки. Но эти товары, она сама должна привозить
Из другой деревни, в тридцати километрах от нас.

А зимой, волки пытаются догнать лошадь, поэтому в
Санях едут двое. Один погоняет лошадь, а второй,
Если понадобится, будет бросать зажженную солому.

Мама говорит, что она волков не боится, но Шлемо
И я, мы очень боимся. Часто, зимой, мы слышим
Их завывания совсем близко. Теперь, мы боимся за
Маму, но она сменила работу, работает на молотилке.

А теперь, у нас новая забота. Меня надо отправить
В школу. Мне шесть с половиной лет. Я выросла из
Своих одежек. Мое пальто переходит Шлемо.

Какая, тоненькая шейка торчит из моего мехового воротника!
Но мама сооружает какую – то компанию одежек для
Меня, она шьет мне сумку из наволочки, с длинной
Тесемкой, чтобы повесить сумку через плечо и завязать
ее вокруг тела. Но это не помогло! В первый же день,
моего самостоятельного похода в школу случился ураган, и
Он понес меня в сторону болота. Я залетела на прибрежные
Кусты, но моя новая школьная сумка улетела, навсегда.
вместе с тетрадкой, карандашом и моим завтраком навсегда.

Ветер дул порывами.

В минуту затишья мне удалось выбраться из кустов
И я быстро улеглась на землю, собиралась ползком
Добираться до дому, но меня скоро нашли, не
Помню, кто.

Но на том моя эпопея со школой не кончилась.
Мама устроила меня у одной старушки пожить, пока
Найдется иное решение моего образования.

Старушка жила около русской школы. Мама заплатила
Мукой, но старушка взяла муку, забрала мою еду, а
Мне велела спать на печи. Там было так жарко и
Погано что, назавтра утром я сама прибежала домой, к
Ужасу своей мамы. На том и закончилось. Все, теперь
Я дома. Нам со Шлемо совсем не скучно. Мы играем.

Вот выпал снег. Валенок у нас нет, так на улицу
Не ходим. А за сарай по нужде, мчимся как стрела,
Иногда босиком, утром, когда мамы нет дома.

Но,однажды, наша мама домой с работы не пришла…
Ее увезли в больницу, в город Бугуруслан.
У мамы двухстороннее воспаление легких.

Все качают головами. Как это понимать? Плохо?
Мы со Шлемо теперь одни. Но мы уверены, что
Мама выздоровеет, ведь она,наша мама,
Должна вернуться к нам!

Мама пролежала в больнице три месяца.

Три месяца мы пробыли без мамы.
Три месяца чужие люди помогали, нам троим,
Выстоять в той жизни. Как жаль, что их имен не знаю.
Но, помню их, всех.

Молодая русская врач в больнице гор. Бугуруслан
Приносила маме масло и яйцо из своего дома.
Доктор! Мне!?
Циля, ты должна выжить! У тебя дети!

А нас, вот, приглашала к себе хозяйка –
Старушка и угощала тушеной сахарной свеклой, а
Иногда, и своим татарским супом.

Для этого она сама делала лапшу а после спускала ее
Осторожно в казанок с кипящей водой. А казанок, это-
Кастрюля с круглым дном, которую на вечно, вмуровали
В глиняную низкую печку.
Как только, лапша готова, в казанок наливают югурт.

Мы выпивали этот суп, стоя у печки. Как, вкусно!
Мы бы, конечно, выпили еще, но попрошайничать,
Это — очень, очень некрасиво. Спасибо. Спасибо.

Иногда, мы видели как, молился старик–хозяин, так,
Мы быстро становились на колени и, тоже, молились.
Как? Мы подносили обе ладони к лицу и тихонько
Приговаривали, АЛА ГЕПЕР! Наверно, нам хотелось
Порадовать старого доброго человека.

Мы со Шлемо навещали детей в соседнем доме.
Мы старались говорить по–татарски! Иногда, они понимали,
А иногда, наш татарский не понимал никто.
Но, мы не огорчались. Мы прислушивались и учились.

Однажды, маленький мальчик был высажен на горшок
В той комнате, где мы играли. Вдруг, он стал страшно
Орать, он не мог сходить по нужде, он вскочил, и мы
Увидели… кровь. Мама его сказала, что это от жмыха.

А все дети очень любили жмых, и мы, тоже, были рады
Угощаться этой КОРОВЬЕЙ едой. Вот, если выжать
Подсолнечное масло из серых семечек, так то, что
Останется — это, и будет жмых.

Соседи говорят, что уже 42-ой год и что война
Продолжается, а мы продолжаем жить без мамы и
Продолжаем ждать ее.

А, сколько снегу навалило! Иногда наш добрый
Хозяин дома долго трудится, раскапывая нашу, занесенную
Снегом дверь, а так же, проход к сараю среди огромных
Красивых сугробов. Мы со Шлемо выскакиваем наружу.
Мгновение стоим замерев от дикого холода, от огромного
Белого сияния, от не узнавания нашего двора …и вдруг,
Срываемся и несемся за сарай, и через минутку
Снова летим, стрелой, в дом! Мы босые, на нас те,
Же мурзатые одежки, в которых проводим наши дни
И ночи. У нас есть ботинки, но утром мы торопимся
По нужде, как бы, чего не вышло! Так, и без ботинок
Можно промчаться по снегу, это ведь, радость неимоверная!

Мы вольные птички, мы теперь живем сами, никто нам
Замечаний не делает, никто нас не купает, никто нам не варит
Суп, и никто, ну, никто нас не расспрашивает, не обнимает
И не целует.

Наши соседки пекут где-то хлеб /из маминой муки/, нам
Дают по куску, а остальной, подвешивают высоко, под
Потолком, на гвозде, в мешке. Ночью на нас нападает
Дикий голод. Мы с братиком отправляемся на добычу.

Соседки наши храпят, снежные сугробы освещают комнату,
У нас есть стол, стул и огромный кухонный нож. План
Готов! Шлемо пропарывает ножом тонкий мешок, отдает
Мне нож, слезает со стула …с буханкой хлеба.

Теперь мы сидим в кровати, с головой под одеялом.
Режем толстые ломти свежего хлеба, долго едим, а
Потом, засыпаем в обнимку друг с другом, с хлебом
И ножом.

А утром, наши соседки-храпуньи искали свой нож
И нашли его …в нашей кровати! Конечно, был ТАРАРАМ!
Они, даже, нас побили какими-то тряпками с пуговицами!
Побили не сильно, но все — таки, обидно!
Ведь, муку заработала наша мама!

Мы это знали, ведь мама работала, а соседки
— нет. Но, мы помалкиваем. Вот, скоро вернется
Мама, она и разберется. Мама, вообще, любит
Справедливость и правду.

Но, пока, мы с братом вспомнили наши красные
Санки, что остались в Гомеле, и я придумала, как
Покатать Шлемо в ящике, на сугробах во дворе!
Правда, катание было коротким и смешным, потому
Что ящик, в котором сидел мой братик, то и дело,
Проваливался в снег, застревал, переворачивался.
Но все равно, мы были счастливы. У нас были
Снег, игра и дружба.

Но, вот, в одно серое тихое утро, мы проснулись
Не в кровати, а на высоких сугробах, что на
Нашей улице! Вот, это, да!
Оказывается, мы все угорели ночью, а наши хозяева
Заметили, что, уж очень тихо за стеной, ну, и открыли
Дверь. Они все поняли, созвали соседей, и так, все
Вместе спасли нас.

Соседи-татары уже не верили, что мама вернется
Из больницы. Они решили искать наших родственников,
А тут пришло письмо от Розы, так сразу, председатель
Колхоза послал телеграмму по этому адресу, что бы

Приехали за детьми. А мы со Шлемо, мы верили, что м
ма выживет!

И вот, в о дин не забываемый, волшебный, чудесный
ДЕНЬ МАМА ВЕРНУЛАСЬ К НАМ!

Мама вернулась!
Вот, она сидит на кровати, у окна.
В окнах — солнечный свет.
Мама очень худая, очень бледная, какие длинные
Волосы. Мама смотрит на нас, слезы текут по ее
Лицу. Мы подходим ближе, еще ближе, вот
Мы уже обнимаем нашу маму! Мы чувствуем, что
Она слабая, она пахнет больницей. Мама обнимает
Нас, снова, смотрит на нас и, снова, плачет,
Разглядывает наши ручки, наши головы и лица,
И слезы не перестают стекать по маминому лицу.

Сначала, избавимся от вшей! – вдруг, сказала мама.
Она вычесала свою голову над белой наволочкой.
Вшей нападало много, премного, чернота.
Я выбегаю из дому и вытряхиваю наволочку на снег,
Подальше от входа в дом. Теперь, моя голова над
Наволочкой — снова бегу наружу…Теперь мама
Увидела, что вычесать головку Шлемо не удастся,
Потому, что на коже головы Шлемо полно болячек.

Приношу чистый снег, мама греет воду, кладет
Мыло, прямо в миску, и осторожно моет Шлемо голову.
Моет и плачет …Моет и плачет…

Но, вот мы чистые, вот мы, уже пьем, что-то
Горячее, вот мы уже рассказываем о нашем житье-
Бытье, уже знаем о том, кто и как спас нашу маму!

Мама высказала сожительницам по комнате, свой
Взгляд на их жесткое и нечестивое отношение к ее
Малым детям!

Мама поблагодарила добрых соседей и председателя
Колхоза за муку, за семечки, что привез вовремя,
За телеграмму.

Мы ждем Розу! Мы едем в город Сызрань!

Скоро!

Вот, и Роза, наша дорогая приехала за нами!
Как мы любим маму! Розу нашу мы тоже любим!
Мы уезжаем из Казанки к нашей семье.

Эту поездку на санях, ночью, по сверкающему
Снегу, под темно – синим высоким небом,
Усыпанным звездами, мы оба, я и Шлемо
Помним всю жизнь. Мы сидим на санях, закутанные
В одеяла. Руки мамы снуют шустро, затыкают
Все щели, а сверху накрывают нас соломой до
Самых глаз, оставляют щели под носом.

Шлемо, еще запомнил удивительные провода,
Которые, словно, собирались преградить нам
Путь, и вдруг, чудесно приподнимались, и наша
Лошадь бойко проносилась под ними.

А потом был поезд. Как мы уже знаем, надо
Беречь свои места, свои вещи, не потеряться,
Выходить на станциях за кипятком только с
Розой. Иногда, Роза меняет полотенце на
Кусочек масла или на круглую белую лепешку
Это мороженное молоко для мамы. Мама слабая
После болезни.

А, вот и Сызрань, город на реке Волге.
Какое некрасивое место. Дома низкие серые,
Заборчики тоже. Зелени никакой, /март месяц /,
Тротуары и сугробы тоже серые, и небо тоже.

А река Волга замершая,сказали.Скоро тронется.
А, вот, как нас встретили, где мы поселились
Сразу после приезда, эти важные вещи ни я
И ни Шлемо не помним. Странно

Я, лично, думала не раз об этой нашей, детской
Забывчивости. Мы хотели забыть ссоры родных.
Вот, с тех пор, запал мне вопрос. А, почему, вообще,
Ссорятся близкие люди? Но, ссоры были и потом…

Ведь, если не ссорится, то все бывает красивее,
Радостнее, можно шутить, играть, смеяться!
Жизнь строила мне ответ медленно, грустно и трудно.
А, брат мой отодвинул этот вопрос, на потом …

Первое наше жилье в Сызрани — крохотная сырая
Комната при мужском общежитии, в котором жили
Татары, не пригодные к воинской службе.
Работа мамы — мыть это грязное большое помещение.
Зарплата была, совсем маленькая, а работа — тяжелая.
Недалеко, протекала маленькая речушка. По берегам
— песок, с пятнами мазута, вода пахнет керосином,
Но дети купаются, мы тоже, иногда. Запах меня
Отталкивает, но все-таки, что и говорить, как
Приятно прогуляться босиком по мелководью!

А, вот, у нас другая квартира — в кривом сером
Домике, на скользкой горке. В большой комнате
Проживает семья из Москвы — бабушка, два мальчика
И их мама.

Нам дали маленькую комнату, там стоят две железные

Койки, маленький столик, ста -а-ры-и-и-й, и узкий шкаф.
Проходим по комнате, как-то, боком. Как хорошо, что, мы такие, худые!
Кухня — на две семьи. Но, мама сразу заявила соседке –
бабушке, чтобы забрала свой примус и, чтобы в кухне
Не появлялась, так как у них, и так, большая комната.
Но соседи не высказывали никакой обиды. Они смирились

Мне, соседи — москвичи нравились.
Первое — они не ссорились часто и долго,
Второе — они разговаривали между собой и с
Нами спокойно, а бабушка умела объяснять новости,
Которые передавали по репродуктору,

Диктор по фамилии Левитан, каждый день зачитывал
Новости с фронта. Он говорил таким смелым, красивым
Голосом : НАШИ ВОЙСКА, ПОСЛЕ ТЯЖЕЛЫХ БОЕВ
ШТУР-Р-Р-РМОМ ОВЛАДЕЛИ ГОРОДОМ И КРЕПОСТЬЮ
СТАЛИНГРАД! ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ, ПАВШИМ В БОЯХ!

Наш папа и папа мальчиков были фронте. Мы всегда
Слушали Новости, стоя перед черной воронкой
Репродуктора. Нам, просто, хотелось влезть внутрь,
Узнать о своем отце, ведь, не было весточки, ни у них
Ни у нас. Мы говорили о ДНЕ, КОГДА КОНЧИТСЯ ВОЙНА.

Мальчики — москвичи были старше меня, они читали
Книги, они умели играть в шашки и шахматы, а я тогда
Была первоклассница, но они были очень дружелюбны
Ко мне и к моему малому брату. А, старший из них,
Даже, поцеловал меня в щеку в тот день, когда он
Побрился в первый раз. Его лицо пахло душистым
Мылом, я очень смутилась, а все заулыбались.

Утром мама спешила на работу и уводила Шлемо в
Детсад.Я шла в школу сама.Роза подарила мне свои
Резиновые боты на высоком каблучке. Мама вставила
Деревяшки вместо каблучков, и я, радостно, ходила в
Этих ботах по глубокому снегу, а ноги не промокли!

У нас, в первом классе, были только девочки. Мы
Очень хорошо дружили, тогда не было принято
Обсуждать наряды подруг, каждая одевала то, что
Мама давала. В ту зиму, 1943 года, морозы достигали
— 30 градусов Цельсия, и снегу навалило премного.

В тот период мама работала в продуктовом киоске.
По утрам, она еще убирала контору и часто
Находила, уже использованные, листы бумаги,
Из которых потом, дома, сшивала мне тетрадку.

Мама разлиновывала листы сама, а то у меня
Эти линии были не послушными, они летели в верх
И, странно сближались !

Уроки я делала усердно, и за все свои школьные
Годы не помню случая, чтобы их вообще, не сделала.
Я сидела у замершего окна, за маленьким столом,
Во всех одежках вместе, и бойко ставила кляксы.

У меня была промокатка, ручка с металлическим
Пером и чернила в потешной стеклянной чернильнице.
А дедушка подарил мне настоящий чернильный
Карандаш ! Можно нарисовать стебельки по сухой
Бумаге — будет серый цвет, а потом наслюнявить
Круглые пятна и нарисовать цветы – они будут
Синие с сереневым !

Но вот радость! Мама и Шлемо пришли домой.
Уже ночь, но у нас дома мама затопила печурку в
Комнате, мама варит суп картофельный,мама
Распаковывает продукты, которые она достала по
Карточкам, это — вермишель /паста /, подсолнечное
Масло в бутылке, сахарный песок и буханка хлеба.
Лук и картошку мама покупает на базаре в воскресенье.

Мой братик сидит на кровати, такой худенький, у
Него личико совсем треугольное, серенькое, грустное.
Он очень, очень не любит детсад! Обнимаю братика,
Показываю ему чернильный карандаш, могу даже
Подарить! Но вот, ужин готов. Мы едим горячий суп,
Макаем хлеб в постное масло с луком, а на закуску —
Ломтик хлеба,посыпанный сахарным песком!

Каждое утро мама снова и снова повторяет
Свои наказы, а это —
Двери закрывать на ключ,
Чужим не открывать
Даже детей, наших приятелей, не приглашать,
Не ходить по чужим домам,
В хорошую погоду, играть только, около дома.
Не просить ничего у приятелей, и у чужих,
Ничего не брать у чужих, и никуда с ними не ходить,
Не ссориться, не кричать,
Не сметь, трогать примус! Особенно, после того,
Что, мы со Шлемо пытались зажарить на сковородке
Маленькую рыбешку, которую мы нашли у берега керосиновой
Речки. Это случилось летом, мы решили приготовить
Жаренную рыбку для мамы. Я зажгла примус / умела /.
Мы налили пол-сковородки постного масла и опустили
Туда выпатрашенную рыбешку. И вдруг, все вспыхнуло,
Мы со Шлемо закричали! Бабушка — москвичка погасила
Пожар, но рыбка …сгорела.

А, однажды на той же счастливой речке мы нашли
Настоящие деньги, честное слово, настоящие, но
Мокрые! Мама обрадовалась, но долго расспрашивала
Подробности этого приключения. Ей, наверно, думалось,
Что это ЧЕРНАЯ КОШКА — такая воровская банда,
Кого-то, ограбила ночью у речки.

Март 1944 года.

В Сызрани уже пахнет весной!
Солнышко сияет и греет. Капает с крыш, свисают сосульки,
Длинные, блестящие, с сияющей каплей воды внизу,
И капля эта дрожит и норовит упасть прямо на нос!
Вот, потеха!

А прозрачные, сверкающие, юркие ручейки
Выбираются испод снега и несутся куда, попало, и
Тротуары становятся чистыми и мокрыми.
Мы идем с бабушкой Сарой покупать мне новые
Ботинки, и, еще, бабушка заказала мне новое пальто!
У портнихи. Ко дню рождения! Какая радость.
Ведь, пальто для детей в магазинах не достать.

Я буду нарядная в день рождения, но папа мой не
Увидит меня. Нет никаких вестей с фронта о судьбе
Папы, о судьбе Гриши и Давида.

Но сегодня март, светлый день, и бабушка идет со
Мной за ручку.

А вот, новость! Мы скоро возвращаемся в Гомель!

Но, в эту весну, мы увидели, услышали и поняли,
Что это такое – ЛЕД ТРОНУЛСЯ НА ВОЛГЕ!

Недалеко от нашего дома был широченный мост
Через реку Волгу. Летом река текла мирно в очень
Глубоком русле. Посмотришь на нее с моста, тоже.
Не испугаешься… Хорошая река. Но пришла весна, и……

Мы проснулись ночью от сильного и странного шума.
Казалось, что кто-то стягивает крышу с нашего дома.
Что-что трескалось, ломалось, и вдруг, раздавался
Чудесный звон как будто великан ударил молоточком
По тончайшей пластинке ксилофона!

Лед тронулся! Вода прибывала. Огромные глыбы льда
Толпились, ломались, налезали друг на друга и медленно
Проплывали мимо.

Люди стояли и смотрели, завороженные.