Война, что ж ты подлая с нами сделала?

Родилась я в г. Винница в марте 1940 г. Когда началась ВОВ, мне исполнился год и месяц. Мои родители — отец Давид Шулимович, мать Хана Моисеевна. С их слов, они были растеряны, как и все люди вокруг. Главный вопрос: «Что делать?» В военкомате отцу отказали пойти на фронт добровольцем, потому что он был комиссован по инвалидности с искривлением позвоночника, которое получил во времена борьбы Красной Армии с Петлюрой. С началом войны папу, работавшего начальником ГПУ в г. Проскуров, эвакуировали с заводом, а куда, мама не знала.

Началась суматоха, все уезжали. На вокзале хаос… Крики, плач, и скопище людей. Ни один поезд не останавливается, проезжают мимо. На наше счастье проезжала подвода с сеном, и хозяин согласился всех нас — маму с двумя детьми, бабушку, тетю с двумя детьми и её мужем Чесским Ильёй Борисовичем, который нес службу на границе с Афганистаном на заставе реки Пяндж, — довезти до следующей станции.

Из вещей мама захватила документы, пару белья, беличью шубку и сухари в наволочке. Через сутки сели на узловой станции Жмеринка на поезд товарняк, следовавший на Урал. На одной из станций мама вышла замочить сухари для еды в луже после дождя. Поезд тронулся, и она осталась одна. Испугалась не за себя, а за нас, а мы сошли с поезда в г. Курган, где нас приютила одна добрая семья.

За месяц езды мы были грязные, вшивые, больные и голодные. Бабушка постирала одежду, искупались, хозяева нас приодели, накормили. Наевшись после истощения, я заболела дизентерией, потом был коклюш, скарлатина. Ох и намучились со мной! Мама нашла нас в г. Макушино Курганской области через три месяца, а папа — только в 1943 году.

В г. Макушино родители работали в конторе «Заготскот». Постепенно, благодаря добрым людям, мы понемногу стали оживать. Меня в детстве называли «кудряшки-покакашки». Волосы у меня были длинные, кудрявые. Когда я вторично научилась говорить, а это было в 3 года, я с плачем спросила маму: «Почему меня так все обижают?». А она, смеясь, ответила, что не было лишних трусов и она булавкой застёгивала подол моего платьица, чтобы прикрыть попу.

В 1944 году освободили Винницу, и мы возвратились домой. Поначалу и здесь не было покоя. Наш дом был занят милиционером, а брат его был полицаем во время войны. Это он выдал немцам моего дедушку, указав, что его прячет семья Левицких. Деда расстреляли. Он захоронен на кладбище «Полесское» в братской могиле. Из нашей семьи многие не возвратились с фронта — 32 человека.

В 1946 году отца посадили в тюрьму за сионизм. Долгое время маму не принимали на работу. Я с подружками бегала воровать картошку, яблоки, дрова на зиму. К нам вернулся голод и болезни.

В 1953 году после смерти И.В. Сталина папу реабилитировали, и он вернулся домой. Стал работать вначале сторожем, затем в Копинсоюзе бухгалтером, по своей профессии. И жили мы в одной комнате.

Я окончила школу, техникум, институт. Жила любимой работой, спортом, увлекалась моржеванием. После выхода на пенсию меня сократили. Тогда был указ пенсионеров сокращать, а евреев не принимать на работу и не продвигать по службе. Стала торговать на рынке.

В Израиль я приехала в марте 1998 года с больной матерью. Здесь я перенесла 17 операций. Это отзвуки прошлой жизни. После одной из операций заработала больничную инфекцию — коварный стафилококк. И всё же благодарю Израиль, что жива. Веду активный образ жизни. В Клубе ветеранов я член женсовета, провожу с ними, а также и в Клубе эфиопской общины г. Лод, занятия физкультурой. Пою в хоре «Золотой возраст». Организовала выезды на море. Многих обучила плаванию. Считаю своим долгом нести добро людям, сохранять память о наших родителях, родном любимом брате.

Майя Горенштейн, г. Лод