Кац Белла
Родилась в Запорожье в Украине. 4 июня 1941 года мне исполнилось шесть лет, а 22 июня началась война. На следующий день папа ушел на фронт. А еще через некоторое время в Запорожье бомбы стали рваться и днем, и ночью. Мы с мамой прятались в бомбоубежище, которое находилось у нас во дворе, до тех пор, пока не стало известно, что немцы уничтожают евреев.
И тогда было принято решение уходить из города. Мы жили в одном дворе с папиным братом. У него была жена и двое детей. На фронт его не взяли по состоянию здоровья. И вот мы все: моя мама с тремя детьми, бабушка и семья дяди Володи — погрузились на одну подводу и выехали из города. Двигались мы по Ореховекому шоссе, по ко торому шли женщины с детьми на руках. Нас бомбили немецкие самолеты, было страшно. После каждого такого налета на земле оставалось лежать много людей. Родители теряли своих детей, а дети — родителей. Наша лошадь погибла в одной из бомбежек, и пешком мы добрались до какого-то селения. Там нам дали арбу, чтобы мы могли добраться до станции, где нас погрузили на открытые платфор мы. На всем пути поезд тоже бомбили, люди разбегались в разные стороны. Со став начинал движение неожиданно, поэтому многие, особенно дети, оставались и терялись.
Уже не помню, как добрались до Сталинградской области, село Песчанка. Наступила зима. Стены и потолок нашей комнаты были покрыты снегом. Было очень холодно и голодно. Однажды ночью в дверь постучал военный патруль. Они забрали дядю Володю, больше мы ничего о нем не слышали. На все запросы после войны получали ответ: пропал без вести. Немцы приближались к Сталинграду, мимо нашего дома днем и ночью шли танки, стоял жуткий грохот. Мама и жена дяди Володи отправились в Сталинград и за бутылку водки договорились с капитаном корабля, чтобы он взял нас с собой.
Несколько дней мы просидели под пулями на пристани, прячась под одеялами и подушками. Но попасть на корабль не смогли, была страшная паника. Через несколько дней дали дополнительный корабль, и мы поплыли по реке Волге. Плыли долго, часто по сигналу тревоги корабль причаливал к берегу, и все прятались в лесу.
На третий день мы увидели горящий корабль, тот, на который мы не попали.
Путь был нелегкий, но мы добрались до Омска. Здесь в 1943 году я пошла в первый класс. Жили очень тяжело. От голода опухли мама и младший братик. В 40-градусный мороз я ходила в школу полураздетая, в старых туфельках, в которых мама обрезала носки, потому что они мне были малы.
Ко всем бедам — получили извещение о тяжелом ранении папы.
Были и счастливые моменты. Когда я, выстояв очередь в библиотеку, приносила домой и читала мои любимые сказки. В новый 1944 год мама повезла нас на центральную площадь, где была установлена нарядная елка, а вокруг был ледяной сказочный город — завораживающее зрелище.
Как только мы узнали об освобождении Запорожья, мы вернулись домой. Соседи встретили нас радушно, приносили все, что могли. От них мы узнали, что два маминых брата — Шура и Миша Чертковы — по долгу службы должны были покинуть город последними, но не успели. Шура успел жену с двумя детьми отправить в тыл, а Миша — нет. А в город уже вошли немцы. Обоих братьев, жену Миши и троих маленьких детей расстреляли на глазах соседей.
Пятилетнюю Розочку кто то вырвал из толпы. Девочку долго прятали, пока об этом не узнал сосед Макеев, и ее вместе с прятавшей семьей расстреляли. Всех их убили на стадионе, весь он был покрыт холмиками.
Прошли годы, на этом месте был создан парк и памятник всем погибшим. Настал долгожданный День Победы. Папа осенью вернулся домой. В госпитале он пролежал несколько месяцев. У меня хранится выписка из приказа, где ему вынесена благодарность за оказание помощи раненым. Город отстроили, он стал еще краше, чем до войны.
Сейчас живу в Израиле.
Из книги «Гонимые войной. Воспоминания бывших беженцев Катастрофы,
проживающих в городе Ашдоде (Израиль)».
Издано организацией «Беженцы Катастрофы», Израиль, Ашдод, 2015 г.