Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Купершмидт Валерий

Мне повезло, что я не родился в предвоенные годы и не стал свидетелем тяжелого военного времени, мне не пришлось увидеть и запомнить все ужасы войны, смерть, кровь, бомбежки, голод и страдания

НЕПРИЗНАННЫЙ ФРОНТ

(О мужестве людей, которые находились в эвакуации)

Мне повезло, что я не родился в предвоенные годы и не стал свидетелем тяжелого военного времени, мне не пришлось увидеть и запомнить все ужасы войны, смерть, кровь, бомбежки, голод и страдания. Не повезло моей маме, которая, в силу сложившихся обстоятельств, вынуждена была родить по дороге в эвакуацию.

Предвоенный год для Евгении Аронович, дочери раввина, сложился весьма благополучно. Молодую, энергичную, симпатичную, с пышными черными волосами, правильными чертами лица, очень добрыми, мягкими, выразительными карими глазами, с дипломом инженера Мариупольского металлургического института, с билетом члена партии, куда она вступила по воле своего сердца, заприметило партийное руководство и направило ее на работу на должность начальника спецотдела транспортного управления Ростовского горисполкома. Душистым, зеленым маем состоялось торжественное бракосочетание. Свое свадебное платье и подаренные золотые вещи она возьмет с собой в эвакуацию и они спасут ей жизнь. Около двух месяцев наслаждались они райской жизнью. Ничто не предвещало катастрофы.

В тот трагический день 22 июня, сшив предварительно вечернее голубое платье, Женя готовилась идти на премьеру в театр, на спектакль «Аида». Но надеть платье ей так и не пришлось. Тревожный голос Левитана о начале войны оборвал счастливую жизнь. Муж, имея бронь, добровольно отправился на фронт, откуда не вернулся. За два месяца до того, как осколок снаряда угодит ему в голову, он узнает о рождении сына. Земля, пропитанная его кровью, навсегда сохранит тайну места его вечного упокоения. С момента объявления войны Женя вся погрузилась в работу, осуществляла эвакуацию заводов, людей, оформляла эваколисты, распределяла транспорт. Преданная своей работе, не помышляла об эвакуации, да ей вряд ли бы разрешили. Дома ее отец категорически отказывался обсуждать эту тему. Обладая богатейшей библиотекой немецких писателей, философов, зная их культуру, общаясь с немцами как участник первой мировой войны, он не мог представить себе, что Гитлер способен уничтожать евреев. Все разговоры он считал пропагандой.

Черная тень войны подползала все ближе к городу. Все громче раздавалась артиллерийская канонада. Немецкая авиация все чаще безжалостно бомбила город. Бездушные бомбы падали не разбираясь, где угодно: на дома, не желая знать его обитателей, взрывались мосты, горел вокзал, отсутствовало водоснабжение, содрогалась земля. Бомбы сыпались, сея смерть и разрушение.

Вести с фронта тревожили парторганизацию. После уничтожения моста через Дон прервалось сообщение с югом. Городская парторганизация вынуждала Женю, секретного работника, срочно эвакуироваться, так как она обладала секретными знаниями. В середине ноября ей выделили подводу. Ее мама, Лея, сопровождала свою дочь, так как к тому времени Женя находилась на шестом месяце беременности. Трогательное, сердечное, слезное расставание. Успокаивая всех, отец говорил о скором возвращении, уверяя, что ничего страшного не случится. «Меня оберегает бог». В самом деле так и произошло.

Тихий Дон уснул под толстым панцирем ледяного покрова. Лошадь осторожно тронулась в неизведанную, опасную, полную тревог дорогу, называемую эвакуацией, оставляя следы на свежем, мягком снежном покрове. Путь лежал до Мин-Вод, где намечалась пересадка на поезд, затем в неизвестную Киргизию. Так началась первая линия непризнанного фронта.

Дорога забитая машинами с отступающими войсками, ранеными, женщинами с плачущими детьми, с мешками, узелками, с повозками, кто со скотом, кто на бричках, запряженных женщинами. Все торопились, кричали. Злобный, колючий, морозный ветер усиливал эту тягостную обстановку. Проходила военная колонна. Военные кричали, чтобы пропустили военную технику, в ответ кричали женщины, прижимая заплаканных детей, замотанных в платки. Вдруг в воздухе закружилась вражеская авиация, ухнули с воем бомбы. Обезумевшие люди в страхе бросились к лесополосе. Лошади панически заржали, плачь детей смешался с криками перепуганных людей. Лошадь Евгении в испуге бросилась бежать, опрокинув повозку. Снег смягчил падение. От взрывов бомб дрожала заснеженная земля, ее черные клочья вздымались во все стороны, оставляя рыжие воронки. Вой самолетов смешался с гулким взрывов зениток. Колючий морозный ветер безжалостно хлестал, подымая белую посеребренную поземку. Наконец, стервятники с черными крестами исчезли, оставляя на земле кровавые следы невинных жертв, над которыми склонились в рыданиях чудом уцелевшие женщины и дети. Это было начало кошмара того фронта, о котором не передавали в новостях, ни о его жертвах, ни о подвигах. Смерть и кровь сошлись лицом к лицу в первый день, день испытания на прочность.

Рано надвигались сумерки. Лошадь не спеша двигалась. Впереди сквозь ветки деревьев показались намазанные хатки села. Укутанная в шерстяной платок Лея постучала в калитку. Показалась упитанная женщина. На просьбу предоставить ночлег, протестующе замахала руками, выкрикивая, что евреев тут не принимают. Это слово уже звучало как крамола. Но следующий дом любезно предоставил им ночлег. Первое время питались запасенными продуктами. Полтора месяца добирались до Мин-Вод в надежде пересесть на поезд, но смертельные, разрушительные щупальца вражеской авиации успели дотянуться до курортных мест, разрушив все ж/пути. Поток беженцев направился к Нальчику. Непрерывный поток людей заполонил дорогу словно живая полноводная река. Лошадь устало медленно передвигалась. Евгения почувствовала недомогание, какая-то тяжесть навалилась на тело. Вскоре появилась боль в области живота. Не в силах удержаться от боли застонала. Мать остановила подводу. До Кисловодска оставалось несколько сот метров, но уже темнело. Мороз усилился. Боль то притуплялась, то вновь усиливалась Она беспомощно лежала на повозке и стонала. Это роды — сообразила Лея и стала звать на помощь. Вокруг собирались незнакомые люди. Неожиданно остановилась машина, подошел военный. Это был полковник, врач, он приказал следовать в госпиталь. Так Евгения оказалась в госпитале. Никак не могла предвидеть Евгения, что рожать придется в таких условиях.19 января в самые лютые крещенские морозы родился сын. Беспокойная Лея бросилась на поиски раввина, но в округе не нашлось ни раввина, ни синагоги. Она послала телеграмму мужу-раввину, что необходимо сделать брит мила. Собрав портфель, раввин добрался до места назначения. Исполнив свой долг и вторично попрощавшись отправился в обратный путь, но добраться не успел. Немцы заняли Ростов. Дороги обратно нет. Из-за непредвиденных обстоятельств Холокост не досчитался одной жертвы. Бог уберег, продлив ему жизнь еще на 18 лет. Он будет последним раввином советского времени в своей синагоге.

Чтобы как-то окрепнуть и получать молоко, новоиспеченная мать устроилась санитаркой, затем медсестрой в госпиталь. Ухаживала за ранеными, делала перевязки.

Прошло пять месяцев. Казалось, все обустроилось. Но сводки с фронта приходили тревожные. Через пять месяцев немцы заняли Мин-Воды. Все виды отступления для людей отрезаны. Госпиталь принимает решение пробиваться до Нальчика своим ходом. Предстоит пройти через небольшие горные лесные массивы и перевалы длиной 80 километров. Тяжелораненых и стариков разместили на подводах, а остальные следовали пешком, в том числе Евгения с ребенком. В течение двух недель, преодолевая невероятные усилия, под прикрытием густых деревьев, прикрывавших обоз, люди продолжали двигаться. В Нальчике тысячи людей ожидали состав. Через трое суток подогнали состав, началась посадка. Это была не посадка, а штурм вагонных крепостей. Женщины с детьми, с мешками, старики штурмовали вагоны, любыми способами. Благодаря присутствию брата, случайно оказавшевося в тех краях, удалось сесть в вагон. Предстояло добраться до Баку, преодолевая летнюю жару, голод, в тесном вагоне с детьми. На вторые сутки произошел налет немецкой авиации. Подстегиваемые страхом, все обитатели вагонов врассыпную устремились к лесополосе под прикрытие густозеленых деревьев. Преодолевая овраг, обезумевшая от страха женщина, держа малыша, устремилась в безопасное место. Навстречу на бреющем полете, пронесся «миссершмит». Он летел так низко, что она четко разглядела улыбающееся самодовольное, безжалостное лицо летчика в шлеме. Падая на землю, она прикрыла телом беззащитную крошку. Послышалась пулеметная очередь, пули просвистели вокруг нее, впившись в землю и зарылись в траве. Она горько и громко зарыдала от страха и бессилия. Немцев Евгения панически боялась. Они вызывали какое то отторжение. Первая встреча произошла в доме, когда фашисты первый раз захватили Ростов. Это было 21 октября. На следующий день трое солдат появились у ворот. Постучали в окно соседке, вышла старушка и указала на дверь в глубине двора. Очевидно, хотели видеть евреев. Женя наблюдала в окно. В дом вошли моложавые стройные мужчины в военной форме. На ломаном языке спросили, где яйки, мука, сахар, консервы. Лея от страха выложила из шкафа имеющиеся продукты. Им показалось недостаточно. Потребовали принести еще. Женя с побледневшим испуганным лицом на немецком языке объяснила, что это все продукты. Высокий рыжеватый немец подошел к пианино сорвал заднюю стенку, где стояли припасенные продукты, вытащил чемодан и приказал выгрузить все запасы. Лея, стоя на коленях, умоляла грабителей сжалиться, указывая на беременную дочь. Это лишь больше обозлило непрошенных гостей. На правах грабителя, они ногой грубо оттолкнули пожилую женщину. Женя с плачем бросилась к матери. Другой немец ударил Женю по лицу и приказал младшему брату с чемоданом следовать за ними. Это были передовые боевые части вермахта. На следующий день в город вошли войска СС. Через два дня на улице висели первые приказы, предписывавшие всем евреям собраться на площади К.Маркса с драгоценностями. За неподчинение — расстрел. От судьбы не уйдешь, но Евгения избежала трагедии благодаря своевременному захвату войсками Северо-Кавказского фронта Ростова. Теперь произошла вторая встреч с врагом. Она не прошла бесследно. В результате этой встречи у нее пропало молоко.
Очередной удар судьбы. Состав простоял сутки. Пока ремонтные бригады восстанавливали разрушенные пути и израненный паровоз, заботливая мать устремилась на ближайшую станцию доставать молоко. На следующей длительной остановке постирала белые пеленки и развесила по кустам сушить. Мгновенно подскочил офицер, сопровождающий состав, с пистолетом в руке направленным на Евгению и надтреснутым голосом заорал: «Застрелю как шпионку, это ты сигналы подаешь! » — но увидев лежащего грудного малыша, смягчил свой гнев и приказал убрать пеленки. Между тем, народ расположился вдоль состава. Вся семья мужа в составе 12 человек: все сестры, золовки с детьми расположились около воронки на обед. Со стороны леса вынырнула авиация. Первая бомба угодила в ту самую воронку. Вся семья погибла. Все 12 человек жещин и детей…

Все труднее стало добывать продукты, особенно молоко, а ребенку исполнилось 7 мес. Он требовал еду, не понимая почему его не кормят, но кормить было не- чем. Постоянный требовательный детский плач вывел бедную женщину из равновесия. Отчаявшись, она сорвала с огорода на станции красный большой сочный помидор. Маленькие детские дрожащие ручки впились в спасительный сочный овощ и ребенок с жадностью стал высасывать из него сок. Первый раз он испытал невероятный вкус прифронтового помидора, этот спасительный овощ заменил ему коровье молоко. Глядя на такую картину мать рыдала от жалости. Остановки приходилось делать часто, и после каждой остановки она подходила к машинисту с тазиком, прося горячую воду. Нашлись необдуманные шутники, вместо воды выпустили острый пар, отчего ошпарили ей руки. Как- то состав не дотянул до платформы. Предстояла длительная остановка. Пассажиры устремились к выходу. До земли было высоко и Евгения не в состоянии выйти с сыном, попросила смуглую женщину подержать ее сына. Пока спускалась из вагона, женщины с ее ребенком не оказалось. Встревоженная мать бросилась на поиски, обратилась к начальнику состава. К поиску подключились все сочувствующие. Лишь на следующей станции обнаружили преступницу.

Наконец состав прибыл в Баку. Южное солнце нещадно обжигало жгучими лучами тысячи людей, которые собрались на пристани, где остро ощущалась нехватка воды. На пятые сутки к причалу пришвартовался паром. Тысячная толпа бросилась брать штурмом палубу. От перегрузки паром осел. Его палуба приблизилась к морской кромке. Вскоре подогнали баржу. Однако борт баржи находился на высоте 3-4 метров. С баржи спустили канаты и веревочные лестницы, по которым пассажиры поднимались на борт пришвартовавшейся баржи. Как подняться грузным женщинам, старикам, матерям с маленькими детьми. Инстинкт самосохранения толкал женщин на безумные действия. Они, привязав на спину детей, ринулись к спасательным канатам, пытаясь дотянуться до палубы. Не имея достаточных сил достичь цели, некоторые падали в морскую пучину. Стоны и крики заглушали голос капитана. Паническое безумство одурманивало людей. Евгения с семьей, не решаясь на рискованные действия, остались на палубе парома, наблюдая на невообразимую жуткую картину. По мере перегрузки людей на баржу, палуба парома начала медленно занимать прежнюю позицию, это для Евгении было спасением. Когда всех людей пересадили на баржу, с берега отдали концы, эвакуированные отплыли к берегам Средней Азии. Люди разместились кто где. Многие на открытой палубе под палящим знойным августовским солнцем в окружении бескрайних качающихся горько-соленных каспийских волн. Измученные, но несколько успокоенные пассажиры просили питьевую воду, но из рубки капитана раздался властный суровый голос. Вся вода, имеющаяся на барже, предназначена исключительно для команды. Раздача воды пассажирам со стороны команды будет пресекаться вплоть до расстрела. На исходе следующего дня, измученные дети хрипящим жалостливым, молящим голосочком просили воду. Люди, с пересохшими, потрескавшимися губами, помутневшими глазами, вымаливали хоть глоток спасительной влаги. Капитан был неумолим. Евгения видя безвыходное положение, во имя спасения ребенка и своих родителей, решилась на отчаянный рискованный шаг. Ночью пробралась в каюту матроса и предложила золотые часы и кольцо, подаренные ей на свадьбу, за поллитровую кружку питьевой воды. Вода, поистине золотая, спасла жизнь. Пряча драгоценную живительную влагу под платком, в полной ночной тишине, пробралась тайком к измученным родителям и любимому маленькому комочку, чтобы напоить долгожданной сладостной водой. Так добрались до станции Кара- Балты в Киргизии.

Начало октября. Светоносное небо ослепительно светило яркими лучами, но ночи были прохладные. Наконец, после семимесячной опасной дороги, где тебя повсюду ожидает смерть, можно отойти от просквоженного страха и начать спокойную жизнь   Однако, Киргизия приняла не с распростертыми объятьями. Семью разместили в бывшем саманном курятнике, где кругом валялся куриный помет на глиняном полу, без печки с маленьким окошком. Отец сам сложил печь. Ночью тайно подкрадывался холод, а дрова надо доставать. Средняя Азия — район не лесной. Чтобы привести машину дров, Евгения рассчиталась своим свадебным крепдешиновым платьем. Тепло долго не сохранялось. На утро вода в ведре покрывалась слоем льда. Малыш успел познать что такое воспаление легких. Неутомимая мать из города вызвала врача. За лекарства пришлось расстаться со своими туфлями. Дров постоянно не хватало. Евгения каждый день приходила к лесопилке, таская мешок с обрезками по два километра. Однажды, наполнив мешок, волокла его домой и, переходя через арык, сорвалась. Холодная быстрая струя понесла ее по течению. Спасли мужчины, услышав крик. Наконец, Евгения получила работу на спиртзаводе технологом. Продукция этого предприятия поставлялась авиационной базе, поэтому оно относилось к военному ведомству. Охрану объекта несли военные с дрессированными неподкупными овчарками. Соблазн вынести продукцию был огромен. Главный инженер, видимо, решил проверить надежность охраны, вынося бутылку замечательной жидкости. Бдительная овчарка невзирая на занимаемую должность, набросилась на расхитителя социалистической собственности. Чтобы усыпить бдительность охраны, изобретательные женщины использовали анатомические особенности строения своего тела. Заливали продукт своего труда в грелки и завязывали под грудь. Этот спирт меняли на лепешки, продавали на рынке. Жизнь постепенно налаживалась. В следующем году завод поселил их в нормальную квартиру, даже выделил корову. С фронта сообщали радостные вести. Уже освобожден Ростов.

Эвакуация подходила к концу. Весной 1944 года нужно было возвращаться в родные места, в освобожденный Ростов. Квартира была занята торговкой с рынка. После двухмесячной судебной тяжбы при помощи адвоката квартиру вернули. Вот так прошла эвакуация.