Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Хальман (Зильберберг) Дина

БЕГСТВО ПОД БОМБАМИ

Мы жили на Украине, в Полтавской области, г. Кременчуг на берегу Днепра. Через два дня после начала войны, 25 июня 1941 года, отца Нафтолия Эльевича призвали в армию. Мне было 9 лет, а моему брату Давиду – 4. Вскоре фашисты бомбили Кременчуг. Мы, дети, с мамой Дорой и бабушкой Леей, прятались в «щели». Так называли узкую длинную яму, вырытую возле дома, которая сверху была накрыта ветками, палками и присыпана землей.

В начале августа 1941 г. немцы высадили десант на правом берегу Днепра. Началась паника, люди бежали из города, а по ним из самолетов стреляли. Мы тоже побежали. На дорогое увидели вереницы с убитыми людьми. Решено было вернуться, но не домой, а в подвал организации «Кременторг», где работала наша мама. Просидели там три дня, маме дали справку на увольнение в связи с эвакуацией и она поняла, что нужно бежать из города, так как дошли слухи, что на захваченной территории нацисты убивают всех евреев.

8 или 10 августа 1941 г. мы отправились на вокзал, но поезда уже не останавливались – город бомбили и обстреливали с воздуха. Нам пришлось идти до станции «Семинарка» в 5 километрах от Кременчуга. Стояла жара, родители несли маленьких детей и вещи на руках. Вся дорога была усеяна поклажей, которую бросали беженцы.

Когда мы добрели до поезда, то увидели возле вагонов целую гору вещей, и одна женщина кричала: «Дайте хоть штанишки взять ребенку». Но вещи не брали, спешили увезти людей. Немцы были совсем недалеко от города, но мы успели уехать.

В пути нас несколько раз бомбили, но, к счастью, ни разу не попали, и мы доехали до Харькова. Остановились у папиного сводного брата Исая и его жены Берты. Прошел сентябрь. Они дали немного теплых вещей, которые спасли зимой.

В Харькове выдали эвакуационные листы и направили в Кустанайскую область (Казахстан). Дорога заняла полтора месяца, по пути было много пересадок и почему-то по ночам. Вагоны брали штурмом, и в этой суматохе мама все время на меня кричала: держи ребенка, так как были случаи, когда теряли детей, и она очень волновалась за братика.

В деревню Королевка (100 дворов) в 250 километрах от Кустаная нас привезли, когда уже наступила зима. Морозы доходили до 40 гр., а поселили нашу семью на летней кухне. Топили соломой и кизяком (сушеный конский навоз с соломой), было так сыро и зябко. Братик все время болел – сначала корью, а потом воспалением легких. Мама согревала его своим телом. Не было никаких лекарств, даже сахара, вообще ничего, что необходимо больному ребенку. Не было ни врачей, ни медицинских сестер. Мальчик очень ослаб и мама решилась на переезд в районный центр Боровое. Там с большим трудом она устроилась в туберкулезный санаторий, где кормили и лечили ослабленных детей. Только так удалось его спасти.

Мы все, бабушка, мама и я очень страдали от голода и холода. Мама работала в артели разнорабочей, получала 400 граммов хлеба, а мы, как иждивенцы, по 250 граммов в день. Ели картофельные очистки, жмых, если маме удавалось принести его с работы. Иногда ей давали кусочек хлеба за уборку туалетов или другую дополнительную работу. Все это мамочка приносила домой, хотя сама распухла от голода.

Весной 1944 г., когда освободили Кременчуг от немцев, мы вернулись домой. Город был сильно разрушен, дом наш сгорел и мы поселились на бывшей своей кухне – 6 человек на 6 квадратных метров. Так мы прожили два года.

Когда окончилась война, мама получила извещение, что отец пропал без вести еще в 1943 г.