Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Оленская Александра

В жизни каждого человека бывают события, которые остаются в памяти на всю оставшуюся жизнь. К таким событиям я отношу случившееся во время войны 1941-1945 гг. и последующие годы, которые лишили меня детства, заставили раньше времени повзрослеть, ощутить все тяжести военного времени, голод, холод, отсутствие элементарных гигиенических условий, одежды, обуви. Меня не миновали тяжёлые болезни, потеря близких и родных. Уход папы на фронт с первых дней войны, ощущение пустоты в доме вызвали огромное беспокойство, а испуг и страх у меня появились тогда, когда мы сидели у бабушки во дворе за столом и, громыхая, очень низко пролетели самолеты с крестами на крыльях. Вскоре мы услышали взрывы бомб и крики людей. Так для меня началась война.

Получив известие от знакомых врачей, что в Полтаву 11 августа 1941 г. должен прибыть из прифронтовой полосы санитарный поезд, в котором служил мой отец, мы без вещей и документов побежали на вокзал, чтобы с ним встретиться. Санитарный поезд прибыл полностью забитый ранеными. Радость встречи с отцом была велика, но и омрачена звуком сирены. Тут же раздались взрывы и крики людей и последовала команда: «По вагонам!»

Папа нас всех затолкал в тамбур одного из вагонов, и в этой сумасшедшей панике поезд пошел на Восток. Это волевое решение отца в тот момент было единственно правильным, иначе мы бы всей семьёй погибли. Так, теснясь в тамбуре, без документов и вещей началось наше бегство от наступавших нацистов. В пути приходилось на вынужденных остановках бежать в лес или другие укрытия, спасаясь от фашистской авиации, которая неустанно преследовала наш поезд.

Я была маленьким ребенком, но ужас от криков, визга, слез, всеобщей паники, вида раненых людей, под аккомпанемент взрывов бомб, команд «Тревога», «Воздух» по сей день сохранились в моей памяти. Эти страшные моменты мне часто снятся по ночам и заставляют просыпаться в мокром поту. Я на всю жизнь осталась нервно больным человеком.

В городе Петровск, Саратовской области, нас высадили из поезда, и мы оказались в числе тысяч советских граждан, бежавших от фашистов. В Петровске мы три недели скитались на окраинах города, а при подходе фашистских войск мы вновь вынуждены были бежать и за несколько суток добрались до города Вольск. В пути приходилось прятаться от рыскавших фашистов, которых десантировали в те края. Самое страшное нас ожидало при переправе на барже через Волгу из Вольска в Балаково, что также находится в Саратовской области.

Крики покойной мамы, зовущей мою сестру, у меня и по сей день стоят в ушах, потому что её толпа унесла на баржу, а мы с мамой и старшей сестрой отстали. И опять бомбежки, крики и ужас. Это было третье бегство. В городе Балаково мы добрались до железнодорожной станции, где под открытым небом более двух суток в антисанитарных условиях, измученные физически и морально, ожидали возможности бежать дальше, так как враг приближался и приближался.

Наконец появился железнодорожный состав с открытыми углярками (вагонетка, приспособленная для перевозки угля в шахте – прим. ред.), и нас посадили по 80 — 100 человек в каждый вагон. Помню, мы следовали через Куйбышев, Оренбург в Сталинабад, ныне Душанбе, республика Таджикистан. Ребенком я осознала горечь судьбы беженца, а будучи еврейкой – вдвойне.

В Сталинабад мы приехали большой семьёй. С нами были бабушка с дедушкой, моя тетя с новорожденным ребенком, моя мама, сестра и я. Нас всех поселили в одну комнату барачного типа. Была осень, шли ливневые дожди, крыша нашего дома была как решето, пол в комнате был глиняный.

Помещение не отапливалось и не освещалось. Холод, сырость и темнота вечером на долгие месяцы стали спутниками нашего бытия в Сталинабаде. Перед нами встала проблема выживания. Из всех нас наиболее активной была моя бабушка, Свердлова Розалия, которая взяла на себя решение всех бытовых вопросов. Это она организовала изготовление на дому папирос. В этом процессе участвовали все члены семьи, а затем она их продавала на улице. Помимо этого, моя мама устроилась кассиром на работу в сельхозснаб. Когда продажи папирос сократились, бабушка наладила изготовление леденцов и продавала их возле школы, в которой училась моя сестра Ната. Ученики школы постоянно издевались над ней, бросали в неё камнями, а бывало, отбирали у неё конфеты, но бабушка терпеливо все переносила и домой возвращалась с деньгами, вырученными за продажу конфет.

Дедушка мой, инвалид с детства, не мог помочь в продаже конфет. В городе свирепствовал тиф, и когда заболела Ната, ее госпитализировали в инфекционную больницу. Болезнь протекала очень тяжело, но после кризиса она пошла на поправку. В школе было холодно. Сидели на занятиях в верхней одежде. Учебников, карандашей и тетрадей не было. Приходилось писать на обрывках бумаги. После школы в мои семейные обязанности входило получать в столовой райвоенкомата суп и приносить его домой. Столовая находилась очень далеко, и мне, маленькой девочке, приходилось, преодолевая страх встречи с агрессивными мальчишками, нести суп для семьи.

А вот жителей Таджикистана, с которыми нам приходилось общаться, я с благодарностью часто вспоминаю. Будучи очень бедными, они всегда оказывали посильную материальную помощь нашей семье.

И вот огромная радость: война окончилась! В 1946 г. вернулся после демобилизации папа, награжденный орденами и медалями. Он рассказал о своём участии в организации встречи глав союзнических держав в Ялте, за что был награжден орденом «Красной Звезды». С его приездом наша жизнь стала налаживаться. Он поставил передо мной и моей сестрой задачу учиться и получить высшее образование. Ната стала юристом, а я врачом, доктором медицинских наук. Мы с мужем в 1992 году репатриировались в Израиль, а в 1993 году приехала и дочь с семьёй.

Александра Оленская, г. Афула