Александр Марков родился 2 сентября 1926 года. Житель города Цфат

Для меня война началась в 1940 году. Примерно, в августе. Моего старшего брата призвали в армию после окончания 10-го класса. В своем первом письме он написал, что его часть формируется под Киевом. Во втором письме, что его часть переводят за Урал, и это новые слёзы. Ещё через месяц мы узнали, что его часть отправляют во Львов. Командир разрешает свидание с родителями и увольнительную на четыре часа, но чтобы брат (то есть я) не приезжал. Когда родители приехали во Львов, им сказали, что все свидания отменены. Помогло письмо брата, что приезд родителей согласован с командиром. Свидание сократили на два часа. За эти два часа родители успели только накормить «ребенка», но не наговориться. А ещё через месяц пришло настоящее горе — началась война…

Киев в это время сильно бомбили, особенно железнодорожный узел. Уехать из города было невозможно, поэтому мы эвакуировались на плотах по Днепру. Когда люди собрались на плоту, а их было человек сто. Все пришли в ужас: что кушать, где питьевая вода, где спать, когда под ногами вода, где туалет и как спасаться от волн, которые перекатываются по плоту, особенно при ветре. Но никто не ушел, так как в Киеве оставаться было страшно. В это время пришли трое рабочих-сплавщиков, которые должны были сопровождать плоты до места назначения — город Днепропетровск. Один рабочий засвистел так, что стонущая масса замолчала. Он сказал на украинско-русском диалекте: «Плыть на плоту не опасно. Никто не утонет, если не подходить к краю плота. Купаться нельзя, а также запрещено пить днепровскую воду.» И продолжил: «Сейчас давайте соберем 20 человек мужиков и баб, чтобы принести воду и дрова для чая. Я пойду искать капитана буксирного парохода и узнаю время отправления. И ещё подумайте, что вы можете принести, чтобы сидеть и спать.» Больше плача я не слышал, так как все были загружены работой, а мокрые ноги никого не смущали. Сделали два туалета: три стенки из толя высотой 1,2 метра. В заключение должен сказать, что погода была отличная и происшествий не было. В Днепропетровске нас встретили два грузовика и перевезли всех на железнодорожную станцию. На станции оказался один маленький домик для диспетчера, огромное количество товарных вагонов и один очень длинный состав из платформ с людьми. Диспетчер отправил нас в конец состава, где были две пустые платформы для киевлян. С этой погрузки на платформы начались новые трудности. Если сравнить транспортировку по воде и по железной дороге — это все равно, что сравнить рай с адом. Постоянный ветер, жара, пыль, нет пищи, купить нечего нельзя. На некоторых станциях приносят продукты в обмен на мануфактуру. И если добавить, что на платформах людей было, как селедки в бочках, то будет понятен этот переезд. И это длилось, точно я не помню, четверо или пятеро суток. И, наконец, мы прибыли в Сталинград.

После двух или трех суток «отдыха» на железнодорожном вокзале мы отправились в Уфу. В Уфе папе дали направление на работу в поселок Красный ключ. Это еще 150 километров по реке, зато на двоих была одна спальная полка. В поселке мама первым делом написала письмо соседке по киевской квартире и получила ответ. В конверте было письмо сына. Он был в госпитале и пришел домой. Письмо он написал за своим столом. Этим письмом кончилась связь с ним. Через несколько лет после многих писем пришел ответ, что он пропал без вести в 1943 году.

В Красном Ключе я после школы работал ошкуровщиком, где за 200 килограммов коры получал один килограмм муки и 9 рублей. На это у меня уходило 4-5 дней. Первый год в Красном Ключе был очень тяжелым и голодным. Мы завели огород и после урожая 1942 года стало легче. В честь победы в Сталинградской битве нам по рабочей карточке выдали водку. Все люди поздравляли друг друга. Даже я почувствовал оживление в нашем поселке. В июне 1944 года мы вернулись в Киев.

Источник: «Книга памяти. Воспоминания жителей Цфата, переживших ту войну». Израиль, Цфат, 2015.