Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Гофельд Владимир

Я, Гофельд Владимир Матвеевич, родился в 1935 году в Липовой Долине. Хорошо помню утро 22 июня 1941года. Мама собиралась на базар, на ней был красивый белый костюм. И вдруг по радио выступление Молотова — война. А где-то в последних числах августа мы уехали. Отец мой работал председателем Липаво-Долинекого райисполкома. Нас погрузили в машины, побросали в них вещи, а поверх сели мы. Мама успела забрать свою сестру с двумя девочками из города Зенькова.

Только здесь в Израиле я узнал из фильма Давида Кона, что в Зенькове уничтожили всех евреев, замуровав их в пещеру.
Когда мы уезжали из Липовой Долины, слышали как будто раскаты грома: это в 30-40 километрах шли бои. Ехали только женщины с детьми, мужчины ушли в партизаны.

Так мы доехали до Старого Оскала, где была воинская часть. Машины конфисковали, водителей тут же призвали в армию. Нас посадили в теплушки, но в них уже были оборудованы нары, печки-буржуйки. К поезду приходили люди, приносили продукты. Нам повезло: за все время пути мы ни разу не попали под бом­бежку, хотя однажды, когда ехали на машинах, видели воздушный бой.
Дальше мы приехали на станцию Плес, область немцев Поволжья. Там нас распредили по колхозам. Наступили холода, шел снег. Утром за нами прислали сани, лошади бежали прямо по целине, все сверкало. Привезли нас в деревню Зихель­ берг Гнеден-Флюрского района Саратовской области. В мае 1942 года родился мой брат Александр. Тетя моя пошла работать в колхоз. Жили в маленьком до­ мике — одна комната и прихожая. Как-то ночью постучали в окно. Я закричал: «Мама, папа приехал!» Так и оказалось. Их базу в лесу разгромили немцы, они успели совершить только пару диверсий.

Отец пошел работать в колхоз, от брони отказался. Сказал, что заработает немного хлеба — и на фронт. Новый 1942 год мы уже встречали без него. Его отправили на курсы, а в марте мы уже получили от него письмо с фронта. Служил он под Ленинградом в должности политрука. Погиб 7 мая 1942 года, похоронен в 3-х километрах южнее деревни Ольховка. Сейчас его прах перенесен в воинское захоронение на трассе Москва-Ленинград возле деревни Мостки.

В начале 1942 года нас нашел мамин брат Яков, который был ранен под Кие­ вом, попал в госпиталь и на костылях добрался до Харькова, где жили его мать и сестра Соня. Дядя спас их, посадив в последний поезд, и они добрались до Казах­
стана, а затем разыскали нас.

Дядя с мамой и сестрами переехал к нам, стал работать директором школы.
Позже мы все переехали в Первомайск. Там же я пошел в первый класс, а моя сестра Лиля- в пятый. Весной 1945 года дядю вновь призвали в армию, и войну он закончил в Германии в чине старшего лейтенанта.

А весной 1944 года мы поехали обратно. Началась распутица, трактор дотащил нас до станции Мокроус. Там сели в теплушку и отправились домой. Остановились в Липовой Долине, где помнили моего отца. Маме дали работу. Жили вместе до
1946 года, пока не вернулся дядя Яков, вселился в свою квартиру, восстановился на работе и перевез нас всех в Харьков. Мама стала заведующей детским садиком. Мы все трое получили высшее образование.

В Израиль приехал 2 января 1994 года.

Из книги «Гонимые войной. Воспоминания бывших беженцев Катастрофы,
проживающих в городе Ашдоде (Израиль)».
Издано организацией «Беженцы Катастрофы», Израиль, Ашдод, 2015 г.