Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Парнас Давид

Дата рождения: 1934
Место рождения: г. Секуряны, Буковина Родители: Ицхак Парнас и Роза Трахтенбройд
Во время войны: г. Ровно, г. Бельцы, гетто Ободовка
Дата репатриации: 1993

Я родился 8 октября 1934 года, в городке Секуряны района Буковины, который был в тот период (до 1940 года) под контролем Румынии, сейчас-это Украина. Моя мать Роза родилась в богатой семье, Беты и Шимшона Трахтенбройда. Мой отец Ицхак, родился в бедной семье в городе Бельцы. Отец был один из немногих евреев в его родном городе, окончивший гимназию, с обучением на иврите, и медицинский факультет местного университета. Этот факультет возглавлял профессор Смолянов, который был лидером фашистской партии Румынии. Только немногие евреи проходили его экзамены. Папа вошел в историю университета, как единственный с отличием завершивший учебу. Мои родители познакомились в этом же университете. Моя мама, которой было 18 лет, готовилась к экзамену в Еврейской гимназии и мой 25-летний отец, который был уже на шестом курсе, помогал ей в подготовке к экзамену. В 1933 году они поженились.

В 1940 году Бессарабия и Северная Буковина были присоединены к СССР, а в 1941 мы переехали жить в дом моего деда, в город Бельцы. Дед был состоятельным человеком. В мае 1941 года произошло землетрясение, которое немного разрушило наш дом. Через месяц 21 июня того же года, мы снова почувствовали толчки и подумали, что это снова произошло землетрясение. Мы все вышли во двор и увидели, что горит дом соседей, напротив. Мы не понимали, что происходит, пока не увидели солдата, который проезжал на мотоцикле и сказал нам, что началась война. Отца призвали в армию уже на следующее утро, но спустя десять дней он был освобожден, так как Красная армия не доверяла людям, живших ранее под румынским правлением.

Город Бельцы начали бомбить с первых же дней войны. Мы начали долгий путь бегства, начавшийся с города Ровно.

Самоё тяжёлое моё воспоминание от этого города, это, когда мы, около пятидесяти евреев, теснились в крошечном доме, а местные жители, молдаване, осуществляли погромы евреев. Даже те, кто непосредственно не принимал участие в погромах, своим молчанием способствовал этому. Однажды ночью мы услышали звуки взрыва и решили бежать через окно. Мы бежали через поля. У нас была только одна сумка с документами отца. Там, мы столкнулись с тремя мужчинами на лошадях, которые начали избивать нас и отнимать сумку, но мой отец сопротивлялся изо всех сил. Потом мы столкнулись с румынами, которые хотели нас убить. Моя бабушка стала на колени перед молодым румыном и упросила его сжалиться над нами, и он пожалел нас. Затем все евреи были собраны и в сопровождении охранников отправлены назад в Бельцы. Когда румынский охранник видел у еврея вещь, которая ему нравилась, то отнимал её, а то и убивал о самого еврея.

При возвращении в Бельцы мы остановились перед нашим пустым домом. Наш сосед — доктор Хачикянц, был другом нашей семьи, и мы ожидали его помощи. Но он, увидев нас, хладнокровно сказал: — «Жидам и коммунистам двери моего дома закрыты навсегда». Нас привезли в тюремный двор, и мы провели там ужасную ночь. Оттуда нас отправили в Реоциль, который раньше был военным лагерем. Сотни людей умирали каждый день от дизентерии. Так как мой отец был врачом, многие просили его помощи, и он рекомендовал им есть уголь. Потом нас отправили в Мэркулешт, в котором собрали около шестидесяти тысяч евреев.

В одном из своих выступлений лидер Румынии обвинил евреев в распятии Иисуса Христа и питья крови христиан. Но, несмотря на эти «преступления», власти решили позволить евреям, работать в Трансильвании – одной из частей Украины, находившейся под контролем Румынии. Для поддержания порядка румыны поделили нас на девять групп, и мы отправились в долгий путь. Дорога была трудной и изнуряющей, многие умерли, в том числе сестра моего отца, тётя Шайбе, и брат моей бабушки.

В начале осени нас привели к какому-то лесу, и мужчинам было приказано произвести там работы. Они были вынуждены оставить своих жен и детей. Ночью мы пошли искать отца, нашли его и продолжили свой путь. Добрались до Винницкой области, и здесь разрешили посадить детей на телеги, запряжёнными лошадьми. Но вскоре мы поняли, что это был подлый трюк, так как те, кто садились в коляску, не оставались в живых. Продолжая свой путь, мы пришли в какую-то деревню, и здесь, думается, с нами произошло чудо. Пожилая женщина, по имени Маруся, подошла к маме, разговорилась с ней, сказала, что она напоминает ей дочь, пожалела нас и пригласила к себе.

Мы были единственные счастливчики потому, что все остальные евреи, которые шли с нами в Трансильванию, были убиты. Мы жили у Маруси в течение двух недель, и она заботилась о нас. Но однажды пришли в её дом нехорошие люди. Маруся пыталась объяснить, что наняла нас, чтобы мы помогли ей с работами в поле, но, когда поняла, что ее жизнь в опасности, попросила нас уйти. Она дала нам буханку хлеба, колбасу и немного одежды, и мы продолжили путь.

Дорога была долгой и трудной. Мы подошли к какому-то посёлку и увидели поблизости солдат, немецких или румынских, побежали и постучались в ближайший дом. К нашему счастью, хозяин впустил нас и согласился дать нам переночевать. На следующий день мы продолжили свой путь.

Наконец, мы добрались до места, где работали евреи из гетто «Ободовка», и были вынуждены фактически присоединиться к ним. Гетто существовало на основе выполнения принудительных работ. В гетто мы говорили исключительно на идиш. Направленные на работы за пределами ограды гетто не вернулись обратно.

На протяжении всего этого трудного периода мы были беспомощны и беззащитны. Но, несмотря на эту ужасную реальность, мне хотелось играть с другими детьми. В гетто была всего одна собака. Когда я или мой друг, Шуна Кац, направляли на неё палку, та казалась ей ружьём. Собака пугалась, прижималась к стене и выла. Она напоминала мне меня и всех нас евреев.

13 марта 1944 года, немцы начали отступать. Уходя, они уничтожили почти все гетто. На следующий день в 10 часов утра последние немецкие и румынские солдаты, и полицейские покинули нашу территорию, и наступила тишина, которая продолжалась до 14:30. Мы с другом поднялись на чердак и увидели танк с красной звездой. Мы спустились вниз и крикнули: «Сталин! Красная Армия». Многие люди также выбежали на улицу, где стоял русский офицер, который сказал мне: «Мой мальчик, навсегда запомни этот час, и расскажи о нём своим детям и внукам». Во вторник 14 марта 1944 года, в 14:30, в полдень мы были освобождены из гетто.

Война продолжалась ещё год. Мы пешком возвратились в наш город Бельцы, в свой дом. Несмотря на большие разрушения в городе, наш дом чудом остался целым, и мы стали жить в нём. Мой отец вернулся к работе, мама занималась домашним хозяйством. В районе была создана школа, и я начал учиться. Сначала меня хотели определить в четвертый класс, но так как я умел читать и знал математику, меня перевели сразу в пятый класс. Мы, ещё какое-то время, продолжали чувствовать войну и обстрелы, потому что фронт находился недалеко от нас.

Через несколько лет после войны я встретил Александру, которая стала моей женой. Мы познакомились с ней, когда она приехала по работе в Донбасс, где я работал хирургом. У нас есть дочь Инна, которая, как и мы с женой, репатриировалась в Израиль и внучка Ирена.

В заключение я хотел бы сказать, что это большая радость жить здесь, в нашей стране, в государстве Израиль. Я чувствую, что мы, наконец, гордо можем сказать, что мы живем в своей стране.

Из книги «Дети войны. Рассказы ветеранов и переживших Вторую мировую войну из города Беэр-Шева«. Издано группой «Зэ ла-атид», Израиль, Беэр-Шева, 2016 г.