Я родилась в Киеве в декабре 1939 года. Когда началась война, мне было 1,5 года. Как мы эвакуировались из города и что было потом, мне рассказала мама, что и подтверждено документами.

Мой отец был преподавателем математики и заместителем директора киевской школы ФЗО №10 по политчасти. С началом войны семьи работников этой школы вместе с семьями учащихся были эвакуированы в город Ворошиловград. Дорога туда была очень тяжелой.

Семнадцатого июля 1941 года мы, моя мама и дедушка, вместе с семьями всех школ ФЗО в городе на подводах, захватив только продукты питания, отправились из Киева по мосту через Дарницу. По дороге нас атаковали немецкие самолеты. Они бомбили и расстреливали людей на бреющем полете, в результате чего погибло 200 детей. К счастью, детей нашей школы эта беда миновала, и мы остались живы. Мама все время прикрывала меня своим телом, и так мы добрались до леса, где дождались ночи, а потом снова двинулись в путь-дорогу. Следующий день переждали в каком-то селе, сидя в хлеву, а ночью снова тронулись на Восток. Добрались до города Переяслав-Хмельницкий, где сели на пароход. Под бомбежками дошли до Днепропетровска, где пристань оказалась разбитой. Кое-как нам удалось пересесть на поезд с открытыми платформами, который по пути тоже не раз подвергался налетам фашистской авиации. Вот так, в сопровождении кровавых «салютов», мы оказались в Ворошиловграде (ныне Луганск). В эвакопункте получили направление на жительство в административный центр Казахстана г. Кзыл-Орда (с 1997 г. Кызылорда).

Мой отец был мобилизован на фронт, а мама устроилась на новом месте на работу. Однажды, напившись сырой воды из реки Сыр-Дарья, я заболела брюшным тифом, и меня хотели забрать в больницу, но мама меня не отдала и подписала отказ. Знакомая врач дала записку на хладокомбинат для получения льда, и меня выходили дома. Кроме своей основной работы, мама ещё вязала вещи людям. Как-то я похвасталась соседке, что мама «связала» ложку. На самом деле, дедушка сделал дырочки в поломанной ложке без ручки и в подогнанной по размеру палочке, а мама их перевязала между собой. Мама также вывязывала верх босоножек к подошве, подогнанной по моей ноге, так как денег на покупку обуви не было.

Еды тоже было недостаточно. Рядом жила семья — сын с матерью. Он ловил рыбу в Сыр-Дарье, они чистили ее и продавали, а икру тетя Даша варила и звала меня, на угощение. Я не разговаривала до 3-х лет, а потом заговорила целыми фразами.

В декабре 1944 г. мне приснился сон, будто папу закопали в яму. А через неделю маму вызвали в городской военкомат и вручили извещение о гибели отца. Я его совсем не помню. А погиб он при освобождении Чехословакии (сейчас Словакии).

Справка. Согласно Википедии, в городе Киеве погибло около 150 тысяч евреев в Бабьем Яру, которые не эвакуировались по разным причинам.

Женя Моргулис, г. Хацор