Тульчинская Жаннета
До войны наша семья – мама, папа, я и годовалая сестра – жили в г. Днепропетровск. Мне уже было пять лет. Там же жили родители мамы, ее сестры, братья и их семьи.
На шестой день войны дедушка, отец мамы, кузнец по профессии, внезапно умер на моих глазах. Мы с ним пошли забрать из детского садика моего двоюродного брата Алика. Пока мы ждали, когда нам выведут ребенка, дедушке стало плохо, и он умер. Все были в шоке – он никогда не болел. Видимо, сказались переживания первых дней войны, когда всех мужчин семьи забрали в армию. Мы готовились к эвакуации, поезда были забиты людьми, желающими уехать. Тем временем немецкие войска подходили все ближе к Днепропетровску. В эти дни далекие родственники папы из Черниговской области, работавшие в колхозе, приехали на конной упряжке, запряженной в телегу с крытым верхом. С ними папа и отправил нас. Сам он остался в городе, т.к. получил задание со своими сотрудниками взорвать мосты, чтобы задержать таким образом проникновение немцев в город. Папа проводил нас до границы города, а затем вернулся на работу. Прощание с ним было таким горьким, что я запомнила его на всю жизнь. Плакала мама, плакал отец, ревели в два голоса мы с сестрой, словно чуяли, что это навсегда…
В районе Харькова наши пути с родственниками разошлись. Мы пересели в поезд, они поехали дальше. В Харькове у мамы жила в то время младшая сестра Руня, бывшая замужем за этническим немцем. Но ни ее, ни его мы уже никогда не видели. Поиски ее ничего не дали и после войны.
Поезда двигались ночами, а днем оставались на станциях из опасений бомбежек с воздуха. Когда деньги и продукты у мамы почти закончились, стали продавать вещи, бывшие с нами в баулах.
Однажды мама выменяла какие-то вещи на буханку хлеба и кусочек сливочного масла, таящего на сковородочке, единственной посудинке, бывшей у нас с собой. А на улице жара, лето. Пока мама «пристраивала» масло в помещении вокзала, наш поезд с нами, детьми, укатил дальше. Можно представить ее состояние, когда она узнала, что поезд с детьми ушел.
В вагоне мы остались одни с чужими людьми. К счастью, попутчики оказались отзывчивыми, и в течение последующих 2-х суток, пока мама на перекладных нас догоняла, эти люди делились с нами своими скудными припасами, успокаивали сестру, меня. В конце концов мама догнала наш поезд и все успокоились. Мы вместе, это главное. Ехали мы долго, и в пути были разные приключения. В небольшом селе Ольшанка, Саратовской области, нас высадили – сказали, что поезд дальше не идет.
Ни продуктов, ни теплых вещей у нас не было, а дело шло к зиме. Местные жители жалели нас – старушки вязали нам головные платки и варежки, а мужчины валяли валенки.
Скоро мы переехали в Аркадан, мама устроилась там кассиром в единственный кинотеатр. Это уже была зарплата. Нас первоначально подселили к местной жительнице, сын которой был на фронте. Она не хотела терпеть чужих людей в своем доме, и нас забрала к себе добрая душа – тетя Шура, у которой было двое детей такого же возраста, как и мы. У нее мы прожили душа в душу до конца войны. Там я пошла в школу, там же мы получили извещение о том, что папа погиб на фронте.
В 1946 году мы вернулись в Украину, в Днепропетровск, оттуда поехали в село к родителям папы, а потом в г. Никополь, где прожили все годы до переезда в Израиль в 1995 году. Мои дети, внуки и уже 2 правнука живут в Израиле!!! Будь благословен Израиль, будь прокляты войны!
Из книги Григория Нисенбойма «С войной покончили мы счеты…»