Родилась я 18 октября 1938 года в Украине, г. Днепропетровск, девичья фамилия Пеклер. Мои родители — папа, Меир, и мама, Пая, — и выходцы из Беларуси. Мама родилась в Бобруйске, а папа в Борисове. Оба из семей рабочих, и сами тоже были рабочими.

В 1959 году я окончила технологический техникум и работала на инженерной должности на заводе вплоть до репатриации в Израиль в сентябре 1990г. У меня два сына и пять внуков.

На момент эвакуации наша семья состояла из 4-х человек: мама, папа, старший брат Иосиф — мамин сын от первого брака, и я – почти трехлетняя девочка. Вся семья папы — родители, шесть сестер с мужьями и детьми были расстреляны в своем родном городе, и только папа благодаря переезду в Украину остался жив из всей большой семьи. Думаю, что и маме тоже повезло оказаться вне Белоруссии во время нападения гитлеровских войск на западные границы СССР.

О тяготах эвакуации семьи я, конечно, знаю только то, что рассказывали папа, мама и брат. Их рассказы оставили в моей душе глубокий и печальный след.

Мы выехали из Днепропетровска в августе 1941 года на подводе и добрались до станции Гришино в Донбассе, где пересели на поезд до г. Нальчик. Поезд подвергался неоднократным обстрелам и с земли, и с воздуха. Много людей гибло по дороге, но нам повезло — остались живы. Кабардино-Балкария оказалась временным пристанищем, и в 1942 году вновь эвакуация, вторая. На лошадях добрались до Махачкалы, а затем поездом до Баку. Из Баку на пароходе переправились в г. Красноводск, а затем с большими трудностями, с горем пополам добрались до Урала, где осели в г. Орск, Оренбургской области, оставаясь там до конца войны.

В Орске мы жили в бараках, спали на циновках, голодали, мерзли и болели. Стало чуть легче только тогда, когда папа и брат получили работу на военном заводе. Я хорошо помню черный-черный, как земля, хлеб и как я просила маму намазать его маслом чтобы не было видно черноту.

Самые большие испытания выпали на долю мамы, которая должна была в сложных бытовых условиях заботиться о всей семье. Керосин для примусов, керогазов и керосиновых ламп в то время был важнейшим продуктом выживания, а потому и большим дефицитом. Мама чуть свет ходила в единственную керосиновую лавку, чтобы купить керосин, а затем обменять его на продукты питания или одежду. Бидончик с керосином она носила на спине, что однажды плохо кончилось, и мама получила сильный ожог. В 40 лет моя мамочка стала совершенно седой. Когда слышу песню Окуджавы со словами «Ах война, что ты подлая сделала», всегда наворачиваются слезы на глаза.

Возвратились мы в Днепропетровск в 1946 году. Больно мне, очень больно, что после войны мама одиннадцать лет страдала от болезни Паркинсона вследствие войны и ушла из жизни довольно молодой. Папа приехал с нами в Израиль в возрасте 84 лет и прожил еще 4 года. Ему очень здесь нравилось.

Эвакуация — тяжелый период жизни, и это знают все, кто через это прошел. Хотя мы тогда были маленькими детьми, но все, что пришлось пережить и запомнилось, осталось в памяти навсегда.

Элла Менделевич, г. Холон