Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Лещинер Лидия

Я, Лещинер Лидия, родилась 12 января 1927 года в Днепропетровске. Когда я окончила 6 классов в 1941 году, мама меня отправила к своему брату на каникулы в Москву, где было двое своих детей. Мы гуляли, ходили в парк. Через неделю я услышала, что дядя сказал своей жене, что объявили войну и что он не знает, как быть с Леной, т. е. со мной. Ночью, когда была тревога и все побежали прятаться в метро, я от них убежала.

Спрашивала у людей, как мне попасть на Крымский вокзал. У кассы была огром­ ная очередь. Я попросила один билет, сказала, что хочу обратно к маме. Мне дали билет и объяснили, что поезд уходит в 12 часов. Я вернулась к дяде и тете. Они не поверили мне, но тут же помчались меня провожать, обещали дать телеграмму, чтобы меня встретили.
Но меня никто не встретил, телеграмма пришла на третий день. Начались бомбежки, и мы с мамой прятались в окопах, которые были вырыты во дворе нашего дома.

20 августа все евреи нашего двора уехали, а мама сказала, что не поедет, так какона не верит, что немцы убивают евреев. Вдруг вернулись соседи, рассказывая, что их вагон разбомбили и все пропало. Мама решила уходить. Она взяла кое-что из еды и вместе со мной и сестрой пошла пешком вместе с уходящими частями Красной Армии. Перешли через мост и сели в товарные вагоны, которые наполняли беженцами. На станции Синельникова вижу самолет летит низко, красные звез­ дочки, мы радуемся, а он сбрасывает две бомбы, которые падают в рядом стоящие вагоны. Люди с криками прыгают из горящих вагонов. Горящие вагоны отцепи­ ли, поезд поехал. Высадили нас в Черкасске. Мама пошла в горком партии, и ей дали работу полотером. Я помогала ей. Ей дали хлебную карточку, меня устроили уборщицей, и я тоже получила хлебную I<арточку. Но немцы подступали к городу. Сестра ушла на фронт, а мы с мамой снова шли с отступающей армией.

Оказались мы в Пятигорске, а там высадился немецкий десант, который стре­ лял в людей. Все разбежались. Где-то сели в эшелон и оказались в Махачкале. Там мы спали на земле, было множество людей, голодные, ели сырую пшеницу и кукурузу. Потом мама завербовалась в Орск, и мы с ней уехали. Выйти, однако. пришлось в Туркестане. так как нас заедали вши.
Мы с мамой пошли к местным жителям, но, узнав, что мы евреи. нас везде про­ гоняли. Мама пошла в милицию, и нам выдали новые документы и указали, что мы русские. Тогда стало легче. Я пошла в школу в 7-й класс и работала — вязала носки и варежки для солдат. Жили мы в бараке в маленькой комнате, которую маме дали на работе, где она работала охранником на железной дороге.
В 1945 году она пришла с работы и сказала, что закончилась война. Мы вернулись в Днепропетровск, но в нашей квартире жили люди, которые грозились нас убить. Мама нашла дом, у которого не было крыши, пол был дырявый. Мы все сделали своими руками и жили без всяких удобств почти всю жизнь. Вода во дворе, плиту топили углем. Когда я вышла замуж, то долго стояла в очереди на получение квартиры. Потом написала жалобу в обком, и мне, наконец, дали одно­ комнатную квартиру.

Приехала в Израиль в 1991 году.

Из книги «Гонимые войной. Воспоминания бывших беженцев Катастрофы,
проживающих в городе Ашдоде (Израиль)».
Издано организацией «Беженцы Катастрофы», Израиль, Ашдод, 2015 г.