Поберезовская Стелла родилась 12 августа 1934 года в Москве. Мать — Грин Ольга, отец — Найтанзон Семен, бабушка — Коваль Клара, дедушка Найтанзон Натан. Окончила нефтехимический институт им. Губкина, руководитель группы. Дочь Алла живет в Израиле, 2 внуков. Репатриировалась в октябре 1990 года.

МОЯ ЭВАКУАЦИЯ

Война застала меня в летнем лагере в Подмосковье, куда вывезли на отдых детей из детского сада. Нас было много в возрасте от 3 до 8 лет, а мне неполных 7. Папа был мобилизован в первую неделю. Мама работала и не могла приехать за мной. Почти всех детей разобрали родители, персонал разбежался по домам, а с нами остались преданные нянечки, которые не могли бросить детей на произвол судьбы. Они раздобыли грузовик в ближайшем колхозе и стали развозить детей по домашним адресам. Мама схватила меня, грязную, голодную и обовшивленную. Первым делом накормила, потом срезала мои густые нечёсанные кудри, намазала голову керосином, выкупала в корыте, а мои вещички бросила в печку.

Ежедневно мама брала меня с собой на работу. Она была главным бухгалтером предприятия, которое не подлежало эвакуации, и оставалась военнообязанной всю войну. Начались бомбёжки, по дороге домой мы прятались в метро или в бомбоубежещах, а если тревога заставала нас дома по ночам, мама закрывала меня своим телом.

В октябре началась паническая эвакуация. Из Очакова (под Москвой) к нам приехали родители папы и я вместе с дедушкой Натаном и бабушкой Кларой в товарных вагонах уехали в город Гороховец Ивановской области. Ехали очень долго, дед выходил на каждой стоянке, чтобы принести горячей картошечки или чего-то вкусненького. Бабушка не отпускала меня от себя ни на шаг, чтобы «ребёнок» не потерялся.

Гороховец — маленький зелёный городок на берегу речки Клязьмы ,притока Волги. Мы жили у хозяйки дома на 2-ом этаже в 2-х смежных комнатах. Дед работал на бумажной фабрике, он не мог выполнять тяжёлую работу, т.к. у него была паховая грыжа и он постоянно носил бандаж. Бабушка увидела у хозяйки швейную машину «зингер» , попросила её для пользования , пообещав бесплатно обшивать хозяйку и её двух дочек. Я видела бабушку или у плиты или склонённой над швейной машиной. Она трудилась, чтобы «в доме была живая копейка и чтобы у ребёнка была кружка молока и свежее яичко из-под курочки». Я была свободна, как птица, никто меня не контролировал, дружила с мальчишками и однажды чуть не попала в беду.

Дети летом играли, купались и плавали на реке, доплывали до баржи и там, свесив ноги, загорали, попом ныряли и возвращались на берег. Но я, городская девочка, барахталась у берега, со страстным желанием быть там вместе со всеми. Я видела, что некоторая малышня плавает, держась руками за пузыри, надутые из мокрых наволочек. Мне дали попробовать и я, работая ногами, отплыла на глубину и повернула обратно. Восторгу не было границ. Назавтра я попросила у бабушки наволочку, не объясняя зачем, и она, как экономная хозяйка, дала мне старенькую. Мой воздушный пузырь с треском лопнул между берегом и баржой, где гоготали ребята. Я стала лихорадочно бить руками и ногами и, о чудо! доплыла. Назад мне помогли выплыть мальчишки. Но я уже умела плавать и не боялась воды.

В сентябре 1942 я пошла в 1-ый класс. Дедушка приносил со своей бумажной фабрики обрывки какой-то бело-серой бумаги и сшивал мне тетрадки. На этой бумаге чернила расплывались, а кляксы сразу заполняли страницу и промокали на следующую. Училась я очень легко, особенно по арифметике. (Пригодились навыки от мамы — бухгалтера, когда она брала меня с собой на работу. Чтобы занять меня, она давала мне бланки с большими цифрами и деревянные счёты). Учительница учила нас устному счёту и говорила: «Стелла! Молчи!».

Во 2-ом классе к нам пришёл новый мальчик Володя Бухвалов и меня сразила первая любовь. Он сидел в среднем ряду перед учительницей на первой парте. Классы были переполненные, а он сидел один, т.к. слева у парты не было крышки. Я попросила учительницу посадить меня поближе, сказала, что плохо вижу с галёрки. Вот мы сидим рядом, но он не обращет на меня никакого внимания. Так я познала муки неразделённой любви.

За всё время нашей жизни в Гороховце мама смогла приехать к нам только 1 раз на неделю. Мы зачитывали до дыр папины письма с фронта и, наконец, весной 1944 года вернулись домой в Москву. Папа демобилизовался и вернулся домой в 1946 году.

Источник: «Книга памяти. Воспоминания жителей Цфата, переживших ту войну». Израиль, Цфат, 2015.