Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Гафанович Фрида

Гафанович Фрида

Я, Гафанович Фрида, родилась в 1933 году, всю свою жизнь до репатриации в Израиль (1991 год) прожила в г. Саратове (Среднее Поволжье). Саратов  — это был большой (1 миллион жителей) культурный, академический, промышленный город.

Прежде чем рассказать о некоторых событиях военных лет, я не могу не связать их с воспоминаниями о своем отце. Дело в том, что будучи юношей (жил в Литве), он окончил Виленскую ешиву  — это было очень престижное учебное заведение, где изучали историю иудаизма и другие науки. Понятно, что он знал все законы Торы и т.д.  Реб Меир Шапиро. Кто не знал его, не знал еврейского Саратова 20 столетия. Он не был официальным раввином , но люди обращались к нему, как к раввину. Спрашивали, как должны поступать, как трактовать тот или иной закон, что правильно, и т. д. В своих поступках, говорил, он человек должен в глубине своего сердца быть честным и порядочным по отношению к людям. Таким он и был всю свою жизнь, занимался  благотворительностью. Когда папа умер, гроб привезли в синагогу. В прощальном слове было сказано: «Этот человек сделал людям столько добра, что второго такого в Саратове нет».

Из воспоминаний. Лето 1941 год. Когда со стороны Сталинграда пошли на Саратов немецкие самолеты на Заводской район (это были заводы «Нефтемаш», «Крекинг», «Саз»), наша семья уже была готова к эвакуации. Мы жили в центре города на проспекте Кирова. Рядом была очень красивая, старинная, очень высокая (по тем временам) гостиница «Астория». На крыше были установлены зенитки, из них били по самолетам, был страшный грохот. Надо сказать, что расстояние от центра до Заводского района было примерно 30 км. И все же удалось сбить часть самолетов, а остальные повернуть назад. И мы остались дома.

Саратов был крупным железнодорожным узлом, куда прибывало огромное количество беженцев из разных мест. Беженцев привозили в товарных вагонах, на вокзале в Саратове они ждали поезд для дальнейшей отправки. Отец  шел  на вокзал, находил еврейские семьи и приводил домой. В глубине нашего двора стоял старый двухэтажный дом, на 2-м этаже в 4-х квартирах жили евреи, а в 5-ти квартирах – русские семьи. На 1-м этаже были сараи, где тоже были приготовлены места для отдыха и ночлега беженцев. Это помимо нашей квартиры  (зал и спальня около 20 метров). Это все распределял отец, и в основном, и евреи и русские не отказывались. Мы, соседи, все жили дружно. Через нашу квартиру прошло много людей. Помню, особенно много из Харькова, из Белоруссии, помню до сих пор некоторые имена. Помню, отец привел 9 человек из Риги, бежали в последнем поезде, а следом наступали немцы. Все были распределены, жили у нас, у родственников и знакомых. Потом кто-то ушел на фронт, а в основном, уехали в Среднюю Азию. В послевоенные годы мы со многими поддерживали связь, когда уже и родителей не было в живых.

Когда в 1996 году приехала их Израиля в гости в Саратов. Конечно, я пошла в синагогу. Ко мне подошел журналист и попросил рассказать об отце. Потом мне в Израиль прислали вырезку из Саратовской газеты» Снег» №8 от 30.08.1996 года.