Казакевич Фира
Казакевич Фира Моисеевна родилась 6 ноября 1934 года в городе Тотеле Белоруссия. Отец Моисей Афроимовна, мать Сопонина Елизавета Давыдовна. Закончила фельшерско-акушерскую школу. Работала медсестрой — воспитательницей. Муж Цодик умер, дочь Елизавета, 2 внука Даниэль и Мануэль живут в Израиле. Репатриировалась в 1997 году.
Мне было в те дни 6 лет. Наша семья состояла из четырех человек: родители, новорожденный Эмануил, полтора месяца от роду, и я. Рано утром 20 июня, вдруг все небо покрылось самолетами, стоял страшный гул. Мы вышли на балкон, думали учения. А в воскресенье Молотов объявил, что началась война. Через несколько дней пришла папе повестка о мобилизации, а ещё через две недели принесли маме повестку об эвакуации. Мама собрала вещи, где-то достала тележку. Мы пошли на вокзал, где стоял товарняк, битком набитый женщинами. Мы туда втиснулись.
Ой, как было тяжко. Постоянно обстреливали эшелон. Мы вынуждены были сойти с поезда в Воронеже. Нас направили в деревню Воронежской области. Там мы прожили один месяц, пока немцы не стали наступать на Воронеж. Нам дали повозку и отправили на станцию Анна. Сколько там было таких, как мы, тучи. Несколько дней мы там сидели без еды и воды, ожидая поезда. Постоянно нас обстреливали. Наконец, нас погрузили в товарняк и мы поехали. Ехали, ехали и приехали в Куйбышев.
Выгрузились, я взяла на руки маленького, сели на улице, а мама пошла узнавать, куда идти дальше. Вдруг пришел милиционер и забрал нас обратно в вагон, не дожидаясь мамы. Мы плакали. Состав отправился, а мамы нет. Она бежала за поездом изо всех сил и догнала поезд. Так мы приехали на станцию Похостниво, а оттуда в колхоз Дубровка, где прожили до 1943 года, пока не освободили Гомель.
Мы потеряли папу в 1943 году, пришло извещение. В Белоруссии погиб каждый четвертый. Светлая им память.
В деревне мама ходила на лесоповал и приносила с работы полбулки хлеба. Мы сразу её съедали, а потом сидели голодные весь день, ждали маму. Маленький умер. Когда он оставался один, он ел землю. Лекарств не было. Мама все равно ходила на работу, брат кричал ночью и не давал никому спать. Никто не хотел нас держать на квартире, мама выставляла его на улицу ночью, чтобы не будил хозяйку.
А весной, когда совсем нечего было кушать, мама ходила по селам менять вещи на ведро картошки. Однажды она упала в воду на половодье, заболела и лежала в кровати три месяца, а мы пухли от голода.
Как только освободили Гомель, мы поехали домой. Домой мы приехали босые и голодные. Весь город был разрушен. Люди ютились, где попало. Нас направили в район, оттуда — в колхоз. Когда председатель пытался нас разместить к кому-нибудь в хату, хозяева выходили и кричали: «Не пущу жидов!» Мы вернулись в район Буда- Кошенева, там прожили два года.
Потом вернулись в родной Гомель. Нашли квартиру, где в одной комнате спали 6 человек. Так и жили до лучших времен.
Мне очень тяжело вспоминать. Чтобы больше такое никогда не повторялось.
Источник: «Книга памяти. Воспоминания жителей Цфата, переживших ту войну». Израиль, Цфат, 2015.