Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Шаталов Аркадий

ЭВАКУАЦИЯ. КАК ЭТО БЫЛО 

Минуло 65 лет со дня окончания второй мировой войны, самой жестокой и кровопролитной, какой только знала история. Эта война унесла десятки миллионов жизней людей, погибших на полях сражений, попавших в плен и пропавших без вести. Миллионы мирных жителей были вынуждены покинуть свои родные места, чтобы не попасть в оккупацию к немецким захватчикам.

Итак, начало июня 1942 года. Скоро исполнится год, как началась война. Мы жили в Воронеже — это прекрасный город, один из красивейших городов России. Хотя уже целый год шли ожесточенные бои, Воронеж коснулись только отдельные бомбовые удары.

Жили мы в центре города на ул.11 Мая (ныне Театральная). Напротив нашего дома находился военкомат, а за ним «Пионерский сад». Этот сад был любимым местом всей детворы, там постоянно устраивались какие-то мероприятия. Детям было всегда интересно и весело. В саду можно было взять на прокат двух- или трехколесный велосипед, педальный автомобиль, куклу, поиграть в шашки, шахматы… Одним словом, детям всегда были чем заняться.

На 13 июня 1942 года (это была суббота) в «Пионерском саду» было намечено провести грандиозное мероприятие — прием в пионеры. По этому случаю ,должен был состояться концерт с участием коллективов разных школ, а также любимых артистов цирка и театра кукол. Как по заказу стоял погожий летний день, все дети были одеты в белые рубашки и темные штанишки, на них приятно было смотреть. Это было красивейшее зрелище.

Shatalov1

Ничто не предвещало беды, все радовались празднику. Вдруг в самый разгар праздничного веселья, раздался воющий, постоянно нарастающий гул. Никто не мог понять, что это такое. Вскоре раздался невероятной силы взрыв. Наши зенитчики каким-то образом пропустили немецкий самолет, и он сбросил три мощные бомбы в самую гущу скопления детей. В первый момент после этих взрывов на какой-то миг наступила зловещая тишина, весь «Пионерский сад»был окутан облаком пыли и дыма. Потом послышался невероятный крик и плач детей и взрослых. Меня в этот день по чистой случайности не повели в этот сад, мама была чем-то занята, а бабушка себя плохо чувствовала. Я в это время с соседскими ребятами играл на лестничной площадке. Она была большая, под стать нашему пятиэтажному дому, такие дома называли «сталинками».

От взрывной волны у нас повыбивало не только стекла, но и оконные рамы. Мы жили на пятом этаже, и нам хорошо было видно, что в саду творится что-то невероятное. Мы с ребятами побежали в «Пионерский сад» посмотреть, что там случилось. Перед нами открылась страшная картина, на деревьях висели детские ручонки, ножки и внутренности, многие деревья приобрели багряный цвет, повсюду слышался несмолкаемый детский плач и стон. В тот день от бомбежки погибло более трехсот детей. На месте трагедии был установлен памятный камень в честь детей, погибших от бомбежки в «Пионерском саду» 13 июня 1942 года. В этот скорбный день ежегодно в Воронеже чтят память детей, погибших при бомбардировке Пионерского сада. После этой трагедии война для воронежцев приобрела другой смысл, люди повидавшие и испытавшие смерть стали по-другому относиться к сигналам воздушной тревоги, к вою сирены, к ударам в подвешенный рельс и т.п.

Shatalov2

Как только раздавались сигналы тревоги город моментально пустел, все бежали прятаться в бомбоубежища .или любые укрытия. Как-то моментально все дети повзрослели, редко услышишь на улице детский смех, но зато стали отчетливо слышны разрывы снарядов на подступах к городу, где шли ожесточенные бои. Не хотелось верить, что город сдадут немцам, и почти все жители не покидали город до самого последнего момента.

В городе становилось опасно оставаться, заметно участились бомбардировки. Самая крупная бомбардировка города произошла 26 июня 1942 года. Тогда одновременно бомбили Воронеж сразу более 100 самолетов, при этом было сброшено порядка тысячи бомб. Весь город был в огне, в центре города были разрушены буквально почти все здания.

5 июля 1942 года в конце рабочего дня, когда уже совсем близко были слышны разрывы снарядов, которые стали достигать окраины города, многие пошли в военкомат, чтобы спросить, нужно ли покидать город. В ответ было сказано: «не волнуйтесь и не паникуйте, город не сдадим». Успокоенные люди разошлись по домам. А наутро следующего дня в военкомате двери и окна были открыты настежь, сквозняк гулял по помещению и гонял какие-то бумажки. Чувство безысходности охватило людей. Все поняли, чтобы спастись, нужно срочно покинуть город, немцы были совсем близко.

Нам, как и всем остальным, ничего не оставалось, как уходить пешком. Мне было 10 лет. Что могли мы с матерью взять с собой, да практически ничего. Взяли документы, самые необходимые вещи, деньги, что были в наличии, и двинулись из города по сути дела в никуда. Ближайший населенного пункта Анна, до которого нужно было добраться, находился от города на расстоянии 100 километров. Я не помню точно за сколько дней мы прошли это расстояние, то ли за 4, то ли за пять ,но хорошо помню, что ночевать приходилось иногда в лесу, иногда в поле, хорошо, что ночи были теплые. .Колонна беженцев была нескончаемой, не было видно ни начала, ни конца. Мы шли опаленные солнцем, всех мучила жажда, хотелось пить, а воды не было. Мы считали за счастье, когда попадалось болото, и можно было вдоволь из него напиться. Казалось, нашему пути не будет конца. Изнеможденные, усталые и голодные с опухшими ногами мы шли, а вернее плелись, уходя от наступающего врага. Весь людской поток представлял страшную картину. Громадная масса людей двигалась молча, даже не было сил говорить. Фашисты догоняли. На бреющем полете по над колонной летели немецкие истребители и стреляли из пулеметов по беззащитным людям. Люди, скошенные пулеметными очередями, погибали на месте. Первый налет для беженцев был такой неожиданностью, что никто не знал, где и как спасаться. После этого, как только слышали гул моторов, люди сразу стали убегать с дороги и ложиться в поле, где росла рожь или пшеница. Зачастую смерть достигала людей и там.

Наконец, мы дошли до населенного пункта Анна, далее нужно было добраться до Борисоглебска. Там была крупная узловая железнодорожная станция, откуда шли поезда по разным направлениям.

До Борисоглебска тоже было порядка 100 км, но идти пешком уже было невозможно, больше не было сил. Вся надежда была на какую-нибудь попутную машину. Маме удалось договориться, чтобы за определенную плату подбросили до Борисоглебска только меня одного.

И вот на ночь глядя меня десятилетнего мальчишку посадили в кузов машины, груженой мешками с сахаром, и отправили. При этом мама сказала, что она скоро приедет туда тоже и, чтобы я дожидался ее у входа на главпочтамп. И еще мне мама дала с собой чернильный карандаш и кусочек белой бумаги, чтобы в случае необходимости я мог написать ей записку и приклеить ее на двери почты (клей тогда всегда был на почте).

Итак, я уехал один. Мне было ужасно страшно, ощущение такое, что я навсегда потеряю свою маму. В Борисоглебск приехали ночью. Водитель помог мне слезть с кузова и показал, где находится главпочтамп. Там были сотни людей, каждый кого-то искал и надеялся найти. Все здание главпочтампа было обклеено бумажками с одним и тем же содержанием: «Ищу того-то, буду там-то» и далее подпись. Я стоял у входа в здание и боялся куда-либо отойти, чтобы не прозевать маму, а она все не появлялась. И вдруг я слышу знакомый голос, который звал меня Я приподнялся на ципочках, чтобы найти в толпе маму, но ее нигде не было. Мне это только показалось.

Чем я дольше ее ждал, тем больше терял надежду найти. Мне становилось жутко и страшно, я стоял и плакал и никто не обращал на меня внимания. И вдруг, я не поверил своим глазам, передо мной стояла мама, моя мама. Я подбежал к ней, крепко ее обнял и мы оба расплакались. Я просил ее только об одном, чтобы она больше меня одного не оставляла.

Из Борисоглебска нам предстояло как-то выехать на Урал. На ж-д вокзале полнейшая неразбериха. Скопилось много эшелонов с воинскими частями и с ранеными. Для беженцев должны были подать грузовые вагоны, но неизвестно когда и на какой путь. Мы бегали от эшелона к эшелону и искали свой состав. Наконец, увидели какой-то состав с грузовыми вагонами и не раздумывая забрались внутрь. Нам уже было все равно куда, лишь бы выехать. Бомбили уже и Борисоглебск. В вагоны набилось столько людей, что было не повернуться. Но, слава Б-гу, эшелон тронулся. Постепенно люди разместились. В вагоне были нары, которые делили вагон как бы на два этажа.

На остановках люди выскакивали по естественной надобности, но иногда им было невтерпеж, а остановки не было, поэтому в вагоне стоял ужасный запах. Спустя месяц мы, наконец, добрались до Урала и попали в город Березняки.

Всех прибывших беженцев расселили по хатам. Нас поселили в хату, где проживала женщина, муж которой был на фронте. Детей у них не было и мы зажили одной семьей.

Маме предложили работу на спичечной фабрике. Там можно было брать работу надом. Когда я возвращался из школы, то всегда помогал маме делать спички. Руководство фабрики, узнав, что я работаю вместе с мамой, зачислило меня в штат и стало платить хоть и маленькую, но зарплату. Позже я узнал, что на фабрике работало много детей и работу они тоже брали надом. А еще я узнал, что изготовленные нами спички отправлялись на фронт, и это вселяло в меня чувство гордости.

Главными проблемами для нас были голод и холод. Зимой температура доходила до минус 35 градусов и ниже.У меня и по сей день встает перед глазами картина, когда утром выглянешь в окно, а на улице лежат закоченевшие тела людей в стеганых полосатых халатах. Нм говорили, что это узбеки.

В школе детей кормили и я всегда пытался что-то оставить для мамы, за что она постоянно меня ругала.

Однажды в школе прошел слух, что в ж-д тупичке стоят три товарных вагона со жмыхом. Ребята моментально выскочили из школы и побежали в этот тупичок, чтобы полакомиться жмыхом. Вагоны охранял один солдат с винтовкой. Когда солдат уходил за одну сторону вагонов с другой стороны ребята моментально влезали на вагоны и счастливчикам доставался жмых. Когда же солдат возвращался, то же самое происходило с противоположной стороны. И так продолжалось много раз. Когда у солдата, видимо, сдали нервы он присел на одно колено, вскинул винтовку и выстрелил. От раздавшегося выстрела все ребята кинулись врассыпную. И только один мальчонка остался лежать на снегу. Пуля попала ему в ногу и раздробила коленную чашечку. Спустя несколько месяцев я встретил этого мальчишку, он шел на костылях на одной ноге, вторая была ампутирована выше колена. Вот так иногда доставалось пропитание…