Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Смушкевич Леонид

Я, Смушкевич Леонид Рафаилович, родился 5 апреля 1935 года в Крыму в Симферополе. На второй день войны папу призвали в армию, он просил маму бежать, но она с двумя детьми, беременная, не хотела. Папа прибежал уже из военкомата и убедил маму немедленно, с детьми и бабушкой, взяв документы и необходимые вещи, ехать на вокзал. Папа заколотил дверь квартиры, посадил нас на телегу, а сам убежал в военкомат. Утром их отправили на фронт.
На станции нас погрузили в теплушку, на полу только сено. По дороге нас несколько раз бомбили немецкие самолеты. Все выскакивали из вагонов и ложились на землю, особенно трудно это было для мамы и бабушки.
В Алма-Ате нас встречали жители города и приглашали к себе жить. Так мы очутились в частном доме, где нам выделили одну комнату. Хозяйка дома жила с 8-летним сыном, муж был на фронте. Нам выделили хлебные карточки, я ходил за хлебом в магазин. Мама в 1942 году родила сына. У хозяйки дома сын пошел в магазин, но не обнаружил в кармане карточки на месяц. Вернулся домой и сообщил матери. Она катала тесто. Ударила его по голове и убила. А карточки потом нашлись в брюках.
Мы прожили в Алма-Ате недолго. Вскоре оказались в селе на станции Заводская Новосибирской области. Нам выделили комнату в частном домике, около домика был участок земли, на котором мама выращивала картошку и другие овощи. В селе не было школы, сестра ходила за пять километров через огород и огромное поле, а вечером мы с мамой ходили ее встречать. Однажды мы с сестрой чуть не упали с огромного обрыва, мама вовремя подхватила нас.
Бабушку мы похоронили за год до Победы. Помню, как я в 1943 году носил пирожки с картошкой и воду для солдат, которые ехали на фронт.
В апреле 1944 года мы получили сообщение от нашей тети, которая была военным корреспондентом на фронте, что Симферополь освободили, что наша квартира цела, но там живут другие люди. От папы известий не было. Мы вернулись в Симферополь.
На вокзале в Симферополе мы сели на телегу и приехали к своему дому. Мама нам сказала, чтобы, когда она постучит в нашу дверь, мы громко заплакали. Когда мама постучала в дверь, мы стали плакать. Дверь открыла милая, добрая немка с огромным псом. Она впустила нас и успокоила, сказала, что через несколько дней найдет себе квартиру. Так и случилось.
Помню, как шел по улице Пушкинской, услышал стрельбу, а женщина обняла
меня и закричала: «Сынок, Победа!».
А папа после войны вернулся домой. Помню, что это было страшное, голодное, трудное и опасное время. За хлебом приходилось ходить мне, занимать очередь с вечера, стоять всю ночь. Помню, как мы, дети, пили чай. Мама кусочки сахара клала на люстру, которая низко свисала над столом. Мы смотрели на них и пили чай, а потом мама давала нам эти крохи сахара. Семья моей тети погибла во время бомбежки.
Сейчас живу в Израиле.

 

Из книги «Гонимые войной. Воспоминания бывших беженцев Катастрофы,
проживающих в городе Ашдоде (Израиль)».
Издано организацией «Беженцы Катастрофы», Израиль, Ашдод, 2015 г.