Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Сиркис (Берез) Шура

Когда началась война, мне было чуть больше 5 лет. Мы жили в г. Тирасполь, и когда немцы подходили к городу, мама взяла в одну руку маленький чемоданчик, а другой держала меня не выпуская. Пропаганда хорошо работала, и мы верили, что выезжаем все ненадолго, остановимся на короткое время в Одессе, Красная Армия немцев быстро прогонит, и мы вернемся. Но, как известно, все получилось не так.

Воспоминания того времени живы и по сей день. Помню, как чуть не потерялась в дороге. Мы ехали в поезде, и на коротких остановках люди выскакивали из поезда, чтобы что-то купить или набрать воды. Вышла и моя мама, приказав мне сидеть на месте. Но я не послушалась и тоже вышла, увидела, что стоят женщины из нашего вагона, и остановилась около них. Тут вдруг я увидела, что наш поезд тронулся, но женщины продолжали стоять на месте, и я решила — раз тети стоят, значит, так и надо. Но поскольку остановки были не лимитированы, поезд всегда начинал двигаться медленно. Тут женщины заметили, что поезд двигается, и бросились бежать, а я за ними, естественно, не поспевала. Вот они уже вскочили в вагон, а я бегу, плачу и не успеваю. Тут меня замечают и буквально втаскивают в последний вагон поезда. Но где моя мама, в каком вагоне, я не знаю. Мне подсказывают, что нужно пройтись по вагонам. Я, плача, пошла и, к счастью, в одном из вагонов встретила плачущую маму, которая хотела выпрыгнуть на ходу из поезда, и ее еле удержали. Мы обе долго не могли прийти в себя, но это было мне уроком. Потеряться во время эвакуации в дороге ребенку очень страшно.

Дальше мы ехали в товарном вагоне. Еды не было. Вагоны были забиты, голодные дети плакали. Но самое ужасное — бомбардировки поезда. Очень ярко помню один тяжелый эпизод. Налетели немецкие самолеты, поезд остановился, все выбегают из вагонов… Но куда бежать? Кругом открытая местность… Бежим и мы с мамой. Тут я замечаю снопы, которые образуют в моем понимании домик. Я бегу туда, мама за мной, хотя, конечно, это было глупо, ведь он не защищал, а только мы больше были видны. Мы сидим в этом мифическом укрытии. И тут совсем низко над нами пролетает немецкий самолет. Немец смотрит прямо на нас и смеется. Ему, конечно, было очень забавно, что мы так укрылись, но он пощадил нас, хотя ему ничего не стоило нас убить. Мы долго не могли прийти в себя и еще долго вспоминали его смеющееся лицо в то время, когда мы дрожали от ужаса.

Но еще более страшное нас всех ждало впереди. В этих тесных голодных вагонах началась эпидемия дифтерита. Дети заражались друг от друга. Конечно, никакой медицинской помощи и никаких лекарств не было, и дети один за другим умирали. Трупики лежали до остановки поезда. В вагоне стоял громкий плач несчастных родителей, а на остановках трупики выносили.

Я лежала на одной импровизированной подушке с больным мальчиком. Он лежал в одну сторону от подушки, я в другую, и когда он умер, мы так и продолжали лежать, пока поезд не остановился. Я, естественно, тоже заболела. Но на мое счастье мы подъехали к Сталинграду, и всех больных детей сняли с поезда и положили в больницу. Но и в больнице не хватало лекарств и еды. Помню, каждому ребенку выдавали по одному кусочку сахара в день. Многие дети умирали в больнице. У меня тоже была очень тяжелая форма дифтерита, я вся опухла и не могла двигаться, но каким-то чудом выжила. А вот дети, которые лежали рядом, нет. Мальчику было лет 7-8, а девочке 2 годика. Я особенно переживала за девочку. Помню, говорила, что мальчик хотя бы успел пожить (в моем понимании он был уже большой), а девочка совсем маленькая.

Когда меня выписали из больницы, была уже зима. Никакой зимней одежды не было. Но на счастье нашлись добрые люди в больнице, которые помогли маме соорудить из марли и ваты что-то наподобие тулупчика. Так мы вышли из больницы и отправились дальше. Последствия дифтерита еще долго давали о себе знать тяжелым ревматизмом и больным сердцем.

Страшное было время, и пусть такое никогда не повторится.

Из книги Григория Нисенбойма «С войной покончили мы счеты…»