Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Скарбовский Яков

Я ВОЕВАЛ, ПРИБЛИЖАЯ ПОБЕДУ

Я, Скарбовский Яков Павлович, родился в 1922 году 28 ноября в с. Гремячинск Баргузинского района Бурят-Монгольской АССР. Деревня наша – первая на Байкале, а до районного центра, села Баргузина, было 175 километров. В ноябре месяце в наших местах всегда выпадает много снега, и село фактически оказывается оторванным от мира. Единственным средством попасть в Баргузин была почта, которую доставляли один раз в месяц или в десять дней. Это я к тому, что сразу зарегистрировать мое рождение не было возможности, а потом, когда папа поехал летом, чиновники оформили рождение 07.07. июля, поэтому у меня такое расхождение в датах дня рождения. Между прочим, такое неточное время рождения ребенка встречается часто у большинства людей нашего поколения.

Отец, Павел Исаевич, 1893-1960г.г., уроженец с. Гремячинска. В юношеском возрасте учился в с. Батурино в церковно- приходской школе, так что был вполне, по тем временам, грамотным человеком и, подчеркну, единственным грамотным человеком в деревне.

В 1914 году призван был в царскую армию и в составе маршевой роты прошел военную подготовку на станции Дивизионной, а в 1915 году участвовал в боях на Юго- Западном фронте, в 1915 году попал в плен к немцам, работал в плену на рытье колодцев. Папа отправлен домой после плена в 1918 году. Питались пленные плохо, брюква и турнепс, и у папы был больной желудок, и все последующие годы он страдал этой болезнью. Умер папа в январе 1960 от рака желудка.

Мама моя, Хана Соломоновна, родилась в с. Горячинске в очень бедной семье. Её отец, мой дедушка, Соломон Осипович, умер рано, в 1916г., оставив моей бабушке семь детей, старший её сын, Евсей, мой дядя, вернулся с фронта тяжело раненный.

В 1919 году папа и мама поженились, они родили восемь детей, старший их сын, мой брат, Моня- Соломон, родился в 1920 году. В 1940 году он был призван в армию, а в мае 1941г. их часть переведена в Украину, а вскоре началась война, с фронта он не вернулся.

В семье моих родителей я был второй, сейчас осталось трое: брат Иосиф, сестра Люба и я. Оба они родились до войны, в настоящее время живут в Израиле. Семья наша всегда жила бедно, единственным заработком была зарплата папы. В школу я пошел в восемь лет в Гремячинске. Школу наши жители построили сами, в ней был один класс, в другой половине жил учитель. Класс был большой, в нем сразу учились дети 1,2,3,4 классов, а один учитель вел одновременно все классы. Первого учителя прислали из Баргузина, его фамилия была Боркашенко. Помню, он сидел с перочинным ножичком и подтачивал карандашики. Он погиб во время ВОВ. Почти все мои сверстники погибли на войне. Учились мы арифметике, русскому языку и литературе, обществоведению, географии.

Мама вела семью и помогала папе, как могла.

Позже я учился в школе №4 в городе Улан- Удэ по ул.Смолина, жил у знакомых Микулицких, за это мои родители платили определенную сумму, а еду папа привозил хозяину квартиры. Учитывая такое тяжелое положение семьи, я принял решение помогать семье. Мы в газете прочли объявление, что в Новосибирске обучают на киномехаников. И я отправился в Новосибирск, поступил в школу. Деньги на дорогу дали родители, и я уехал в далекий край. Было это в сентябре 1940г., а 18 апреля я сдал государственные экзамены, и меня направили на работу. Поскольку я учился хорошо, мне доверили установку киноаппаратуры немого кино. Не все сразу хорошо получалось, но каждый проведенный сеанс прибавлял мне уверенности.

Вся трудность при демонстрации фильмов состояла в том, что в состав комплекта аппаратуры входила электростанция с двигателем внутреннего сгорания. Это одноцилиндровый двигатель с генератором, который вырабатывал ток для питания лампочки для просвечивания кадра. Часто вместо бензина для работы двигателя выдавали заменитель, двигатель не развивал нужных оборотов, часто останавливался, но зрители все равно сидели — ждали окончания картины. Если учесть, что каждая копия фильма состояла из 10-12 и более частей, а значит, и количество остановок было таким же и

более. Фильм демонстрировался без звука- так называемое немое кино. Через недолгое время мне дали звуковую аппаратуру и новую электростанцию.

В 1941 началась ВОВ, мы прошли приписку, и после мобилизации всех старших возрастов подошла наша очередь. Нас долго и часто вызывали и уточняли наши биографии, особенно об образовании, и, наконец, 10 марта 1942 года я вместе с другими призывниками отправлен с проходящим эшелоном на Запад. Но нас высадили в городе Ачинске Красноярского края и зачислили курсантами в Киевское военно-пехотное училище. Учился я неплохо, особенно мне удавалась стрельба, и эти показатели были основными, другие виды боевой подготовки также я усваивал успешно. Тех, кто имел плохие показатели в учебе, отправляли в маршевые роты и в действующую армию на Запад. Мы знали, что наш фронт подошел к Сталинграду и Воронежу. В конце июля — начале августа 1942 года все наше училище во главе с начальником прибыли в г. Вольск Саратовской области. Там стоял запасной полк первой гвардейской армии. Сама армия держала тяжелую оборону в

центре Сталинграда. Армии требовалось подкрепление. Там, в г. Вольске, меня и многих других зачислили в саперный батальон. Мы ждали прибытия командного состава батальона, и после некоторого времени мы по железной дороге доехали до ж/д станции Калач Воронежской области, а далее целую неделю пешим порядком ночами по правому берегу Волги шли в Сталинград. Лошади, на которых везли имущество батальона и две полевых кухни, больше идти не могли , все погрузили под завязку на нас, и так мы целую неделю, измученные, оборванные, полуголодные, подошли на отведённые нам позиции на северной окраине Сталинграда.

Это была Мокрая Мечетка. Мы стали окапываться вблизи немецкой обороны, и почти сразу же нас подвергли минометной обработке. В считанные минуты были убитые и раненые. И тогда наши командиры решили сменить позиции, на которых мы окопались основательно. Последующие несколько дней наша оборона укрепилась, то есть выкопали окопы и траншеи. Задача каждого была — смотреть за противником и докладывать командирам. Минометному обстрелу мы подвергались три раза в день — утром, в обед и вечером. С нашей стороны отвечали стоящие позади нас батареи. Они подавляли немецкие орудия, потом все это повторялось. Поскольку время было осеннее, мы очень страдали от холода, особенно ночами. Обмундирование — брюки и гимнастерки — расползались, а другого не выдавали, многие из нас болели, на спине и шее — по несколько чиреев — фурункулов, болели малярией. В общем, мы стали доходягами. Мучили вши и грязь, но боевой дух был высоким, потому что понимали: идет война — и все это мы переживем. Главное, что враг будет разбит и победа будет за нами и что наше дело правое, а для этого надо все пережить.

Больных малярией лечили хиной, это такая отрава, что у многих стали болеть желудки, появлялась рвота, а другого лекарства не давали. Почти месяц мы простояли в этой болотистой местности, а в конце октября наша Первая гвардейская армия была выведена из города, все части напралены на Дон, это километрах в 80-100. Мы вышли к Дону к селу Осетровке, на окраине которого ставили дзоты. Это

продолжалось почти три недели, и вот 19 ноября 1942 года нам объявили приказ. После двухчасовой артподготовки мы перешли в наступление. Противник, а это были немецкие, румынские части и итальянская 8 армия, были разгромлены, так как попали под удар наших “Катюш”, противник стал сдаваться в плен, а мы видели это впервые. В первый день к вечеру мы вошли в город Богучар, это на границе Воронежской области, поздно ночью мы впервые за последние 2,5 месяца ночевали в хатах, а утром с рассветом пошли вперед в западном направлении. Танковые части ушли далеко вперед, а нам навстречу шли группами и в одиночку вражеские солдаты. Утро и день были морозными, с ветерком, но нам было жарко, а вражеские солдаты ежились от мороза, натянувши что попало на себя и что можно было отобрать у местных жителей. Особенно нам жалко было итальянцев, одетых в тонкие шинели. Когда мы остановились у походной кухни и опустошали котелки, то они с жадностью смотрели на еду и спрашивали у нас дорогу на Калач. Им было сказано, что там будет их лагерь.

Далее путь наш был в Кантемировку, но, не доходя до этой цели, наша колонна была остановлена немецкими танками, которые немцы закопали в землю, так как к тому времени у врагов не оказалось горючего. Наши роты были вынуждены остановиться, последовала команда — с темнотой повернуть на Чертково-Меловое, это два крупных населенных пункта, стоящих на железной дороге: Чертково в Ростовской области, а через пути — Меловое в Ворошиловской области. В Черткове мы расположились на ночлег, а на другой стороне ж.д. пути ночью сотни машин с немецкой пехотой стали готовиться ночевать в Меловом. Мы стали собираться группами, и, когда немцы узнали, что в нескольких метрах находимся мы, они завели машины и ретировались. Конечно, остаток ночи мы провели в ожидании обстрела. После Черткова мы продолжили свое наступление на станицу Мальчевскую и далее через два дня подошли к Миллерово. Это крупная ж/д станция. На всем протяжении ж/д путей стоял эшелон с немецкой техникой, вооружением и боеприпасами- и никакой охраны. Это немцы должны были доставить в Сталинград. Но наше наступление не дало им возможности подвезти это для немецкой группировки, находящейся в Сталинграде.

Наш Юго-Западный фронт под командованием Ватутина Николая Федоровича и командарма Кузнецова продвинулись на запад на 140 и более км, и все это имущество и горючее взято было в качестве трофеев. Одних только автомашин “Даймлер” и “Бенс” было взято до 900 единиц. Пленные итальянцы- шоферы и механики — привели эти машины на ход, и они участвовали в подготовке нашего наступления на Запад, куда мы шли.

Сталинградская битва была и политическая победой. Япония заявила о выходе из ОСИ- Рим, Берлин, Токио, а Турция отвела свои войска с Кавказа. В битве за Сталинград участвовало наших войск более трёх млн человек за все время. Немцев было не меньше. После окончания боевых действий в Сталинграде войска были дополнены личным составом, вооружением и начали двигаться к Северному Донцу — и в том числе наша 1-ая гвардейская армия. Мы после отдыха получили пополнение и двигались на Запад. Помню, в марте мы пришли в Лисичанск, Новый Айдар и заняли позиции на Северном Донце, это южнее Харькова, где города Красный Лиман, Змиев, расположенные вдоль

Донца. Мы стали готовиться к новым боям. Впереди был Днепр, это очень серьезный рубеж, И вот после взятия Харькова во второй половине августа наши войска двинулись вперед. В первые дни подошли в Павлоград, Нижнеднепровск, а потом на плацдарм Лютеж, это севернее Киева. Здесь, у Вышгорода, 30-35 км. севернее, наши войска должны были форсировать Днепр. В Карпатах я был ранен. Произошло это возле реки, на равнине. Обидно было, тогда всем солдатам хотелось обязательно дойти до Берлина. Дни и ночи напролет раненые слушали сводки Информбюро, старались ни слова не пропустить.

10 мая 1945 года на костылях прибыл в московский госпиталь. Но сердцем и душой был уже дома, в Бурятии. Так оно и вышло. Всего два дня продержали там – и вот еду на поезде домой. 27 мая был дома. Встретили, конечно, с великой радостью. На станции в Улан-Удэ я взял хлеба на солдатские талоны и, безмерно счастливый, приехал к родным. Картошечка была, омуль, так что стол получился на славу.

За боевые заслуги удостоен орденов «Красной звезды», «Отечественной войны 1 степени» и «Дружбы», награжден медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией». В послевоенное время установил связь с однополчанами 167 Сумско-Киевской стрелковой дивизии, принимал участие во встречах ветеранов дивизии в Киеве, Белой Церкви, Ромнах и Дрогобыче. В 1998 году представлял ветеранов Бурятии на конференции Российского комитета ветеранов войны.

Более полувека работал в системе кинофикации республики, много сил и энергии отдал её становлению и развитию. И даже будучи на пенсии, без дела не оставался. Почти двенадцать лет был в Совете ветеранов Железнодорожного района, из них шесть раз избирался председателем. По моей же инициативе создан фонд «Победа», оказывающий помощь нуждающимся ветеранам. В школах проводил Уроки мужества. Вместе с женой, Ольгой Антоновной, вырастили троих детей. Теперь отрада жизни – внуки и маленькие правнуки.

Из книги Иосифа Скарбовсого Дети войны помнят хлебушка вкус»,
Том 2. Книга первая. Израиль, Studio Fresco, 2016 г