Грипс Белла
Война застала меня четырехлетней девочкой в Житомире. Уже 22 июня 1941 года фашисты бомбили город, возле которого был военный аэродром. Сразу после бомбежки жителей заставили рыть траншеи-укрытия. Четко помню, как, сидя в убежище, приелушивалась к хлопкам зениток, звукам сирены. В один из таких налетов бомба попала в соседний дом. Тогда я впервые увидела раненых и убитых.
В городе поползли слухи, что фашисты поголовно уничтожают евреев, о чем рассказывали беженцы из Польши и Западной Украины. Наша семья стала готовиться к эвакуации. 4 июля 1941 года папа, будучи уже призван, помог вывести нашу семью в сторону Киева. Дорога была длинной, тяжелой и опасной.
9 июля 1941года передовые части вермахта вошли в Житомир.За годы оккупации уже в первые ее месяцы было казнено около 50 тысяч евреев. Бочупские леса под Житомиром вошли в аналоги Холокоста наряду с Бабьим Яром в Киеве, IX фортом Каунаса и другими местами уничтожения мирных еврейских граждан.
Из Киева мы поехали в город Лубны, где жили родственники. В дороге находи лись более двух недель, а это всего лишь 300 километров. Поезд шел без расписания с непредвиденными остановками. Пока проезжали по территории Украины, испытывали страх перед бомбежками, следы которых встречались на станциях: разбитые вагоны, платформы, рассыпанное зерно. С трудом доставали продукты. Чувство голода было постоянным. Не доехав до города Лубны, попали под бомбеж ку. Загорелись вагоны, началась паника, много было раненых, убитых. В это время мама потеряла меня. Всю сознательную жизнь помню мой ужас и тот момент, когда мама меня разыскала в каком-то медицинском пункте, и её глаза, когда она меня увидела. А потом война пришла и сюда. Снова теплушки. Эшелоны потянулись на Урал, в город Чкалов, где уже находилась часть нашей семьи. В 9-метровой комнате нас жило 10 человек, из них четверо детей. Голод, холод, нищета. Взрослые выискивали работу, чтобы как-то прокормить семью.
Настрадавшись на Урале, продолжили путь в город Каган Бухарской области Узбекистана. Поселили нас в кишлаке, недалеко от города. Небольшан мазанка, пол земляной, окна затянуты бумагой, тряпками, которые постоянно разрывали рога коз, живущих рядом. Мама нашла работу и получила комнату для большой семьи. В комнате были нары, но места на всех не хватало, поэтому спали и на полу. Еду готовили на сооруженной из кирпичей печке, вечерами сидели при све те коптилки. Любимой пищей была макуха, жмых, стебли сахарной свеклы.
В 1944 году я пошла в первый класс, при этом нужно было принести для себя табуретку. Писали на обрывках газет и журналов, пользавались чернилами из «неразливайки». Никогда не забуду первую деревянную ручку. И сегодня у меня хранится пожелтевший листок- табель об окончании первого класса в 1945 году.
А по дороге из школы я всегда приносила домой хлопковый хворост и щепки.
Все годы войны мой папа прослужил в действующей армии, награжден многими орденами и медалями. За освобождение Болгарии удостоен ордена этой страны. Мама находилась в действующей армии с 1942 и до дня Победы. Награждена
орденами и медалями.
С начала 1943 года я жила с бабушкой и дедушкой (мама и папа были на фронте). И здесь нам на помощь пришли местные жители, делившиеся далеко не лишним куском хлеба. Их готовность помочь эвакуированным со стороны простых узбеков называется человеческим подвигом.
После окончания войны я с дедушкой и бабушкой вернулась в город Житомир, полностью разрушенный войной. Не забудется встреча с мамой и папой! Мама рабо тала в военном госпитале, и я продолжала видеть последствия войны среди больных и раненых. И вот тогда чувство сострадания к людям, необходимость оказать им по мощь повлияло на мой выбор профессии. После окончания школы поступила в медицинский институт.
У меня 43 года врачебного стажа, я терапевт-кардиолог первой категории.
В Израиль приехала в 1997 году.
Из книги «Гонимые войной. Воспоминания бывших беженцев Катастрофы,
проживающих в городе Ашдоде (Израиль)».
Издано организацией «Беженцы Катастрофы», Израиль, Ашдод, 2015 г.