Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Липкин Михаил

Родился в 1932 г. в селе Новоподольск, Днепропетровской области (Украина).
Вплоть до эмиграции в Германию работал в колхозе в Днепропетровской области.
С 2004 года проживает в Германии в г. Росток.
Женат, имеет двух детей и трех внуков.

ЖИЗНЬ КОЛХОЗНАЯ

Наш довоенный дом находился на Украине, в Днепропетровской области, в селе Новоподольск. Село было многонациональное: здесь жили и трудились в винодельческом совхозе украинцы, немцы, евреи. В нашей семье было пять человек: отец ― Яков Моисеевич, мать ― Дора Зиновьевна и три сына ― Михаил (это я), Илья и Владимир. Вскоре после начала войны отца забрали на фронт. Мы оставались в селе. Сведений о том, что происходило на фронте, до нас доходило мало: у нас не было даже радио.

Но как-то в июле в село пришли советские разведчики. Они сообщили, что фронт уже близко и сказали: «Кто может, бегите!» Мы ― несколько еврейских семей ― сорганизовались, взяли в совхозе лошадей, повозки и погрузили на них самое необходимое. Дом, корову, свинью, гусей и кур мы оставили.

Когда мы тронулись в путь, некоторые из наших односельчан хотели нас задержать. Они останавливали лошадей, пытались стащить нас с повозок, говорили: «Куда вы?». Другие, из тех, кто не собирался уезжать, тем временем начали растаскивать общественное добро. Но мы, все же, покинули село и двинулись в сторону Запорожья. Вместе с нами двигались в том же направлении множество людей, повозок, гнали стада коров, свиней, овец. Страдали не только люди, но и скот. Не хватало воды, кормов. Мычали много дней недоенные коровы, визжали голодные свиньи. Я видел, как вдоль дороги резали коров и свиней.

Наконец, мы доехали до Днепра. Но переправа уже не работала. Единственная возможность двигаться дальше ― сесть на пароход. Но он стоял не у причала. Чтобы добраться до парохода, надо было пробираться по топкому берегу. Лошадей и повозки вместе со всеми вещами мы бросили и по пояс в жидкой грязи добрались до парохода. На нем уже было много людей. Вскоре на пароход налетел немецкий самолет и начал бросать бомбы, но, на наше счастье, ни одна бомба в пароход не попала.

После многих мытарств мы добрались до г. Енакиево, недалеко от Донецка. Там жила сестра мамы. Какое-то время мы пожили у неё. Но фронт вновь приблизился, и нам снова пришлось двинуться в путь. Мы погрузились в товарный поезд, который держал путь в Казахстан.

Поезд двигался медленно, с частыми остановками. Однажды, когда поезд стоял, мы увидели, как из-за леса в нашу сторону очень низко летит самолет. Все обрадовались, стали кричать «Наш, наш!» Но когда он долетел до поезда, из него начали падать бомбы. На сей раз они попали в цель. В нашем вагоне вырвало заднюю стену, а соседние вагоны ― и спереди, и сзади ― разорвало. Там было много убитых и раненых. Приехали врачи, раненых увезли в больницы, мертвых закопали. Через какое-то время разбитые вагоны сбросили с рельсов, а целые вагоны сцепили между собой, и мы поехали дальше.

Ехали долго. Часто останавливались. Однажды рядом с нашим поездом остановился состав с продовольствием. Один из вагонов, в которых обычно возили уголь, был наполнен косточками от абрикосов. Мы лазили в него, набирали их в разные емкости и переносили в наш вагон.

На другой остановке, когда мама и я ― как старший из детей ― отправились на станцию набрать воды и раздобыть еды, поезд ушел. Он увез моих младших братьев. А мама и я остались. Можно лишь представить, что было на душе у мамы. Догонять наш поезд нам пришлось долго и с большими трудностями.

Наконец, мы прибыли в место нашего назначения. Это было небольшое село в 30 километрах от Усть-Каменогорска, на крайнем востоке Казахстана. В селе жили казахи и русские. Нас поместили в небольшой домик к русским. Спали мы на полу у входной двери. Зимой ― а зимы в тех местах суровые ― спать было очень холодно. Из-за этого брат Володя сильно простудился и умер.

Мама сразу после приезда пошла работать в колхоз. Она выполняла все работы, на которые её посылали: и «мужские» (в том числе на комбайне), и «женские». Но платили за работу очень мало. Мы жили впроголодь. Помню, однажды в холодный зимний день мама пошла за 30 километров на базар в Усть-Каменогорск и привезла оттуда на санках «макуху» — то, что остается после отжима подсолнечного масла, и просяную шелуху. Из этой смеси она пекла лепешки, и часто это было нашей единственной едой.

Летом было немного легче. Я тоже работал в колхозе. В моем распоряжении были лошадь и повозка. Я подвозил воду работавшим в поле, выполнял другие работы на полевом стане. Здесь же я и спал, подстелив солому и подложив под голову седло. Одежды было мало, сменить её было нечем, от этого в ней водились вши, которые временам не давали покоя.

Трудно было и с отоплением. Нехватку дров восполняли овечьим навозом: после зимы в кошарах (Место, где содержались овцы. — Ред.) он скапливался и утрамбовывался так, что его вырубали кусками.

Возле села свирепствовали волки, которых стало очень много. Особенно опасными они были зимой. Волки, собираясь небольшими стаями, нападали на собак, овец и даже на коров и лошадей. Однажды я был очевидцем ужасной картины: на санях везли корову, которая стала жертвой волков; её живот был разорван, кишки вывалились, а в её животе был виден неродившийся теленок.

…После освобождения Украины мы вернулись в родные места. Наше село было полностью разрушено. Приходилось начинать все сначала. Но нашим самым большим счастьем было возвращение отца после окончания войны.

Подготовил А. Цфасман (Германия)