Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Краснова Розалия

НЕЛЁГКАЯ СУДЬБА БЕЖЕНЦА

В августе 1941г. наш председатель еврейского колхоза им. «Найфельда» Березовского района Одесской области, Шуравецкий Исаак, поехал к районному начальству за разрешением и помощью, чтобы эвакуировать людей, так как немцы уже подходили к нашим местам. Но там уже никого не было. Тогда Исаак дал команду срочно собираться и уезжать. Быстро распределили колхозный транспорт. Но сборы и отъезд затянулись до 24 часов. Едва мы выехали, как налетели немецкие самолёты и стали бомбить наш обоз. Лошадь с телегой, на которой были в узлах документы, деньги, продукты питания и одежда, от испуга убежала,чем нанесла непоправимый урон семье.

Мы вынуждены были вернуться в наш колхоз, но оставшиеся колхозники успели разграбить наши дома, запасы продуктов и скот. Нас подобрал на подводу односельчанин Рахман, и мы поехали к переправе через Буг. Всё время бомбили самолёты. Было очень много раненых и убитых. Одну нашу родственницу в Николаеве положили в больницу Когда пришли немцы, они сожгли больницу вместе с больными.

Переправившись через Буг, мы оказались в Херсоне. В какой-то момент Рахман исчез, и мы не могли его найти. Там же, в Херсоне, мы потеряли и своего брата. В 1944 году нам рассказали односельчане, что видели нашего брата, который просил передать нам, если мы вернёмся, что он уходит добровольцем в армию. С войны он не вернулся. Погиб на войне и старший брат Иосиф Краснов. В районе города Сальска нам уже было, с кем ехать дальше. Нас направили в колхоз под Сталинградом. Уже наступили холода, а у нас не было никакой одежды. На товарных поездах ехать так было невозможно, и всех нас отправили в Западно-Казахстанскую область. Из вагонов поезда, который остановился на станции Сайхин, нас выгрузили и повезли в Урду — областной центр Казахстана.

Оттуда нас отправили в колхоз в 7 км от ст. Сайхин назад, в сторону Сталинграда.И всё, что нам пришлось пережить в этом колхозе, трудно описать. Мы чудом остались живы. Поселили нас в маленьком домике, в комнате не более 4 квадратных метров. Комната была отгорожена стеной от хозяйской половины, в которой был вмонтирован большой котёл, в котором хозяйка варила еду. Она набирала половником содержимое котла, поднимала его высоко и выливала в котёл. Брызги летели на нас. Выйти мы не могли, так как на улице было — 40 градусов, а одежды не было. Была зима 1942 года. Мы лежали на голом полу, подстелив старое одеяльце. Лежали в одежде. Еду выдавали зерном по 300 граммов. Зерно нужно было молоть на специальном камне и получать горсточки муки. Воды не было, её делали из снега. Мама заболела цингой. Врача не было. Она обратилась к руководству колхоза, чтоб её отвезли в русский район. Начальство отказало. Они нас ненавидели.

Однажды меня и ещё одну девочку, тоже беженку, похитили и закрыли в какой-то яме. Это видела казахская девочка и рассказала маме. Могло бы случиться непоправимое. Соли нам не давали, хотя недалеко было озеро Баскунчак, где добывали соль. Нам стало ясно: чтобы вылечить маму и выжить, нам нужно было перебраться в городок Владимировка, в 130 км от Сталинграда.

С большим трудом перевезли маму и отца в домик, который нам разрешил использовать под жильё местный жестянщик. Впопыхах забыли мешочек со скудными вещами, и мы с сестрой пошли за ними. Мы не знали, что нельзя самовольно менять жильё на другое. Нам удалось забрать свои вещи, но за нами погнался председатель колхоза на лошади.

Нам удалось спрятаться в стоге сена, а утром вышли на дорогу, и попутная военная машина довезла нас до Владимировки. Однако её день и ночь бомбили фашистские самолёты.

Работать было негде. Паёк не выдавали. Жилья не было. Это была военная зона. Моей сестре удалось устроиться почтальоном на почту, рядом с которой находилась заброшенная пекарня. Мы зашли в пекарню и некоторое время жили в ней. Одна работница почты, узнав, что у нас нет денег, продуктов, одежды, посоветовала записаться на формирующийся поезд. Моя старшая сестра записалась, и ей дали на дорогу одну буханку хлеба. Она принесла это нам, а мы ждали её три дня, голодные, на квартире той сердобольной русской женщины. Мы добрались до того поезда, который стоял без паровоза. Это были теплушки для перевозки скота. И вдруг появился немецкий самолёт, который строчил из пулемёта, но, не увидев людей, он улетел.

Спустя некоторое время, пассажиры заполнили теплушки, и подошедший паровоз прицепил вагоны, и мы быстро поехали. Через несколько десятков км. поезд остановился, машинист разрешил выйти из вагонов и сказал, что мы проехали очень опасный перегон, станцию Ахтубу, которую сильно бомбили. Впереди нас ждали тяжелые испытания. В городе Пугачёве мы работали в артели по снабжению армии обмундированием.

Еды давали очень мало, а нашей маме, так как она была больная, еды не полагалось. От нашей семьи уже трое были на фронте. Отца, инвалида, послали в колхоз на работу бухгалтером. Дети работали на плантациях. Мою сестру послали сплавлять лес по Волге. В леспромхозе его грузили на баржи и отправляли по реке для фронта. В 1943 г. сестру отправили убирать хлеб в республику немцев Поволжья. Узнав, что 10 апреля 1944г. была освобождена Одесса, мы решили возвращаться в родной колхоз. С большим трудом получили разрешение, и, спустя месяц, мы прибыли к родному дому, который был полностью разграблен и разбит. Начиналась новая, не менее трудная жизнь.

Из книги Иосифа Скарбовсого Дети войны помнят хлебушка вкус»,
Том 2. Книга первая. Израиль, Studio Fresco, 2016 г