Воспоминания
Эвакуация и бегство

Ленинградская блокада
Видео

Кушмар (Рацэт) Рая

Год рождения: 1939
Место рождения: город Тывров, Винницкая обл., Украина
Во время войны: гетто в Мястковке, Винницкая область, Украина
Год репатриации: 1990

 

Я родилась в 1939 году, в городке Тывров, в Винницкой области Украины, в еврейской семье Исаака Фукса и Эстер Воскобойник. В семье был уже мой старший брат Борис. Отец работал фотографом, мать воспитывала детей и вела домашнее хозяйство.
Мои родители и семьи, в которых они родились, были родом из села, а вернее, еврейского местечка, Мястковка, Винницкой области. У родителей отца, Шойл и Суры Фукс, было пятеро детей, и все мальчики: Хаим, Зейдл, Мейлех, Аврель и Исаак – мой будущий отец. В семье матери, у Мойши и Рацы Воскобойник также было пятеро детей, но из них четверо мальчиков, Давид, Залман, Соломон и ещё один, имени которого я не знаю, и одна девочка, Эстер – моя будущая мама.
В раннем детстве в семье моей мамы произошли трагические события. В период Гражданской войны в их местечко вошли петлюровцы (украинские националисты, совершавшие еврейские погромы). Несколько из них вошли в их дом. Дедушки и двух старших сыновей не было дома. Были только бабушка, двое её младших сыновей и маленькая дочка моя, тогда трёхлетняя, мама. Один из бандитов схватил бабушку и хотел над ней надругаться. Её сын, имени которого я не знаю, кинулся на защиту. Тогда негодяй застрелил их обоих.
После женитьбы мои отец и мать переехали в Тывров. Когда началась война, папа сразу ушел на фронт. Осталась мама с двумя детьми, причем младшему ребёнку, т. е. мне, было всего два годика. Поначалу, когда в Тывров вошёл небольшой отряд немцев, нам казалось, что ничто не предвещает беды. Одному из них, видимо, я даже понравилась, и он приносил мне печенье и конфеты. Но, через некоторое время он сказал маме, чтобы она немедленно уходила с детьми из городка, иначе будет плохо. Мама не совсем ему поверила, но всё же вместе с нами ушла. А ночью в городке начались повальные расстрелы евреев.
Начались наши скитания. Днём мы прятались где-нибудь на задворках или в рощах, а ночью просились переночевать в дома селян. Не все пускали нас, но находились и добрые люди, которые разрешали нам устроиться на ночь в каком-нибудь своём сарае, и предупреждали об опасности. Как-то нас пустила на ночлег женщина, но вскоре прибежала и сказала, что нам надо срочно убегать, т. к. в их доме расположились немецкие офицеры.
Постепенно мы добрались до Мястковки, где жила бабушка Сура (мать отца). Там было уже устроено гетто. Маму и брата Бориса каждый день угоняли на работы. Всем работающим давали по кусочку хлеба, а остальным – кукурузную кашу. Я была еще очень маленькая и мне трудно было есть грубую кукурузу. Брат всегда делился со мной своим хлебом.

Когда я немного подросла, то стала бегать туда, где работали мама с братом. Я видела, что они копают картошку, а потом очищают ее от земли. Я хотела, как я думала, помочь им. Взяла одну картофелину и стала мыть ее в ручейке. Это заметил охранник, румын. Он так избил маму, что она не могла встать несколько дней.
Помню я ещё один случай. Как-то мы, дети, играли на площадке и увидели, что по направлению к нам идёт пьяный немец. Мы бросились бежать, он за нами. Бабушка, почувствовав что-то неладное, выбежала на улицу. Она стала кричать нам на идиш (нам не разрешали говорить ни на каком другом языке), чтобы мы бежали по домам. Я быстро забежала в дом, она заперла дверь, толкнула меня на пол, и сама легла. Немец подбежал к двери, не смог её открыть, и стал стрелять. Не услышав ни звука в ответ, вскоре ушел.
Окончилась война, но отец не вернулся с фронта. Долгое время мы ничего не знали о его судьбе, но потом пришло извещение о том, что он пропал без вести. Остальные четверо его братьев, также не вернулись с фронта, все погибли в той войне. Мамин брат, дядя Соломон, провоевал всю войну, дошёл до Берлина, и вернулся домой. Два других маминых брата, Давид и Залман, ещё задолго до войны перебрались в Америку, но т. к. переписка была невозможна, связь с ними была потеряна.
Мама со мной и братом перебралась жить в село Большая Костница. Мне исполнилось шесть лет. Однажды меня увидела местная школьная учительница, жившая по соседству, и спросила хочу ли я учиться. Я очень хотела учиться, но у меня были проблемы с разговорным языком. Все годы войны мы разговаривали только на идиш. Украинский, и немного русский, я понимала, но говорить не могла. Поэтому я за год выучила украинский, и только на следующий год пошла в школу.
Я окончила 10 классов школы, затем Днепродзержинское медицинское училище. В 1959 году вышла замуж за Бориса Кушмара, и мы переехали в город Коломия. У нас родились двое детей, дочь Мая (1961) и сын Игорь (1967). В 1990 году мы все вместе репатриировались в Израиль. Я счастливая бабушка и прабабушка. У меня шесть внуков – пять внучек и один внук, и пять правнуков – две правнучки и три правнука. Все дети, внуки и правнуки живут в Израиле.

 

Из книги «Дети войны», г. Кирьят-Гат, Израиль, 2016 г.