Ещё до войны был разработан план эвакуации гражданского населения Москвы на случай нападения Германии. Он предусматривал вывоз из столицы 1.040.000 человек, в том числе 482.000 школьников, 226.000 дошкольников, 101.000 детей из детских садов и яслей. 5 июня 1941 г. план был представлен на рассмотрение И. Сталина, но не был утверждён.

Тем не менее, довоенный план очевидно сыграл определённую роль в характере проводимой эвакуации из Москвы. Сразу же после начала войны 22 июня 1941 г. начался массовый вывоз детей из города в составе детских садов, школ, детских домов, интернатов, а также детей вместе с родителями. Детей до трёх лет эвакуировали, как правило, с матерями, остальные дошкольники выезжали вместе с детскими садами. Эвакуированных из столицы детей размещали в Московской, Рязанской, Ярославской и Тульской областях.

Например, с 29 июня по 4 июля из Бауманского района Москвы выехало более 1000 детей школьного возраста, в основном в Михайловский район Рязанской области, где детей разместили в нескольких интернатах.

До 6 июля из Москвы эвакуировали 384.438 детей, включая вывезенных родителями самостоятельно, а к 9 июля 409.918 детей и 15.621 взрослых. Всего за первый месяц войны было эвакуировано из Москвы 500.000 детей. К 18 июля из Москвы выехало более миллиона человек.

Осенью, при приближении линии фронта, детей эвакуировали второй раз.  Часть детей по возможности возвращались родителям для самостоятельной эвакуации, а другие вывозились на восток вместе с детскими домами и интернатами.  Десятки тысяч детей были размещены в детских учреждениях Горьковской, Молотовской, Новосибирской, Челябинской областей, Мордовской, Марийской, Чувашской и Татарской АССР.

Так, в октябре 1941 г. 20.000 детей из школ-интернатов, ранее эвакуированных из Москвы в Рязанскую область, были отправлены в Молотовскую (12.000), Горьковскую (6.000) и Саратовскую (2.000) области. Из Тульской области вывезли в Саратовскую область 2.170 московских детей, учащихся школ-интернатов.

В отличие от происходившего в прифронтовой полосе, в первые месяцы войны эвакуация населения из Москвы проводилась упорядоченно. Подавляющее большинство эвакуированных выезжали организованно, вместе со своими предприятиями и учреждениями или имея разрешение властей на самостоятельный отъезд.  Кроме того, жёстко регламентировался въезд пассажиров из западных областей в столицу. Были приняты меры для недопущения проникновения приезжих в город, в частности установлены милицейские заслоны на станциях вокруг Москвы. Власти следили за немедленной отправкой беженцев вглубь страны.

В постановлении Совета по эвакуации от 17 июля 1941 г. был определён порядок эвакуации гражданского населения («членов семей рабочих и служащих») из столицы. Моссовету было предложено совместно с наркоматами организовать эвакуацию людей по предприятиям и учреждениям города. Железнодорожники должны были ежедневно выделять до 1000 вагонов, а речники пароходы на 3000 человек для эвакуации желающих выехать из Москвы в индивидуальном порядке. Поезда и пароходы направлялись в Горьковскую, Тамбовскую, Пензенскую, Свердловскую, Чкаловскую, Омскую, Новосибирскую области, в Чувашскую, Башкирскую, Марийскую, Мордовскую, Татарскую, Удмуртскую АССР и в Казахскую ССР.

26 июля Совет по эвакуации обязал Моссовет эвакуировать в течение восьми дней из Москвы 544.000 женщин и детей, по 64.000 человек ежедневно железнодорожным транспортом и по 4.000 человек ежедневно водным транспортом.

13 августа Совет по эвакуации постановил вывезти из столицы 13.000 детей из детских домов, домов младенца и детских туберкулёзных учреждений. Было решено отправить 1400 испанских детей из московских детских домов в АССР немцев Поволжья.

С начала войны до 20 августа 1941 г. из Москвы выехало 1.412.120 человек. Для этого было использовано 45.000 вагонов, 43% от всех вагонов, задействованных для вывоза гражданского населения в тыл. Таким образом, в первые два месяца войны эвакуации жителей Москвы явно отдавался приоритет, хотя непосредственной угрозы захвата города ещё не существовало.

В письме от 8 сентября 1941 г. председатель исполкома Моссовета В. Пронин сообщил Сталину о том, что из Москвы эвакуировались 2.000.000 человек, включая 600.000 детей. Эти статистические данные опровергают часто встречающиеся в историографии утверждения о том, что эвакуация населения из Москвы приобрела массовый характер лишь в середине октября 1941 г.

13 сентября Совет по эвакуации дал распоряжение о дополнительной эвакуации детей из Москвы. Предлагалось вывезти из города учащихся школ-интернатов, преподавательский и обслуживающий персонал в количестве 60.000 человек в Горьковскую, Молотовскую, Саратовскую, Сталинградскую и Челябинскую области.

Таким образом, к началу октября 1941 г. численность населения Москвы существенно сократилась. Заметно вырос удельный вес женщин в составе населения, из-за массовой эвакуации детей город значительно «постарел».

Как указывает Альберт Каганович, эвакуированные из Москвы и Московской области в основном размещались на территории РСФСР, в областях Верхнего и Среднего Поволжья, и далее на восток до Урала. Кроме того, большое их количество имелось в Западной Сибири. Так, в апреле 1942 г. в Омской области приехавшие из Московской и Ленинградской областей составляли 48% от общего числа эвакуированных. В то же время в Средней Азии и на Северном Кавказе их было гораздо меньше.

По переписи 1939 г. в столице проживало 250.000 евреев, 6% от общего числа жителей города. Эвакуация из Москвы в первые месяцы войны носила организованный характер и практически полностью контролировалась властями. Поэтому можно предположить, что доля евреев среди эвакуированных была такой же, как и среди всех москвичей — 6%.  Следовательно, к середине сентября из города выехало более 120.000 евреев, что составляло примерно половину от их предвоенной численности.

30 сентября 1941 г. немецкая армия начала операцию «Тайфун» по захвату советской столицы и после окружения советских войск под Вязьмой и Брянском стала быстро продвигаться к Москве. Возникла угроза захвата города.

9 октября Совет по эвакуации принял постановление «О дополнительной эвакуации женщин и детей из города Москвы». Было решено отправить из Москвы 300.000 женщин и детей в девять областей и автономных республик РСФСР и в Казахскую ССР (80.000 человек). В первую очередь планировалась эвакуация неработающих женщин с детьми, а также женщин, работающих в учреждениях и ведомствах г. Москвы.

13 октября Совет по эвакуации распорядился вывезти из столицы 20.000 детей школ и интернатов в Молотовскую, Горьковскую и Саратовскую области, а 15 октября 20.000 членов семей начсостава Красной армии — в Казахскую ССР.

В это же время начался массовый вывоз оборудования московских заводов. В первую очередь перебазировались из города на восток металлургические заводы и все предприятия, производящие боевую технику, вооружения и боеприпасы. К 30 ноября из Москвы и Московской области было перемещено в тыл 498 крупных предприятий. Большая часть рабочих и служащих уезжала в глубокий тыл со своими предприятиями и учреждениями. Их перевозили, как правило, в грузовых вагонах.

Из Москвы выезжали театры, музыкальные коллективы и учебные заведения. 22 октября Совет по эвакуации принял специальное постановление «Об эвакуации Московского государственного еврейского театра в г. Ташкент». Для отправки имущества театра из Москвы в Ташкент выделялся один товарный вагон. Правительству Узбекистана предписывалось принять и разместить работников театра и предоставить ему для работы подходящее помещение.

Было принято решение об эвакуации из Москвы 1000 советских писателей и членов их семей в г. Казань, Елабугский и Чистопольский районы Татарии и в г. Ташкент. Для известной русской поэтессы Марины Цветаевой эвакуация в Елабугу имела трагические последствия.

Из столицы перемещались научно-исследовательские учреждения АН СССР, большей частью в Алма-Ату и Ташкент. Некоторые учёные не желали уезжать из города. Например, академик Лазарев заявил, что «лучше погибнуть от немецкой бомбы, чем ехать на медленную смерть в Казань».  По этому поводу секретарь парторганизации АН СССР С. Файланд написал письмо в ЦК партии, где описал «политически сомнительное поведение» ряда крупных учёных, отказывавшихся от эвакуации из Москвы.

После прорыва немецкими войсками Можайской линии обороны враг оказался буквально у ворот столицы. Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Власти решили эвакуировать правительство и иностранные посольства в Куйбышев. При подходе войск противника к городу планировалось взорвать предприятия и учреждения, которые нельзя будет эвакуировать, а также всё электрооборудование метро.

Также из Москвы эвакуировались многие наркоматы, предприятия, учреждения и организации и их сотрудники с семьями. Ко второй половине дня 16 октября центр города был заполнен толпами людей, устремившимися к железнодорожным станциям. Заместитель наркома путей сообщения Н. Дубровин вспоминал:

«Улица Кирова, площадь Дзержинского и все прилегающие к ней магистрали и улицы были забиты людьми. Женщины с малышами на руках, дети постарше и старики с колясками, чемоданами, корзинами сплошным потоком двигались на Каланчёвскую площадь к поездам, не зная куда их повезут. Но плачущих не видно…».

Имеются данные о том, что за одну ночь с 16 по 17 октября было вывезено из столицы 150.000 человек.

По Москве стали распространяться слухи о предстоящей сдаче города. Это вызвало панические настроения. 16 октября начались грабежи магазинов и складов, десятки тысяч людей стремились покинуть столицу. Беженцы брали то, что могли унести, и шли пешком, или по возможности садились на любой попутный автотранспорт. Они двигались на восток по шоссе Энтузиастов, одной из главных магистралей города.

В обстановке хаоса и анархии заметно усилились проявления антисемитизма, имели место случаи погромной агитации. Велись разговоры о том, что «немцы уничтожают только евреев, а русским бояться нечего», что «евреи не идут в Красную Армию, а отсиживаются в тылу», что «эвакуируются из Москвы одни евреи».

Имелись случаи насилия над евреями, которые пытались бежать из Москвы.

Художественный редактор Г. Решетин вспоминал:

«16 октября 1941 г. … Застава Ильича. Отсюда начинается шоссе Энтузиастов… Какие-то люди то там, то здесь останавливают, направляющиеся к шоссе автомашины. Стаскивают ехавших, бьют их, сбрасывают вещи, расшвыривая по земле. Раздаются возгласы: «Бей евреев» … У нас в школе были тоже евреи, но я не помню явных, открытых примеров антисемитизма… Вот почему эта дикая расправа с евреями, да и не только с ними… так меня потрясла».

О другом таком случае можно прочитать в отчёте начальника НКВД Москвы и Московской области М. Журавлёва за 18 октября 1941 г.:

«Группа лиц из числа рабочих завода №219 (Балашихинский район) 16 октября напала на проезжавшие по шоссе Энтузиастов автомашины с эвакуированными из г. Москвы и начала захватывать вещи эвакуированных. Группой было свалено в овраг шесть легковых автомашин… 17 октября Некрасов совместно с этими же лицами проводил около гаража групповую агитацию погромного характера. Призывал рабочих уничтожать евреев. Все трое арестованы…».

Антисемитские настроения среди населения имели место и в дальнейшем. Они отмечались, например, в сводке военной цензуры Москвы и Московской области за первую половину ноября 1941 г. В ней цитировались следующие высказывания: «Едут из Москвы одни евреи в электрических вагонах. Куда бежать — не знаю»; «Евреи эшелонами бегут на север, надеясь, что русский из боя выйдет с победой и они заживут с хозяйской рукой…»; «Обидно на евреев. До войны у них и площадь и всё, а как Москву защищать, так разлетелись. Логически рассуждая, зачем евреев земля держит».

Мы не располагаем точными данными о количестве людей, покинувших Москву в октябре 1941 г. Известно только, что в конце декабря Сталину докладывали об эвакуации из города 2.200.000 человек. Тем не менее, не вызывает сомнения, что из города выехало значительное число москвичей. Московские евреи не ждали ничего хорошего от немецкой оккупации, поэтому десятки тысяч евреев приняли решение об эвакуации. Таким образом, с учётом примерно 120.000 московских евреев, которые эвакуировались до октября, можно предположить, что за время эвакуации столицу покинуло не меньше 150.000–180.000 евреев (60-70% от их довоенной численности).

Вскоре после эвакуации некоторые москвичи попытались вернуться обратно. Власти пресекали такие попытки. В сентябре 1941 г. Моссовет запретил въезд в город эвакуированных из Москвы. Невозможно было приобрести билеты в столицу без специальных разрешений.

К концу декабря 1941 г. в Москву было возвращено несколько крупных промышленных предприятий, в том числе станкостроительный завод «Красный пролетарий». По постановлению ГКО от 10 января 1942 г. въезд рабочих в столицу разрешался только без семей. Наркоматы и ведомства не могли завозить в город рабочих и служащих без согласования с Моссоветом. Въезд в Москву запрещался без специальных пропусков, выдаваемых республиканскими, краевыми и областными органами милиции.

Тем не менее, отдельные эвакуированные из Москвы делали попытки вернуться в город, несмотря на запреты. Они пытались пробраться в столицу через Ярославль и Рязань, куда продажа билетов была разрешена. Из Рязани они добирались до Москвы на автомашинах, товарными поездами и даже пешком.

После начала летнего немецкого наступления. реэвакуация в столицу была остановлена и была возобновлена зимой 1942 г.

Реэвакуация в Москву продолжалась три года — с 1942 по 1944 г. За это время население столицы увеличилось на 1.095.000 человек. Пик реэвакуации пришёлся на 1943 г.

Эвакуацию населения из Москвы можно разделить на два этапа: июнь-сентябрь и октябрь 1941 г. На первом этапе из города велась массовая эвакуация детей (с детскими учреждениями и в сопровождении матерей) и происходил организованный выезд рабочих и служащих, как правило вместе со своими предприятиями и учреждениями. На втором этапе эвакуация имела не только организованный, но и стихийный характер. Среди беженцев из города имелось большое количество евреев, опасавшихся нацистских репрессий.

Библиография

1. Горинов М. Будни осаждённой столицы: жизнь и настроения москвичей // Отечественная история. 1996. №3. С. 3–28.
2. Каганович А. «Ташкентский фронт»: Еврейские беженцы в советском тылу. Москва. Иерусалим, 2023.
3. Москва военная. 1941–1942. Мемуары и архивные документы. М., 1995.
4. Потемкина М. «Выковыренные»: личностное восприятие эвакуации в годы Великой Отечественной войны. Магнитогорск, 2016.

Вадим Дубсон