Эвакуация населения в Казахстан началась уже в июне 1941 г. До 10 июля прибыло более 3.500 человек в северные области и в полупустынную и наименее развитую Кызыл-Ордынскую область на юге. В Алма-Ате на 1 августа 1941 г. поселилось 298 эвакуированных.

С августа 1941 по январь 1942 гг.  поток эвакуированного населения в Казахстан постоянно нарастал. К 1 сентября 1941 г. республика приняла 24.258 человек, в том числе из России – 10.941, Украины – 6.620, Белоруссии – 5.159, Карело-Финской ССР – 550, Литвы – 231, Латвии – 294, Эстонии – 158, Молдавии – 113, Крыма – 11.181, других регионов СССР – 181. Из них было 10.968 русских, 8.218 евреев, 2.695 украинцев, 1.259 белорусов,

159 поляков, 32 немца, 39 литовцев, 159 латышей, 160 эстонцев и 569 чел. других

национальностей. 60,8% из них составляли женщины, 36,3% – дети и 39,2% –

мужчины. Евреи составляли 33.5% от общего количества прибывших.

К началу октября 1941 г. в Казахстан из западных регионов СССР, Ленинграда и

Москвы прибыло 65.691 эвакуированных, в том числе 11.931 мужчина, 28.213 женщин и 25. 547 детей. Все они были размещены в различных районах республики: в Западном Казахстане (Гурьевская, Западно-Казахстанская, Актюбинская области) – 14.257 человек, в Южном Казахстане (Джамбульская, Кызыл-Ордынская, Южно-Казахстанская, Алма-Атинская области) – 13.728, в Центральном Казахстане (Карагандинская) – 1.105, в Северном Казахстане (Акмолинская, Кустанайская, Павлодарская, Северо-Казахстанская) – 22.524, в Восточном Казахстане (Семипалатинская, Восточно-Казахстанская) – 11.443, в Алма-Ате – 2.634.

На исходе ноября по данным Управления по эвакуации при СНК Казахстана в Казахстане находилось 306.375 эвакуированных. При этом в именных списках были зарегистрированы 159.000 человек, среди которых было 74.565 евреев (46.9%).

В целом, с августа 1941г. по январь 1942 гг. прибыли 386.492

эвакуированных. Из них больше всего прибыло с Украины — почти 160.000 человек (41.6%). Из Белоруссии приехало 20.699 человек (12.9%)

На 10 февраля 1942 г.  в Казахстан прибыло 439.689 человек,  из них 364925 из прифронтовой полосы, 27078 человек из Москвы и 8294 человек из Ленинграда. Лишь небольшая часть из них поселилась в столице, Алма-Ате — 34.705  человек и в Алма-Атинской области — 54.443 человека.

Весной 1942 г. в тыловых районах проводилась перепись эвакуированного населения. Представляют интерес данные переписи по Гурьевской области Казахстана. В Форт Шевченко приехало 718 чел. (среди них – 507 евреев, 125 русских, 50 украинцев, 5 белорусов). В Досор  прибыло 588 человек (среди них – 324 еврея, 171 русский, 58 украинцев, 13 белорусов). В Гурьевскую область эвакуация шла в основном с Украины, чем и объясняется высокий процент евреев среди прибывших.

В июле 1942 г. началось немецкое наступление на южном направлении. Это вызвало увеличение потока эвакуированных в Казахстан. Люди прибывали в основном из Воронежской, Сталинградской, Ворошиловградской, Ростовской областей

и с Северного Кавказа.

Всего с начала войны и до июля 1943 г. в Казахстан эвакуировалось 532.500 человек.

Промышленные предприятия и их персонал эвакуировались главным образом в областные центры Казахстана — Алма-Ату, Чимкент, Уральск, Семипалатинск и Петропавловск. С июля 1941 по октябрь 1942 гг. в Казахстан прибыло 142 крупных промышленных предприятия, а всего за годы войны в Казахстан было перебазировано более 300 заводов.

Часть прибывающего в Казахстан эвакуированного населения составляли рабочие и инженерно-технические работники эвакуированных предприятий. Например из прибывших к концу 1941 г. в Гурьевскую область 8.399 человек, было 1.276 рабочих и специалистов.

К 1 июля 1942 г. в республику прибыли 111 детских домов (12969 человек).

20 июля 1941 г. был создан Эвакуационный отдел по хозяйственному устройству эвакуированного населения при СНК Казахской ССР. Такие отделы стали работать и при областных советах депутатов трудящихся. Кроме того, на территории Казахстана были организованы 12 эвакуационных пунктов с аппаратом в 323 чел.

По пути следования поездов с беженцами возникали многочисленные проблемы. Зачастую людские эшелоны следовали от места погрузки до места назначения несколько недель, простаивая на станциях по несколько дней. Снабжение топливом вагонов с эвакуированными было нерегулярным, питание и обеспечение кипятком, так же как и санитарное обслуживание были организованы плохо.

На нескольких узловых станциях Казахстана в начале декабря 1941 г. скопилось более 500 вагонов с беженцами, число которых можно оценить в 40.000–45.000 человек. Длительное нахождение в вагонах-теплушках, нехватка воды и пищи являлись причиной заразных заболеваний и смертности в пути.

Очевидец описал первый поезд, прибывший с беженцами из Восточной Украины в Алма-Ату:

«Окна в вагонах были выбиты, заделаны фанерой, а где тряпьём. В стенах зияли дыры от пуль и осколков снарядов. И в этих вагонах люди. Грязные и заросшие, с пожелтевшими, опухшими лицами, с сиплыми, простуженными голосами. А на детей страшно было смотреть. Изнурённые дальней дорогой, они кашляли, просили есть. В них еле теплилась жизнь».

Прибывшие в Казахстан эвакуированные в основном были горожанами и стремились поселиться в городах. Малонаселенные казахстанские города были застроены большей частью одноэтажными домами и имели слаборазвитую инфраструктуру. Поэтому наиболее привлекательной для приезжих была столица республики Алма-Ата, где проживало по переписи 1939 г. 230.000 человек. В Алма-Ате было размещено наибольшее количество предприятий, организаций и учреждений, эвакуированных в Казахстан.

Кроме того, на время войны столица Казахстана стала прибежищем многих известных представителей советской культурной элиты. Например, в городе жили и работали кинорежиссёры Эйзенштейн и Рошаль, писатели Зощенко, Паустовский, Маршак и Шкловский.

Власти стремились сдержать поток людей, стремившихся поселиться в Алма-Ате. Для этого использовалась прописка — разрешение на проживание в данном городе. Беженцы, не имевшие прописки, не могли устроиться на работу и получить продуктовые карточки.

В итоге большинство эвакуированных (в основном беженцев, прибывших самостоятельно) было расселено в аулах и селах (64,6% по состоянию на 1 июля 1943 г.). 35,4% из них были обустроены в городах, в которых в первую очередь селили рабочих и специалистов, занятых на промышленных предприятиях.

Жилищная проблема в городах, и до войны острая, обострилась еще сильнее. Эвакуированные жили в условиях крайней скученности, в том числе и в столице Казахстана. Об этом свидетельствует фрагмент «Акта обследования хозяйственного и бытового устройства населения Алма-Аты за май 1942 г.:

«В доме гр. Токарской по 16-й линии №6 в комнате площадью 9 кв. м. живут четыре семьи эвакуированных: гр. Шапшай А., Шапшай Ф., Рабинович и Гольштейн общим количеством 10 человек, в том числе 6 детей. На эту же площадь в начале мая самовольно вселилась хозяйка с ребёнком. В настоящее время в этой комнате на девяти метрах живут 12 человек, имея 0.75 кв.м. на человека, норма, которая не даёт возможности сидеть всем, а не только спать».

Сходная ситуация была и в других местах. В связи с прибытием в Северо-Казахстанскую область эвакуированных рабочих и их семей  была установлена временная жилищно-санитарная норма всех жилых помещений городов Петропавловска, Кокшетау и районных центров в четыре кв. метра на человека, а к 1943 году на человека приходилось 2,3 кв. метра.

У беженцев прибывших из западных областей СССР ощущался серьезный недостаток в обуви и теплой одежде. В докладной записке, поступившей из Гурьевской области в ЦК компартии Казахстана за февраль 1942 г. отмечалось, что «почти все эвакуированное население, прибывшее из южных районов Украины, не имело теплой одежды. Некоторая часть детей не может посещать школу, а взрослые — пойти на работу».

Эвакуированным выдавались по карточкам государственные субсидированные продукты. Существовали различные нормы выдачи для работающих и иждивенцев, для руководящих работников, учёных, артистов и других категорий прибывших граждан. По карточкам можно было регулярно покупать только хлеб (300–600  грамм на человека в день). Цены на продукты на рынках в несколько раз превышали государственные и были недоступны большинству беженцев. Многие были вынуждены распродавать привезённые с собой вещи, чтобы купить что-нибудь съестное.

В южной Алма-Ате проще было достать овощи и фрукты, кроме того там имелись столовые различных категорий. В сельской местности положение было намного хуже. Об этом свидетельствуют коллективные жалобы эвакуированных на имя секретаря ЦК КП(б) Казахстана Н. Скворцова.

Эвакуированные семьи начсостава Красной Армии (в т. ч. Рабинович, Кацман и др.) из села Аксу Алма-Атинской области писали 12 февраля 1942 г.:

«В селе Аксу мы уже проживаем больше трёх месяцев. У всех нас имеются дети, которые болеют от истощения. Никаких продуктов кроме 400 г. на человека в день, и то с большими перебоями, мы не получаем, да и на деньги по самой дорогой цене мы не можем достать… Большинство из нас бежали из Белоруссии в первые дни войны и не имеют даже вещей личного пользования. У нас у всех мужья на фронте; многие ещё не разыскали своих мужей и не имеют денежных аттестатов».

Эвакуированные Рейтблат, Фильштейн, Гальберберг и др. из колхоза «Энбекши» Луговского района Джамбульской области за ноябрь 1942 г. сообщали, что они, живя примерно год в колхозе, получали хлеба по 600 граммов на трудоспособных и по 300 грамм на иждивенцев. Кроме хлеба они ничего не получали. В районе имели место перебои со снабжением хлебом в ноябре-декабре 1942 года. В первую очередь это касалось вновь прибывших эвакуированных, которые не успели заработать достаточного количества трудодней.

Эвакуированные из Украины, проживавших в с. Георгиевка Курдайского района Джамбульской области жаловались в апреле 1942 г.:

«Многоуважаемые  руководители Казахской республики! Мы эвакуированные уже четвертый месяц не живём, а мучимся с детьми в глубоком тылу. Все ждали улучшения наших бытовых условий, но, к сожалению не дождались. Наоборот с каждым днём наша жизнь ухудшается. С продуктами мы получаем только 200 грамм хлеба на взрослых, а на детей 100 грамм. На рынке кошмарные цены на продукты… Денег нет, вещей для продажи также нет, как дальше жить?».

После неурожая в 1943 г. в колхозах Казахстана перестали выдавать продукты по карточкам иждивенцам.

Важным источником продуктов питания для эвакуированных стали огороды и бахчи, а также подсобные хозяйства предприятий.

Наиболее остро нуждающейся части эвакуированного населения в республике была оказана единовременная помощь на общую сумму 2.970.000 рублей. Принимались и другие меры по оказанию материальной помощи эвакуированным.

С прибытием большого числа беженцев усилилась нехватка продуктов питания и товаров повседневного спроса, увеличились очереди, обострилась жилищная  проблема. На этом фоне пышным цветом расцвёл бытовой антисемитизм.

В октябре 1942 г. в прокуратуру СССР поступили сведения о том, что проявления антисемитизма в Казахстане приняли распространённый характер. Сообщалось, что по статье за возбуждение национальной вражды с 1 августа по 4 сентября только по одной Алма-Атинской области было предано суду 35 человек, а всего с начала года — 62 человека. Указывалось, что антисемитские проявления «приняли разнообразные формы: публичные выступления, оскорбляющие национальное достоинство; избиения на улицах; открытое одобрение политики Гитлера по отношению к евреям; повреждение имущества, отказ от предоставления работы; распространение листовок с призывом не продавать евреям продуктов питания; распространение слухов об убийстве евреями детей».

В Кустанайской области во многих местах отмечалось исключительно грубое, издевательское отношение домохозяев к еврейским семьям, вселённым в порядке уплотнения. Их самовольно выселяли из квартир, выбрасывали вещи на улицу. Местные власти, органы милиции, суда и прокуратуры в большинстве случаев не реагировали на такие факты.

Эвакуированная из Киева П. Колодизнер из Джанибека Западно-Казахстанской области в письме своей сестре в Саратов от 5 мая 1942 г. описывала своё положение следующим образом:

«Так тяжело на душе, что иногда думаешь, почему бомба не убила тебя в Киеве… Обстановка, которая нас окружает, заставляет так думать… Тут все местные думают, что эвакуированные – это не люди, а собаки и еще хуже. И должна тебе написать правду, что нас не любят потому, что мы евреи. Как ни печально это писать, но это факт. Тут развит страшный антисемитизм… Тут ни комсомол, ни райком партии заступиться за тебя не хочет».

Летом 1942 г. усилились проявления антисемитизма в Джамбульской области, особенно в г. Джамбуле. Это выражалось не только в антисемитских высказываниях, направленных на унижение национального достоинства евреев, но и в систематическом избиении евреев на улицах. Эти избиения сопровождались выкриками погромного характера:

“Бей жидов, спасай Россию», «Жиды продали Россию», «Не пойдём на фронт, пока не перебьём всех жидов». Часто антисемитские настроения подогревались эвакуированными-славянами из западных регионов СССР и местными славянами, у которых такие настроения имели традиционный характер.

Партийные органы были озабочены ростом антисемитизма, который рассматривался как политически вредное явление. Ещё 4 ноября 1941 г. секретарь ЦК компартии Казахстана Бузурбаев направил в партийные органы письмо, в котором обращалось внимание на факты проявления враждебного отношения к еврейским беженцам со стороны «отсталой части населения».

В Архиве Президента Республики Казахстан сохранилось совершенно секретное письмо партийного руководителя Казахстана Н. Скворцова за 25 августа 1942 г. секретарям обкомов, райкомов и горкомов о проявлениях антисемитизма в Казахстане и мерах по борьбе с ним. В нём, в частности, говорилось:

“Агитаторы и пропагандисты должны разъяснять, что вместе со всеми бойцами и командирами Красной Армии героически сражаются, защищая родину, сыны еврейского народа… Они показывают примеры мужества и героизма, самопожертвования и любви к родине… бьются за каждую пядь земли до последней капли крови, нанося тяжёлые удары по фашистской армии. Среди награждённых за мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками имеется множество сынов еврейского народа».

Реэвакуация населения из Казахстана началась уже в 1943 г. Она проходила в основном путём самостоятельного выезда. Часть эвакуированных, в том числе и евреев, осталась жить в этой республике.

В качестве примеры приведем данные по областному центру Северо-Казахстанской области, г. Петропавловску. На 31 июля 1945 года эвакуированное в г. Петропавловск население составило 1907 человек. По национальному составу оно было представлено в основном русскими – 42,2% и евреями – 37,3%.

Библиография

1. Архив Президента Республики Казахстан. Ф. 708. Оп. 6/2. Д. 180. Л. 51-52об.
2. Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации 1938–1953. (Сост. Г. Костырченко). М., 2005. С. 33–34.
3. Каганович А. «Ташкентский фронт»: Еврейские беженцы в советском тылу. Москва. Иерусалим, 2023.
4. Крапивницкий Н. Документы Центрального государственного архива Казахстана об эвакуации населения (1941–1943 гг.) // Эвакуация: Воскрешая прошлое. Материалы международной научной конференции. Алматы, 2009. С. 20–32.

Вадим Дубсон