Публикации
Статьи
Книги
Повести, очерки, рассказы
Видео
Материалы научных конференций

Любарская Яна. «Организованная эвакуация и спонтанное бегство: малоисследованные страницы истории Холокоста».

Изучение проблемы эвакуации и спонтанного бегства советских евреев на восток после начала войны 1941-1945 гг. имеет очень важное значение для исторической памяти. Известно, что во время Второй мировой войны, когда нацистами была оккупирована почти вся Западная Европа, эвакуация там не производилась, территория стран захватывалась полностью. В войне с СССР нацистам удалось захватить хоть и значительную часть европейской территории, но не всю ее (не говоря уж об азиатской части), поэтому значительной доле живших на оккупированных впоследствии территориях евреев удалось эвакуироваться, бежать от неизбежной смерти. Однако и вдали от родных домов евреев ожидало множество испытаний, сложностей, голодных дней и потрясений. Например, моя бабушка Роза Хмиль, эвакуированная в Чкаловскую (ныне Оренбургскую область), будучи тогда маленькой девочкой, носила в мороз простые галоши, за неимением хорошей обуви, сильно мёрзла, от голода ела с сёстрами картофельные очистки. О том, как разнообразно сложились судьбы советских евреев, эвакуированных в южные регионы России, мы поговорили с Леонидом Тёрушкиным, заведующим архивом НПЦ «Холокост».

 

***

 

— Леонид, правда ли, что сегодня события, связанные с судьбой еврейских беженцев на территории СССР, до сих пор малоизвестны широкой общественности?

 

— Да, тема еще до конца не изучена. Перемещение огромных масс населения — одна из самых драматичных страниц в истории Второй мировой войны. Численность еврейского населения Польши, Прибалтики, Белоруссии, Украины, Молдавии и западных районов РСФСР, как бежавшего от уничтожения нацистами самостоятельно, так и эвакуированного в 1939-1942 гг., составляет более 1,5 млн. человек. Европейская, израильская и американская историография еще недавно представляли Холокост в ограниченной географии. Вынужденное переселение эвакуированных и беженцев, трагические судьбы людей, потерявших близких и связь с родиной, терпевших голод, болезни, остаются малоисследованной страницей Холокоста. Сведения о том, что 1941-1942 гг. сотни тысяч евреев спаслись от уничтожения нацистами благодаря тому, что, во-первых, бежали буквально «под огнем» из родных мест на восток, а, во-вторых, благодаря самоотверженности воинов Красной Армии, задержавших на ряде направлений продвижение германской армии, начали публиковаться через десятки лет, после самих событий.

 

— Со временем в изучении данной проблематики наметился какой-то прогресс?

 

— Конечно. Недавно стали проводиться специальные научные форумы, посвященные данной теме. На постсоветском пространстве только Ассоциация еврейских организаций Казахстана «Мицва» уже 20 лет регулярно проводит международные научно-практические конференции, посвященные изучению эвакуации и беженцев во время Великой Отечественной войны и истории евреев Центральной Азии и Западной Сибири. Издаются сборники материалов этих конференций. В июне 2014 г. в Еврейском университете в Иерусалиме состоялась первая международная научная конференция «Истории, воспоминания и наследие: еврейские беженцы и эвакуированные в СССР», инициированная организацией бывших беженцев, эвакуированных и блокадников «Опаленное детство» (Израиль). А вот из недавнего: 21-22 декабря 2021 г. израильское движение «За достойное будущее» («Хазит а-Кавод») и Институт изучения еврейских общин Востока имени Бен-Цви) провели международную онлайн-конференцию под названием: «Эвакуация, Советский Союз и евреи. Проблемы, оценки и свидетельства». В круглом столе «История, историография и политика в изучении эвакуации» приняли участие: Илья Альтман, профессор РГГУ, сопредседатель Центра «Холокост», д-р Александр Берман, президент движения «За достойное будущее», д-р Зеэв Левин и д-р Альберт Каганович из Канады. В четвертом заседании, «Война и эвакуация», принял участие и ваш покорный слуга, выступивший с докладом «Переписка фронта и тыла как источник по изучению эвакуации советских евреев». Илья Альтман принял участие и в подведении итогов встречи, в обсуждении подготовки электронной версии энциклопедии о евреях-беженцах и эвакуированных.

 

— Интересно…

 

— Можно сказать, что тема еврейской (и не только) эвакуации представляет растущий интерес для исследователей. Кстати, это связано с конкретными запросами тех, кто пережил эвакуацию. Материальные претензии к Германии по выплате компенсаций бывшим эвакуированным и беженцам, потерявшим имущество и здоровье, постепенно начали удовлетворяться. Это вызвало волну запросов в архивы России (прежде всего — в Архив Российского Красного Креста, где находится Центральная картотека по учету эвакуированных) от лиц, живущих сегодня по всему миру. Почти все они тогда были детьми, хотя встречаются те, кто был призван из эвакуации на фронт.

 

— С исследованиями в данном направлении как-то связана деятельность Центра «Холокост»?

 

— Сотрудники Архива НПЦ «Холокост» по мере сил помогают в поиске и оформлении документов, подтверждающих пребывание в эвакуации. Консультируем, копируем документы. При этом стараемся собрать воспоминания об этом периоде, переписку 1941-1945 гг., изучить семейные архивы.

 

— Какой процент, среди эвакуированных советских граждан занимают евреи, и каков общий портрет эвакуированных евреев? Из каких городов вывоз евреев осуществлялся особенно организованно и эффективно?

 

— До конца только 1941 г. в глубь территории СССР было эвакуировано 10 млн человек. Евреи занимают 2-е место после русских среди всех эвакуированных. Процент евреев в тех категориях, которые официально подлежали организованной эвакуации, был высок: это были преимущественно жители больших городов, профессиональные рабочие и служащие, члены семей военнослужащих, работников оборонной промышленности. Наиболее упорядоченно эвакуация была осуществлена из Москвы, Ленинграда и отчасти Киева, где процент еврейского населения являлся весьма значительным.

 

— Как думаете, уже во время эвакуации, в 1941 году, знали ли советские евреи о зверствах нацистов на оккупированных территориях?

 

— Официальная информация, несмотря на встречавшееся скептическое к ней отношение, слухи о зверствах нацистов в отношении евреев, успели дойти до городских жителей, что повышало их готовность к эвакуации и бегству. Решение должны были принимать женщины — мужчины ушли на фронт. Многие пожилые евреи не верили советской пропаганде, помня «хороших» немцев в годы Первой мировой и Гражданской войн. И всё же евреи составляли осенью 1941 г. примерно 40% всех эвакуированных. Это свидетельствует о том, что уже в конце лета и начале осени 1941 г. советские евреи имели представление об угрозе со стороны нацистов и о масштабах Холокоста.

 

— Вы исследовали тему эвакуации евреев в южные регионы России, часто посещаете научные конференции, посвященные данной проблематике, например, в Ростове-на-Дону. Давайте поговорим об этом.

 

— Как раз 30 июня и 1 июля в Ростове-на-Дону состоялись две всероссийские научные конференция с международным участием: «Великая Отечественная война в истории и памяти народов Юга России: события, участники, символы» и «Коллаборационизм на Юге России в годы Великой Отечественной войны». Я принимал участие в этих мероприятиях и, разумеется, темы эвакуации, преступлений нацизма, Холокоста там обсуждались. В этом году еще и трагический «юбилей»: 80-летие событий Холокоста в этом регионе, когда германские войска летом-осенью 1942 г. захватили значительные территории на Северном Кавказе. История бегства и эвакуации еврейского населения в южные регионы России отличается несколькими особенностями, которые усугубили трагедию Холокоста в этих регионах. Эвакуация сюда проводилась из Молдавии, Крыма, центральных, южных и восточных областей Украины, а также, частично, из Белоруссии. Эвакуацию можно разделить на два этапа, которые были обусловлены развитием ситуации на фронтах. Первый этап (июль-ноябрь 1941) характеризовался в основном организованной эвакуацией еврейского населения из вышеуказанных областей. Только небольшая часть евреев Ростова-на-Дону покинула город накануне его первого захвата германскими войсками в ноябре 1941 г. Кстати, многие из них вернулись обратно после освобождения города в том же 1941 г. Второй этап эвакуации отличался тем, что зимой 1941-1942 гг. и весной 1942 г. эвакуированные из западных областей СССР через Юг России и Кавказ частично проследовали дальше, в Казахстан и Среднюю Азию. Однако не у всех были такие возможности, а многие сами предпочли остаться на Северном Кавказе. Тем более что обстановка на фронте казалась вполне стабильной, германские войска были остановлены и отброшены на восток. Советская пропаганда поддерживала идею продолжения освобождения оккупированных территорий СССР, чему были яркие и близкие примеры: Ростов-на-Дону, Керчь и другие города.

 

— С какими основными проблемами советские евреи сталкивались, покинув родные пенаты?

 

— С голодом, холодом, с общей неустроенностью, с отсутствием теплой одежды, комфортного жилья, с неприязнью со стороны местных жителей. Возвратившиеся после войны евреи часто обнаруживали свои дома и квартиры занятыми другими людьми и вынуждены были искать новые места обитания. К тому же бывшим городским обитателям в эвакуации сложнее было приспособиться к условиям жизни в сельской местности. А периодически появляющиеся в литературе заявления о предпочтении, которое Кремль якобы оказывал евреям, совершенно безосновательны. Воспоминания эвакуированных также позволяют сделать вывод, что целенаправленной эвакуации еврейского населения не производилось, а упор делался на вывоз не столько людей, сколько материальных ценностей и колхозного имущества. Ход и реальные результаты эвакуации во многих местах зависели от личной позиции местного руководства и его понимания ситуации. Руководители одних еврейских колхозов в Украине, Белоруссии и Крыму лишь выполняли директивы о вывозе имущества, другие настаивали на обязательном выезде всего еврейского населения. В некоторых регионах стремились эвакуировать допризывную молодежь, которая должна была пополнить ряды Красной Армии.

 

— Хочется узнать подробнее: как местное население в целом относилось к эвакуированным евреям?

 

— У нас имеются довольно противоречивые, порой взаимоисключающие свидетельства об отношении местного населения к эвакуированным вообще и к евреям — в особенности. Тут были и категорическое неприятие, презрение, антисемитские проявления, которые явно или скрыто проявлялись в зависимости от ситуации на фронте и влияния нацисткой пропаганды. «Проезжая населённые пункты Северного Кавказа, мы чувствовали враждебное отношение к себе местных жителей: “Всё равно вас, жидов, Гитлер перестреляет”, — говорили они. Нередко отказывали в просьбе — напиться воды. В дороге нас нагнал верховой, командир с двумя шпалами в петлицах. Он сказал: “Немец уже близко, гоните быков, никому не говорите, что вы евреи. Местные ждут немцев”. И среди эвакуированных начались нездоровые разговоры относительно евреев. Нам угрожали, что выдадут немцам. Тогда мама приняла решение уйти от толпы и повернула быков в сторону ближайшего села. Так мы оказались в селе Правокумка (Ставропольский край). Постучали в ближайший дом. Вышла старушка, приветливо улыбнулась. “На постой хотите? Надеюсь, не жиды”, — и пригласила в дом» (Из воспоминаний Ю.Бураковского, который в 9-летнем возрасте с матерью и сестрой эвакуировался из Киева).

 

И тут же, рядом — примеры самого теплого отношения к эвакуированным. Из воспоминаний А.Ханиной, в 16 лет эвакуированной из Киева: «В станице Ленинградской совхоз. Председатель колхоза или директор совхоза, я не помню, казак, красивый, молодой такой. Он выделил нам с подружкой, ну с семьей подруги, отдельный домик, привез туда продуктов полно… я потом писала в Киев тем кто остался, подругам, что мы просто в рай попали, действительно, он относился к нам великолепно. И, значит, там же, я не помню где, работали родители — и ее родители, и моя мама, а мы с братом, и вот с подружкой, были дома, читали, библиотека там была великолепная». «…Немцы стали наступать на Кавказ. И они уже приближались к этой деревне и директор совхоза — это просто праведник мира, он взял машину-грузовик и там было три семьи эвакуированных. Посадил всех на машину, сам сел за руль, повез нас на станцию, ближайшая станция, которая железнодорожная была — Минеральные Воды. И вот всех он знал там, договорился и первый эшелон, который шел вглубь страны. Значит, он нас туда посадил, причем удивительная была неразбериха, эшелон открытый был, открытые платформы, на которых были вооружения: пулеметы, бомбы, снаряды и все это. И вот мы, нас поместили в эти вагоны, не в вагоны, а на платформу, на открытой платформе, в общем, мы так ехали. Причем по дороге тоже бомбили, очень аккуратно немцы бомбили, каждый день в 11 часов, я помню».

 

Именно весной 1942 г. в район Кавказских Минеральных Вод и на Кубань было вывезено значительное количество жителей Ленинграда, переживших зиму 1941-1942 гг., в том числе ленинградские детские дома. Среди этих ленинградцев также был высок процент евреев. А большинство детей уже стали круглыми сиротами: отцы погибли на фронте, матери умерли в блокаду. Разумеется, детей и взрослых стремились отправить в плодородные, не пострадавшие от боевых действий районы, где они могли бы в условиях благоприятного климата восстановить здоровье.

 

— Что было дальше?

 

— Предположить угрозу прорыва и стремительного наступления германских войск летом 1942 г. на Кавказ сложно было даже военным, а эвакуированные и беженцы оказались застигнуты врасплох. Впрочем, в такой же ситуации оказались и местные евреи, почти все — старики, женщины, маленькие дети, подростки. Зимой-весной 1942 г. ряды Красной Армии пополнили практически все мужчины из числа эвакуированных. И если в 1941 г. еврейских беженцев из Кишинева, Одессы, Киева везли на поездах и пароходах, то летом 1942 г. они могли рассчитывать практически только на гужевой транспорт. Мой коллега, историк К.Феферман считает, что общий настрой германской политики по отношению практически ко всем другим группам населения на Северном Кавказе оказался более терпимым, чем на прочих оккупированных советских территориях. Только в одном вопросе немецкая политика осталась бескомпромиссной. Холокост евреев происходил на Северном Кавказе точно так же, как и везде. Уничтожение евреев любой ценой, с активным привлечением к этому местных коллаборационистов, стало фундаментальным фактором немецкой политики. Поэтому, даже несмотря на общее смягчение немецкой политики к местному населению на Кавказе, вопрос о каком-либо ином подходе к евреям, кроме практически мгновенного и полного физического уничтожения, не ставился.

 

— Какими общими чертами отличался Холокост на Юге России?

 

— На оккупированной территории России действовали различные группы армий и айнзацгруппы, что сказывалось на методах обращения с еврейским населением. Крым, Северный Кавказ, включая Ростовскую область, Орджонекидзевский (центр — Ставрополь) и Краснодарский края находились под контролем соответствующих служб группы армий «Юг» и 11-й армии фельдмаршала фон Клейста. В 1941–1942 гг. на Юге России действовала айнзацгруппа D. Евреев на территории РСФСР в наибольшей степени рассматривали как опору коммунистического режима. Евреи перед расстрелом концентрировались в определённых местах лишь на несколько часов или дней. Уничтожение еврейского населения проводилось карателями вскоре после захвата населённых пунктов.

 

На Юге России было создано только одно гетто: в Ессентуках, просуществовавшее с августа по октябрь 1942 г.

 

Август-декабрь 1942 г. — период массового уничтожения евреев в городах и сельских населенных пунктах южных регионов России — от Ростова-на Дону (11-12 августа в Ростове-на-Дону — крупнейшая по числу жертв акция Холокоста на территории России) до Элисты и от Сталинграда до Нальчика. Только в 150 населённых пунктах Краснодарского и Орджоникидзевского краев в границах 1942 г. погибли около 54 тыс. евреев, при том, что довоенное еврейское население здесь не превышало 15,5 тыс.

 

Понятно, что основными жертвами стали эвакуированные и беженцы. Многие были захвачены германскими войсками и расстреляны на дорогах. С учётом сказанного выше — о возрастном составе и особенностях эвакуации, погибло очень много детей. На территории современной Карачаево-Черкессии проживало около 600 евреев. И сюда эвакуировали детские учреждения из Ленинграда, а также жителей Украины и Молдавии, среди которых было несколько сотен евреев. Число погибших — около 1600 человек.

 

— В Архиве НПЦ «Холокост» хранится много военных писем и воспоминаний, связанных с еврейской эвакуацией…

 

— Верно, приведу вам некоторые выдержки оттуда. Воспоминания тех, кому удалось спастись, весьма немногочисленны, но позволяют проследить способы выживания.

 

«…В 1935 году родители переехали в Моздок. Городок этот был совсем небольшой, здесь в основном жили русские, армяне и евреи. Как только немцы заняли город, сразу же начались карательные акции против евреев. Когда евреи потянулись к комендатуре с детьми, со скарбом и не вернулись назад, мама решила никуда не ходить, отсидеться дома. Наши соседи по квартире Городецкие, у которых не было детей, просили маму отдать младшенькую Таню. Дескать, вы все равно погибнете. Мама им отказала. А вскоре прибежала знакомая: «Уходите скорее! Городецкие ходят по соседям и предлагают донести немцам, что в доме скрывается еврейка!» Так начались наши скитания в поисках хоть какого-то убежища. Нас прятала в своем доме мамина подруга. А потом маме помогли найти паспорт на имя армянской женщины» (Из воспоминаний Ч.Кровецкой, 1934 г.р.).

 

Семья Неймарк — Рувим Абрамович, Тамара Наумовна, дочь Алла 1921 г.р. и сын Александр 1927 г.р. — эвакуировались из Днепропетровска. Летом 1942 г. на Кубани они снова оказались почти в руках нацистов. Вся семья добровольно поступила на службу в полевой хирургический передвижной госпиталь № 2338. Тамара Наумовна — на должность замначштаба госпиталя (старший сержант), Алла — медсестрой (закончила войну под Кенигсбергом), Рувим Абрамович — санитаром, а сын Александр был зачислен как воспитанник воинской части. Рувим погиб под бомбежкой в конце лета 1942 г. Разведчик Александр Неймарк погиб в августе 1944 г. у местечка Вильце при освобождении Литвы. Все выжившие спаслись, благодаря помощи местных жителей, среди которых были представители многих народов Северного Кавказа, разных социальных слоев.

 

Карачаевец Шамаил Халамлиев, его жена Фердаус и их 11 детей жили в поселке Теберда. В самом начале августа 1942 г. один из сыновей Халамлиева, Мухтар, привел в дом трех еврейских девушек. Первой реакцией родителей был страх: об отношении немцев к евреям и к тем, кто им помогает, уже было хорошо известно. Но 67-летний Шамаил Халамлиев решил: «Это Аллах нас испытывает, какие мы люди. Перевал в Закавказье уже занят немцами, девушки не пройдут. Если хотят, пусть живут с нами. Что Аллах предначертал, то и будет». На семь месяцев нацистской оккупации Халамлиевы дали приют и пищу киевлянкам Броне, Фаине и Лине Гейдман. Девушки ничего не знали о судьбе своей собственной семьи, о родителях и других сестрах. Их переодели в национальные карачаевские платья с длинными рукавами на пуговицах и глухими воротниками, голову покрыли национальными шалями с бахромой. Все дети Халамлиевых заботились о беженках. Посторонним их не показывали, на всякий случай Мухтар Халамлиев достал для них поддельные документы с русскими именами. Уже после освобождения в ноябре 1943 г. семья Халамлиевых, вместе со всеми карачаевцами, была выслана в Казахстан. Заступничество сестер Гейдман не смогло им помочь.

 

— Ужасно…

 

— Некоторые из спасшихся обязаны жизнью даже местным полицаям и другим лицам, добровольно или не очень, но сотрудничавшим с оккупантами. Из воспоминаний Л.Яновой (Феликс) 1931 г.р.: «В августе 1941 г. — я, сестра Феликс Фаина Матвеевна с родителями, эвакуировались в г.Георгиевск Ставропольского края, который был оккупирован немцами летом 1942 г., где по доносу соседей родителей, отца и маму расстреляли в августе-сентябре 1942 г., а сестра Фаина, которая была мобилизована на рытье окопов в селе… в ночь до дня доноса, приехала в Георгиевск и забрала меня в село, где рыла окопы, она там проживала в семье Шевченко Александра, меня также приютили у них. Когда немцы оккупировали это село, Шевченко Александр поступил служить в полицию, их дом не обыскивали, и семья Шевченко нас скрывала, это были очень добрые люди, мы прожили у них до января-февраля 1943 г., до момента освобождения Красной Армией. По приходу Красной Армии Шевченко Александра арестовали, судили за службу в полиции и сослали. Мы с сестрой уехали в Георгиевск весной 1943г., нам сказали, что родителей расстреляли».

 

«В июле месяце 1941 г. я, моя мать, Роза Израилевна, брат Михаил 14 лет, сестра Ася 10 лет, брат Вова 10 лет и брат Борис 3 лет, были эвакуированы из г.Рыбница в Краснодарский край. Отец по национальности русский, а мать была еврейка. 16 сентября 1942 г., по указанию немецкого командования, местная полиция в числе других еврейских семей арестовала всю нашу семью; мы были доставлены в помещение полиции, где нас держали в течение трёх дней. А затем мою мать, братьев и сестру посадили в автомашину, повезли в колхоз им. Сталина, там расстреляли, трупы бросили в колодец. Меня оставил полицейский Тарасенко А.С.; причем я очень много просила местную полицию, чтобы меня оставили (в живых), т.к. отец у меня русский, и я больше принадлежу к русской национальности. Тарасенко «на свою ответственность» меня оставил, но после этого зверски надо мной издевался, потом отпустил. Меня на воспитание взял житель станицы Петропавловской Чикалов». (Из рассказа Раисы Неминской, 1928 г.р.)

 

Филипп Тененбаум родился во Львове в 1928 г., а в 1939 г. проживал в еврейском местечке Хоростков. Он стал свидетелем разгрома Польши Германией и прихода Красной армии. С началом нацистского вторжения в СССР эвакуировался в Орджоникидзевский край, где находился вплоть до наступления немецких войск летом 1942 года. Дата выдачи эвакуационного свидетельства (чудом сохраненного матерью Филиппа, Ципорой (Зинаидой) Клементьевной Тененбаум) в селе Киевка Апанасенковского района Орджоникидзевского района указана: 4 августа 1942 года. Направление — «вглубь страны». Эвакуироваться не удалось. В селе Левокумка Буденновского района мать и сын попали в зону немецкой оккупации. Благодаря Елизавете Генриховне Кононовой, записавшей мать и сына Тененбаумов своими детьми, им удалось выжить на территории, занятой нацистами. Филипп Тененбаум — свидетель массового уничтожения евреев (примерно 300-400 человек), которое осуществлялось, в основном, казаками: «Измученным людям, которые еле держались на ногах, приказали встать вдоль стены огромного коровника и заявили: «Кто посмеет сесть или встать на колени, будет убит». За время, что мы находились там, на наших глазах было убито несколько десятков человек, причем детей убивали в основном прикладами». В октябре 1942 г., после длительных скитаний, Тененбаумы и спасавшая их семья Кононовых были задержаны в станице Незлобная, и Елизавета Кононова была вынуждена была стать переводчицей в германском военном госпитале. А Филиппа она выдавала за своего племянника. Филипп был вынужден прятаться в коровнике до начала февраля 1943 года, до освобождения Красной Армией. Он был спасен Елизаветой Кононовой и немецким военным врачом по фамилии Рихтер, не сообщившем никому о своих подозрениях в еврейском происхождении мальчика.

 

Известен ряд случаев, когда чудом спасшихся из-под расстрела, недобитых детей прятали и даже усыновляли местные жители. Из семьи Бортниковых, проживавшей до войны в Кишинёве, и захваченной нацистами уже в Калмыкии, уцелел после расстрела только восьмилетний Ваня. После долгих скитаний в поселке Арзгир на Ставрополье он снова попал в руки полицейских. Перед отправкой на расстрел к коменданту подошёл полицейский И.Т.Палагута. Он сказал: «Разрешите мне взять этого мальчика, я с ним ещё поговорю. Он мне скажет, кто он». Комендант разрешил, мальчика сняли с машины, а обречённых людей увезли на расстрел в Арзгирскую балку. Иван Палагута привёз мальчика к себе домой. Он показал, где прятаться в случае опасности. Это был погреб, набитый всякой рухлядью и овчинами. Кроме того, в ограде были вырыты две норы. Потом Палагута ушёл к партизанам. Несколько раз в дом приходили полицейские, разыскивали Ваню и его спасителя. Ваня оставался на попечении Прасковьи Михайловны, супруги И.Палагуты, вплоть до 11 января 1943 г., когда Азгир был освобожден. Супруги Палагута усыновили и воспитали Ваню.

 

— Не секрет, что тема эвакуации (в том числе — и на Юг России), уничтожения и спасения евреев во время Великой Отечественной войны, также отражена и в выставке НПЦ «Холокост».

 

— Это правда, приведу конкретный пример: с 22 июня по 10 июля 2022 г. в Краснодаре, в историческом парке «Россия-моя история» успешно демонстрируется мультимедийная выставка о Холокосте. В её основе — выставка нашего центра «Холокост: уничтожение, сопротивление, спасение», где мы много внимания уделяем судьбам эвакуированных на Юг России евреев. В основу краснодарской экспозиции легли документы, редкие фотографии, личные письма. В мае 2022 года москвичка О.В. Вельчинская, передала нам около 300 писем из семейной переписки врача Марии Борисовны Фирлеевич (Айзенман). Среди них — письмо, отправленное в 1943 году Евой Христофоровной Аксентовой брату погибшей, Семену Борисовичу Айзенману, в котором сообщалось о расстреле его сестры М.Б. Фирлеевич и супругов Данциг вместе с другими евреями в период оккупации города Армавира 27 августа 1942 года. Оригинал письма от 1943 года также демонстрировался на выставке. Там же была представлена история спасения жителем села Пискуновское Н.А. Герасименко летом 1942 года еврейской девушки Марии Роич из Павлограда. В станице Отрадной, через сделанный Николаем Андреевичем спасительный лаз, Мария смогла выбраться вместе со своей подругой Ольгой Левинской и 12-летним мальчиком. Уже на следующее утро там было расстреляно около 500 человек, включая членов семьи Роич с маленькими детьми. Но, повторюсь, благодаря помощи Н.А. Герасименко, Мария и ее брат Авраам Роич пережили оккупацию.

 

— Леонид, какой общий вывод об эвакуации евреев на Юг России можно сделать из нашей с вами насыщенной беседы?  

 

— Нельзя не признать, что все выжившие спаслись не только потому, что им помогали те, кого принято считать Праведниками народов Мира, и увековечивание имен которых продолжается сегодня. Поражение Германии на южном участке советско-германского фронта, наступление советских войск и довольно быстрое освобождение районов Северного Кавказа спасло жизни скрывавшихся евреев — как отдельных лиц, так и целой общины горских евреев Нальчика.

 

Источник: STMEGI Media Group.