Х. Б. Бабаджанов
Ташкентский университет информационных технологий

Аннотация. В статье на основе архивных документов и научной литературы освещен вопрос организации эвакуации гражданского населения и деятельность государственных органов, связанных с процессом эвакуации. На примере Узбекистана анализируется процесс приема эвакуированного населения.

Ключевые слова: эвакуация, Совет по эвакуации, социальное обеспечение эвакуированных граждан, борьба с беспризорностью, детские дома, Узбекистан.

Вторая Мировая война запомнилась в памяти предков невиданными до этого масштабами военных действий. Во время войны происходили миграционные процессы, которые по масштабам и значимости были равны крупным битвам Второй мировой. В процессе эвакуация миллионы людей из прифронтовых территорий СССР были вынуждены переселиться на восток страны. Таким образом, были спасены миллионы жизней, сохранены трудовые ресурсы и генофонд населения. Тыловые территории, такие как Узбекистан и его население, старались обеспечить эвакуированных кровом, питанием и оказать им социальную помощь. На это тратились огромные финансовые и административные ресурсы. Так или иначе, эвакуация является явлением не только техническим и экономическим, но культурным и социальным.

Эвакуация из прифронтовой полосы имущества и населения в другие территории в годы Второй мировой войны в СССР не единичный случай в мировой истории. Такие процессы происходили, например, во время Второй мировой войны в Великобритании (эвакуация детей в заморские территории) или в тот же период переселение населения с севера Франции на юг страны. Но именно по масштабам процесс эвакуации в СССР достиг максимального, невиданного до этого момента уровня.

Трудности эвакуации в первую очередь коснулись самих переселяемых граждан. В связи с тем, что эвакуация проходила в очень сжатые сроки и в тяжелых условиях, в большинстве случаев эвакуированные старались взять с собой самые необходимые вещи и документы. Учитывая, что основной процесс происходил летом – осенью 1941 г., многие не брали собой теплые вещи (из-за спешки или срочной эвакуации отводилось мало времени). Транспортировка людей на большие расстояния являлась большим испытанием для физического и психологического здоровья людей. Эшелонам, заполненным людьми, требовалось несколько недель, а иногда и больше месяца, чтобы добраться до пункта назначения. Поезда ходили без расписания и подолгу стояли на станциях. Но самой большой опасностью на пути была бомбардировка эшелона.

В планировании и организации процесса эвакуации было много недостатков и ошибок. Но главное, несмотря на трудности, эвакуация достигла своей цели – были спасены миллионы мирных людей, максимально было затруднено использование экономического потенциала в оккупированных территориях и были созданы новые промышленные мощности на востоке СССР. А чтобы достичь этих целей, требовалась сложная и точная работа государственных и хозяйственных органов управления. Процесс эвакуации был, в некотором смысле, вызовом для государственной организационно-управленческой системы.

Эвакуация как организационный процесс требовал управления и планирования. Для этого, прежде всего, был необходим центральный орган, руководящий этим процессом на государственном уровне. Постановлением № 1740-7488 СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 24 июня 1941 г. был создан Совет по эвакуации [1. С. 50]. Совет был одним из первых органов управления, созданных в условиях чрезвычайного положения. Постановлением № 173 ГКО СССР от 16 июля 1941 г. Совет по эвакуации был утвержден в следующем составе: Шверник Н. М. (председатель Совета), Косыгин А. Н. (заместитель председателя Совета), Первухин М. Г. (заместитель председателя Совета), Микоян А. И., Каганович Л. М. (с заменой Арутюновым Б. Н.), Сабуров М. З. (с заменой Косяченко Г. П.), Абакумов В. С. (НКВД) [2. С. 152]. В последующие периоды члены Совета несколько раз менялись.

Совет по эвакуации и другие государственные чрезвычайные органы, связанные с процессом эвакуации, не имели обширного аппарата управления и широкой сети на местах. Если быть точнее, Совет давал планы и указания по вопросам эвакуации и контролировал этот процесс. Непосредственно на местах начальниками советов по эвакуации обычно назначались главы республик, областей и районов. На 1 января 1941 г. во всех республиках, областях и краях СССР руководили эвакуационными советами 2757 человек [3. С. 115]. Кроме этого, срочно создавались эвакопункты и республиканские, областные, городские, районные эвакуационные комиссии по устройству эвакуированных. Основная тяжесть организации эвакуации возлагалась на областные наркоматы и местные органы управления, которые хорошо знали ситуацию на своей территории. Кроме того, Совнарком СССР обязал уполномоченных Совета по эвакуации по парткомам создать свой рабочий аппарат в 3–5 человек из особо проверенных наркоматов [4. С. 203].

Организационная деятельность Совета по эвакуации отличалась от других государственных органов своей простотой. Совет оперативно решал вопросы, повестка дня и протокол не велись. Совет координировал деятельность различных организаций и учреждений, связанных с эвакуационным процессом. Конечно, это не означало, что в работе Совета не было ошибок и недостатков. В частности, недостатки в управлении и принятии решений проявились в организации эвакуации населения и имущества с прифронтовой линии. В первые месяцы войны линия фронта и оперативная обстановка быстро менялись. Невозможно было точно спланировать, когда и какие территории займет противник. Местные органы, лучше всех осведомленные о ситуации на местах, не могли эвакуировать предприятие в другой район без решения ГКО. Но решение не всегда принималось вовремя. Когда решение вообще не принималось, предприятие и его дирекция, рабочие и научно-технический персонал оставались на оккупированной территории. Если они переселялись по собственной инициативе, этот процесс проходил с большими дефектами и недостатками, иногда в условиях боевых действий.

Как показала последующая практика, действия Совета по эвакуации не были достаточны для выполнения огромного количества работ, связанные с процессом эвакуации. Поэтому согласно постановлению Совета по Эвакуации № 187 от 14 ноября 1941 г., было утверждены положения и штаты Управления по эвакуации населения при Совете по Эвакуации. Согласно этому постановлению Управление по Эвакуации населения при Совете по эвакуации имели следующие задачи:
а) организацию эвакуации населения из районов прифронтовой полосы;
б) обслуживание эвакуируемого населения в пути следования;
в) прием, размещение и устройство на работу эвакуированного населения [5].

Узбекская ССР являлась одним из тринадцати административных субъектов СССР, которые считались 1-й (основной) группой, где организовался аппарат Уполномоченного по эвакуации [6]. Но, как показывают архивные документы, организация аппарата решалась с опозданием и правительство республики само требовало отправки Уполномоченного. Так, в телеграмме от 2 ноября 1941 г. председатель Совнаркома Узбекистана А. Абдурахманов просил председателя Совета по эвакуации Н. М. Шверника решить этот вопрос: «В целях равномерного распределения эвакуированных между республиками Средней Азии и Казахстаном, а также решения месте всех возникающих вопросов транспортировкой эвакуированных считал бы целесообразным посылку Ташкент вашего уполномоченного правами решения распределения эвакуированных между республиками Средней Азии и Казахстаном» [7].

Этот вопрос был быстро решен, и уже 15 ноября 1941 г. было утверждено штатное расписание Уполномоченного управления по эвакуации населения по Узбекской ССР на 1942 г., которое полностью указано в таблице № 1 [8]:

Таблица 1

Штатное расписание Уполномоченного управления по эвакуации населения по Узбекской ССР

Наименование должности	Кол. шт.	Должностные оклады	Месячный фонд зарплаты
Начальник учетносправочного бюро	1	600	600
Старший статистик	2	500	1000
Статистик	3	400	1300
Учетчики	80	350	28 000
Статистики	1	350	350
Ст. статистик	8	500	4000
Статистики	18	350	6300
Ст. учетчик	1	400	400
Учетчики	10	300	3000
ИТОГО	124		44 850

Обеспечение жильем, питанием, медицинской помощью, а также материальная помощь эвакуированным требовали от республики колоссальных административных и материальных ресурсов. Узбекистан в годы войны принял более одного миллиона человек. В поздних исследованиях даже указывается, что из объятых огнем войны территорий в республику были эвакуированы 1 миллион 500 тысяч человек, в том числе более 250 тысяч детей [9. С. 34]. Работы в этом направлении еще продолжаются. М. П. Беленко подчеркивает сложность учета населения, переселенного в Среднюю Азию в 1941–1942 гг. из-за статистической неразберихи, и показывает, что расхождения в учете могут достигать 15–20 % переселенного населения [10].

Но надо сказать, что Узбекистан и его столица город Ташкент были важной локацией для эвакуации населения из прифронтовой полосы. Эту ситуацию так описывает Рэбекка Мэнли в своей книге «К Ташкентской станции: Эвакуация и выживание в Советском Союзе в войне»: «Все хотели в Ташкент. Почему в Ташкент? Потому что Ташкент был город хлебный. Ташкент, город хлебный. Волшебные слова… Действительно, Ташкент был одним из важных мест пребывания эвакуированных. Но никто толком не мог объяснить этот феномен. «Большое количество эвакуированных отправилось в Ташкент», так описывал этот процесс один из государственных служащих из Пензы осенью 1941 г. Еще в одном отчете из города казахского города Арысь отмечалось, что огромная масса людей самотеком направилась в Узбекистан» [11. С. 141]. Это было не зря. Конечно, многие понимали, что здесь люди найдут заботу, и местное население поделится последним куском хлеба, как это было в годы Первой мировой и гражданской войн.

Централизованно эвакуированное население в Узбекистан распределялось по областям и крупным городам согласно постановлениям СНК Узбекской ССР. Например, согласно постановлению СНК Узбекской ССР № 1687 от 13 ноября 1941 г., был установлен дополнительный план размещения эвакуированного населения в количестве 250 тыс. человек по областям и городам республики [12]. В следующем административном уровне – областях направляемое население распределялось между районами. Так, согласно решению Исполнительного комитета Ферганского областного Совета депутатов трудящихся № 45 от 20 сентября 1941 г. 4000 человек были дополнительно размещены районах и городах Ферганской области Узбекистана [13].

Несмотря на то, что из союзного и республиканского бюджета выделялись средства на помощь эвакуированному населению, этих денег хватало на несколько месяцев. Например, в течение трех месяцев 1943 г. для помощи эвакуированным было полностью израсходовано 240 000 рублей, выделенных Узбекистану из союзного и дополнительно 400 000 рублей из республиканского бюджета [14]. Поэтому правительством Узбекистана по мере нужды отдельными постановлениями выделялись средства для помощи эвакуированному населению. Например, согласно постановлению СНК Узбекской ССР от 3 марта 1943 г. № 190, нуждающемуся населению было передано 200 000 рублей. Дополнительно 50 000 рублей были выделены в качестве финансовой поддержки нуждающимся учителям [15].

Объем оказываемой материальной помощи, конечно, был ограничен по экономическим причинам и не полностью покрывал потребности эвакуированного населения. Например, по состоянию на апрель 1942 г. в Ташкентский эвакопункт и эвакоотделение ежедневно обращались 100–150 человек с целью получения материальной помощи. Кто-то просил предоставить билеты для перемещения на другие территории. А кто-то не имел средств даже для питания. Материальная помощь оказывалась самым нуждающимся. Для экономии средств для нежизненно важных направлений помощи деньги серьезно экономились. Так, с февраля 1942 г. эвакопункт на станции Ташкент прекратил выдачу бесплатного железнодорожного билета перемещенному населению [16]. Несмотря на это, обращение за помощью эвакуированного населения в эвакопункты росло. К концу 1942 г. в регистрационной книге Ташкентского эвакопункта появился порядковый номер 47 000 [17. С. 10].

В первую очередь необходимо было оказать материальную поддержку инвалидам и тем, кто не имел трудоспособности и нуждался в социальной защите из числа переселенного населения. Самыми нуждающимися группами эвакуируемого населения, безусловно, были дети, пожилые люди и инвалиды. По состоянию на 1 ноября 1941 г. в Узбекистан было эвакуировано 28 008 инвалидов труда. Учитывая их тяжелое материальное положение, на погашение задолженности по пособиям инвалидов из республиканского бюджета было выделено 757 тыс. руб. [18]. Многие эвакуированные инвалиды не имели родственников, которые могли заботиться о них. По всей республике для них создавались специальные медицинские учреждения. Например, два таких учреждения (дома инвалидов) были открыты, решением постановления СНК Узбекской ССР № 21 от 8 января 1942 г. в городе Бухаре (на 100 коек) и в городе Коканде (на 150 коек) [19].

При Ташкентском горисполкоме были организованы эвакуационные бюро и учетные группы, которые специально занимались вопросами, связанными с эвакуацией. При Ташкентском вокзале была организована лечебно-санитарная часть для эвакуированных граждан. Решением Исполкома Ташгорсовета был установлен пониженный тариф за обслуживание эвакуированного населения в городских банях, выделены специальные парикмахерские, которые обслуживали бесплатно эвакуированных. Летом 1942 г. был организован новый отдел хозяйственного устройства эвакуированного населения [20. С. 52].

Вместе с детьми в республику стали переезжать детские дома. В целях приема и социальной защиты детей в Узбекистане были расширены существующие или открыты новые детские дома. Анализ архивных документов показывает, что если до войны в связи с сокращением количества сирот число детдомов ежегодно сокращалось, то после войны количество осиротевших детей и детдомов в Узбекистане резко возросло. Эту статистику можно увидеть в таблице № 2 [17. С. 10]:

Таблица 2

Количество детдомов и количество сирот в них в Узбекской ССР в 1941–1945 годах

Годы	Количество детдомов	Количество сирот в них
1941	137	16 980
1942	164	21 470
1943	200	26 500
1944	230	30 000
1945	242	31 500

Все детские учреждения для эвакуированных детей обеспечивались продовольствием и одеждой из центральных фондов. С 1942 г. каждый эвакуированный ребенок ежедневно обеспечивался продуктами питания в следующем количестве, которые указаны в таблице № 3 [21. С. 14]:

Таблица 3

Ежедневные нормы питания для эвакуированных детей с 1942 г.

1	Хлеб, горячая пища из макарон или бобов	470 гр.
2	Рыба	56 гр.
3	Кондитерские изделия	15 гр.
4	Масло	32 гр.
5	Сахар	20 гр.

Население Узбекистана тоже старалось помочь детям. В первые месяцы прибытия населения общественностью Узбекской ССР для оказания помощи детям было собрано 2 млн руб., 82 тыс. комплектов различной одежды и 270 центнеров продуктов. Для ослабевших ребят был создан санаторий на 400 мест. Для ремонта помещений детдомов отпущено 750 тыс. руб. [17. С. 9].

Еще одной категорией остро нуждающихся в социальной помощи были несовершеннолетние дети подросткового возраста. Как мы видим, в плане устройства и обеспечения детей младших возрастов были достигнуты определенные успехи. Но в случае с подростками (15–18 лет) серьезные недостатки до конца не устранены. Особенно дети, прибывающие без родителей и нецентрализованно (т. е. самостоятельно) приехавшие в республику, оказались в очень тяжелом положении. В первую очередь их нужно было найти и поставить на учет.

Согласно постановлению СНК Узбекской ССР от 15 ноября 1941 г. в городе Ташкенте, где были расположены основные железнодорожные узлы, был открыт приемный пункт для несовершеннолетних [22. С. 230]. Этот пункт занимался учетом и устройством несовершеннолетних до 18 лет в детские дома или, если позволял возраст, – на производство. Позднее были открыты отделения в областях и районах Узбекистана. Главной целью этих пунктов было пересечение бесконтрольного перемещения несовершеннолетних по территории республики.

Не всегда несовершеннолетние сами обращались и регистрировались в этих пунктах. К делу по установлению контроля над несовершеннолетними подключились органы внутренних дел. В годы войны в Узбекистане было создано более 30 детских комнат при отделениях милиции. Общими усилиями нескольких учреждений только в течение 1941 г. на улицах населенных пунктов Узбекистана было найдено более 3000 безнадзорных детей [23. С. 297].

Если уделить внимание возрастному составу детей, то становится ясно, что в основном это были подростки 15–18 лет. Если быть точнее, по информации о размещении эвакуированных детей в Узбекистане с ноября 1941 г. до 19 марта 1942 г., ситуация в процентном соотношении была следующей: дети дошкольного возраста – 2,5 %, 8–14 лет – 31 %, 15–16 лет – 48,5 %, подростки 17–18 лет – 18 %. Более половины переселенных детей (51 %) были сиротами, у остальных родители находились на войне [22. С. 233]. Именно эта возрастная категория требовала особого внимания, в силу своего потенциала вовлечения в криминальную деятельность.

Так, из 22 тыс. детей и подростков, прибывших в Узбекистан в период с 1 октября 1941 г. по 1 октября 1942 г., 8052 были направлены в ремесленные училища и ФЗО на учебу, а 10 202 чел. непосредственно на работу – на заводы и фабрики, а также в колхозы и совхозы [24. С. 216]. Хотя, по эти данным, большинство детей и подростков кажутся занятыми, но проценты не отражали объективную ситуацию. Эта была только сухая статистика, поскольку многие несовершеннолетние после регистрации часто уходили из учебных заведений и работы. Этому были свои причины. В частности, не были созданы условия для получения профессионального образования подростками, прикрепленными к заводам № 702, 84, 708, 735, которые были расположены в городе Ташкенте. Многие учащиеся ремесленных школ и ФЗО не были обеспечены питанием и жильем [25]. В результате подростки без родителей и средств существования, не выдержав тяжелых условий, сбегали с заводов и учебных заведений.

Обычно сбежавшие дети находили себе подобных и образовывали небольшие банды, занимавшиеся мелким воровством, хулиганством и попрошайничеством. Рынки, вокзалы, подвалы домов стали местом проживания этих небольших групп подростков. Постепенно проблема беспризорности была решена. Социальные органы активно включились в дело снабжения подростков работой и питанием. Ташкентская городская комиссия помощи детям совместно с общественностью города провела серьезную работу по ликвидации детской беспризорности и безнадзорности. За 9 месяцев 1943 г. городской комиссией помощи детям совместно с общественностью было учтено 9199 безнадзорных и беспризорных детей, из которых были направлены: в школы ФЗО, детдома и устроены на работу – 4959, в детприемники – 3663 и в другие организации – 148 детей. Больные и истощенные беспризорные дети были немедленно помещены в лечебные учреждения [20. С. 53].

Для тех, кто не смог отказаться от противозаконной деятельности, по решению Постановления СНК СССР № 659 от 15 июня 1943 г. «Об усилении мер борьбы с детской беспризорностью и хулиганством» при Наркомате внутренних дел СССР были созданы детские исправительные колонии для подростков 11–16 лет [26. С. 383].

Несмотря на материальные и организационные трудности, Узбекистан смог принять и обеспечить около 1,5 млн чел. из прифронтовых территорий. Жители городов и сел республики радушно встретили приехавшее сюда эвакуированное население. Местные жители давали им место для ночлега, делились последним куском хлеба, собирали для них обувь и одежду. Эвакуированные специалисты разных отраслей внесли свой вклад в развитие экономики, культуры и образования в Узбекистане в 1941–1945 гг.

Вторая мировая война стала знаковым событием в жизни нескольких поколений советских граждан. Война разделила судьбы многих граждан Советского Союза на довоенный и послевоенный период. Среди десятков городов и республик, служивших убежищем для эвакуированных, Узбекистан и его столица Ташкент во многом стали символами эвакуации. Для многих людей Узбекистан одновременно с его и чужим, и родным климатом, культурой и архитектурой стал родным. Главное – эвакуированные, и особенно дети, не чувствовали себя здесь беженцами. Они были частью огромной и гостеприимной узбекской семьи.

Список источников и литературы

1. Пащенко М. К освещению вопроса о времени создания Совета по эвакуации и его руководстве в научной и учебной литературе // Берегиня-777-Сова. 2021. № 3 (14). С. 50.
2. Советское военно-политическое руководство в годы Великой Отечественной войны: сборник документов / сост. Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая, О. В. Хлевнюк. М.: Фонд «Связь эпох», 2020. С. 152.
3. Прохоров А. Эвакуация промышленности на Восток (из опыта советской модели управления) // Россия и современный мир. 2002. № 2. Рубрика: Феноменология советского общества. С. 115.
4. Эшелоны идут на Восток (из истории перебазирования производительных сил СССР в 1941–1945 гг.). М.: Наука, 1968. С. 203.
5. Центральный Государственный Архив Города Ташкента (далее – ЦГАГТ). Ф. 314. Оп. 1. Д. 37. Л. 50.
6. ЦГАГТ. Ф. 314. Оп. 1. Д. 37. Л. 54.
7. Национальный Архив Узбекистана (далее – НАУ). Ф. Р. 837. Оп. 32. Д. 2787. Л. 213.
8. ЦГАГТ. Ф. 314. Оп. 1. Д. 62. Л. 61.
9. Саидов А. Парк Победы: философия мужества и стойкости. Ташкент: Тасвир, 2021. С. 34.
10. Беленко М. Эвакуация гражданского населения в среднеазиатские республики СССР в годы Великой Отечественной войны // Исторический курьер. 2019. № 4 (6). Статья 9. URL: http://istkurier.ru/data/2019/ISTKURIER-2019-4-09.pdf
11. Manley R. To the Tashkent station: evacuation and survival in the Soviet Union at war. N.-Y.: Cornell University Press, 2009. P. 141.
12. ЦГАГТ. Ф. 314. Оп. 1. Д. 39. Л. 270.
13. ЦГАГТ. Ф. 314. Оп. 1. Д. 39. Л. 230.
14. НАУ. Ф. Р. 837. Оп. 32. Д. 2787. Л. 31.
15. НАУ. Ф. Р. 837. Оп. 32. Д. 3751. Л. 28.
16. НАУ. Ф. Р. 837. Оп. 32. Д. 3522. Л. 87.
17. Фазылходжаев К. Детей принимал Узбекистан. Ташкент: Узбекистан, 1991. С. 10.
18. НАУ. Ф. Р. 837. Оп. 32. Д. 2602. Л. 147.
19. НАУ. Ф. Р. 837. Оп. 32. Д. 3260. Л. 74.
20. Уразаев Ш. Ташкентский городской совет в годы Великой Отечественной войны. Ташкент: Узбекистан, 1968. С. 52.
21. Турдиев С. Забота трудящихся Узбекистана об эвакуированных детях в годы Великой Отечественной войны. Ташкент: Фан, 1987. С. 47.
22. Ибрагимов Х. Забота трудящихся Узбекистана об эвакуированных гражданах и детях // Историческая роль Узбекистана в победе над фашизмом (Материалы научно-теоретической конференции). Ташкент: Фан, 1995. С. 230.
23. Узбекская ССР в годы Великой Отечественной войны. Т. 1. Ташкент: Фан, 1981. С. 297.
24. Перезенцева Т. Подготовка кадров для промышленности в годы войны // Историческая роль Узбекистана в победе над фашизмом: Материалы научно-теор. конф. Ташкент: Фан, 1995. С. 216.
25. НАУ. Ф. Р.837. Оп. 32. Д. 3740. Л. 39.
26. Дети ГУЛАГа. 1918–1956 / сост. Виленский С. С., Кокурин А. И., Атмашкина Г. В., Новиченко Ю. И. М.: МВД, 2002. С. 383.

Источник: Пермский Государственный архив социально-политической истории.