Дубсон Вадим. «Эвaкуация еврейского населения СССР в 1941–1942 гг.: цифры и факты».
История эвакуации еврейского населения СССР в годы Второй мировой войны остается в центре внимания исследователей и широкой общественности. Ниже мы приведем некоторые цифры и факты, освещающие различные аспекты этой темы. Основное внимание будет уделено довоенному советскому плану эвакуации, организации процесса эвакуации в первые месяцы войны, анализу статистических данных о численности и составе эвакуированного еврейского населения, выехавшего из западных регионов СССР и размещенного в восточных районах страны. Мы попытаемся также примерно оценить общую численность эвакуированных в 1941–1942 гг. советских евреев.
Еще в довоенный период в СССР были подготовлены планы эвакуации населения в случае нападения Германии. 7 июня 1941 г. датируется проект постановления СНК СССР «Об утверждении положения об эвакуации и порядка разработки эвакопланов» (далее – «Положение»)[1].
В соответствии с «Положением» были установлены районы, из которых должна была проводиться эвакуация, а также определены категории эвакуируемого населения:
- Районы развертывания армий – пограничная полоса глубиной 75–100 км. Планировалась эвакуация из этих районов детей дошкольного возраста и школьников до 15 лет, а также стариков старше 60 лет перед началом военных действий.
- Районы возможного захвата противником, устанавливаемые командованием фронта. Предусматривался вывоз из них всего мужского населения, годного к военной службе, а также, в зависимости от оперативной обстановки, перечисленных в предыдущем пункте категорий населения.
- Важнейшие центры страны: Москва, Ленинград, Минск, Киев, Одесса.
«Положением» устанавливались запретные зоны и районы размещения при эвакуации. Эвакуируемое население запрещалось размещать западнее линии, проходящей через Псков, - Великие Луки, Смоленск, реку Днепр и Николаев, вероятно, чтобы не мешать развертыванию войск.
Промышленные предприятия и высшие учебные заведения должны были вывозиться в районы к востоку от линии Москва – Воронеж – Ростов, с целью обезопасить их от налетов вражеской авиации.
К «Положению по эвакуации» приложена выполненная в одном экземпляре карта-схема эвакозон. На ней обозначены Зона эвакуации и запретные зоны для размещения населения и промышленных предприятий, подлежащих вывозу из Зоны эвакуации, а также выделены города, подлежащие разгрузке: Москва, Ленинград, Минск, Киев, Одесса2 (см. Приложение).
Была запланирована следующая очередность вывоза при эвакуации:
- Ценное имущество государственных учреждений и предприятий.
- Дети.
- Старики.
- Прочие объекты и грузы [3].
Кроме того, в начале июня 1941 г. были подготовлены планы эвакуации из Москвы и Ленинграда. Планировалось с началом войны вывезти из каждого из этих городов по одному миллиону человек [4].
Неожиданность нападения и быстрота продвижения немецких войск стали теми факторами, которые заставили внести существенные коррективы в имевшиеся планы вывоза населения из угрожаемых зон. В советской историографии подчеркивалось, что эвакуировались в первую очередь детские учреждения, женщины с детьми и люди пожилого возраста [5]. Однако, в партийно-правительственных постановлениях по эвакуации, принятых в начале войны, устанавливалась другая очередность вывоза населения.
Согласно постановлению от 27 июня 1941 г. «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества» эвакуции подлежали «квалифицированные рабочие вместе с эвакуируемыми предприятиями, семьи начсостава Красной Армии, работников НКВД и ответственных советских и партийных работников, дети до 15 лет». В ходе эвакуации в первую очередь должны были вывозиться промышленное оборудование и сырье, историко-музейные ценности и лишь затем население. Очередность вывоза населения должны были определять военные советы фронтов, в зависимости от сложившейся обстановки. Им предписывалось «в случае невозможности планомерной организации эвакуации принимать меры… [по] эвакуации всего населения из угрожаемых районов» [6].
5 июля 1941 г. было принято три дополнительных партийно-правительственных постановления, регулирующих эвакуацию населения. Постановление «Об эвакуации рабочих и служащих эвакуируемых предприятий» дополняло директиву от 27 июня. В нем разъяснялось, что эвакуация персонала должна производиться по решению соответствующих наркоматов и включать также семьи эвакуируемых. Рабочие и служащие должны были эвакуироваться по возможности одновременно с вывозом оборудования их предприятий [7].
Постановление «О порядке эвакуации населения в военное время» определяло сферу компетенции военных и гражданских властей. Эвакуация из прифронтовой полосы должна была производиться по указанию местного военного командования, а в других районах только с разрешения Совета по эвакуации. В соответствии с постановлением, состав эвакуируемых и очередность эвакуации определяли совнаркомы республик, областные и краевые исполкомы советов. Осуществление эвакуации возлагалось на местные органы советской власти и НКПС. [8]
Отдельное постановление подтверждало привилегии при эвакуации «семей руководящих партийных работников и семей начальствующего состава Красной Армии, Флота и войск НКВД». В соответствии с ним местное военное командование, местные органы советской власти и железнодорожные органы были обязаны предоставлять этим семьям все необходимые транспортные средства, обеспечивать их питанием, одеждой и медицинским обслуживанием. Место жительства эта категория эвакуируемых могла избирать по собственному желанию (за исключением Москвы и Ленинграда) [9].
Таким образом, эвакуация различных групп населения, в соответствии с их статусом в советской иерархии и степенью важности для страны, была достаточно подробно регламентирована. Вместе с тем, никаких постановлений или указов, определяющих или упоминающих преимущества каких-либо этнических групп при эвакуации нам обнаружить не удалось [10].
На практике решения различных инстанций часто не поспевали за быстро меняющейся обстановкой на фронте и противоречили друг другу. Например, распоряжение об эвакуации 10 000 человек («членов семей рабочих и служащих») из города Клинцы Орловской области, где проживало в 1939 г. 6 500 евреев [11], Совет по эвакуации дал 19 августа [12], тогда как город был захвачен 20 августа 1941 г. Это произошло после неожиданного поворота второй немецкой танковой группы на юг, в результате чего за несколько дней была оккупирована западная часть Орловской области. Немцы вошли в неразрушенный город, живущий своей обыденной жизнью [13]. Не эвакуировалось более 3 000 евреев [14]. Частичная эвакуация предприятий легкой промышленности города, в том числе швейной фабрики «Дер Эмес», происходила в тяжелых условиях, в непосредственной близости от района боеых действий [15]. Секретарь горкома партии, председатель горсовета и начальник горотдела НКВД были исключены из партии за невыполнение указания обкома об уничтожении оборудования фабрик и заводов [16], в то время как Совет по эвакуации дал указание об их вывозе.
В другом случае, прокурор Вяземского гарнизона завел уголовное дело на секретаря Смоленского обкома партии за то, что тот начал эвакуацию женщин и детей из Вязьмы без санкции ЦК партии, уже после того как 16 июля немецкие войска заняли Смоленск. Хотя, в итоге, обком признал действия прокурора неправильными, организованная эвакуация населения из Вязьмы была задержана [17].
Стремительное наступление немецких войск затрудняло проведение эвакуации населения в значительных масштабах из западных приграничных областей. Линия фронта быстро продвигалась внутрь страны, и понятие «прифронтовая полоса» становилось размытым и трудно определяемым. В справке Совета по эвакуации о работе по эвакуации населения к 18 июля 1941 г. отмечается, что «в первые дни войны эвакуация гражданского населения из прифронтовой полосы производилась беспорядочно, эшелоны формировались стихийно, шли без начальников, не всегда обеспечивались питанием» [18].
Значительную часть эвакуационного потока составляли беженцы [19]. Как будет показано ниже, евреи составляли большую часть беженцев с территории Украины, Белоруссии и Молдавии [20]. Иногда беженцы могли пользоваться транспортом и другими услугами, предоставляемыми государством. Государственные органы пытались регулировать движение гражданского населения в тыл. Так, в августе 1941 г. Совет по эвакуации рассматривал вопрос «о стихийной самоэвакуации населения», а 3 августа он принял постановление об упорядочении эвакуации населения из прифронтовой полосы [21].
С первых дней войны начался массовый вывоз населения из Москвы и Ленинграда, по-видимому по планам, разработанным еще до начала войны. Значительную часть эвакуированных составляли дети дошкольного и школьного возраста. До 14 июля 1941 г. из Москвы было вывезено более 450 000, а из Ленинграда 273 500 детей22. Это составляло соответственно более 50% и 80% от общего количества эвакуированных из этих городов.
Первоначально предлагалось эвакуировать за первую декаду июля из западных областей страны 1 665 000 человек, но в окончательном варианте этого плана число подлежащих эвакуации было сокращено более чем в четыре раза – до 395 000 человек [23]. Одной из причин такого решения была, вероятно, острая нехватка вагонов. Так, в письме наркома путей сообщения Л. Кагановича в Совет по эвакуации от 17 июля 1941 г. отмечается:
«В настоящее время железные дороги испытывают острый недостаток порожних вагонов, что создает большие затруднения для обеспечения воинских перевозок… В то же время железные дороги ежедневно перевозят большое количество эвакуированного населения. При этом большое число людских эвакуационных перевозок производится на значительные расстояния, задерживая большое число вагонов» [24].
Кроме того, массовая эвакуация населения из Москвы и Ленинграда в основном железнодорожным транспортом [25] ограничивала возможности вывоза людей из западных областей СССР. В общем потоке эвакуированных к 18 июля 1941 г., не считая находившихся в пути, доля Москвы и Ленинграда составила 64%, а число выехавших из прифронтовой полосы – 36% [26].
Такая политика советских властей снижала возможность эвакуации и бегства еврейского населения из районов традиционного еврейского проживания (бывшей «черты оседлости»). Следует учесть, что более одной пятой еврейского населения СССР в границах 1939 г. проживало в регионах, оккупированных в течение первого месяца войны [27].
В результате, лишь немногим евреям удалось выехать с территорий, аннексированных СССР в 1939–1940 гг. (7–8%) и из той чати Восточной Белоруссии, которая была оккупирована до конца июня 1941 г. [28]. Из западной части Украины, в границах 1939 г., оккупированной в июле, эвакуировалось не более одной трети [29], а из части Восточной Белоруссии, занятой в этом же месяце и из западных районов Смоленской области РСФСР – примерно 45% проживавших там евреев [30].
Ситуация кардинально изменилась во второй половине июля. Из числа эвакуированных с 18 июля по 1 августа почти 94% составили выехавшие из прифронтовой полосы. Резко сократилась эвакуация населения из Москвы и Ленинграда [31]. Вероятно это было связано с изменившейся обстановкой на фронте. В ходе Смоленского сражения немецкое продвижение к Москве замедлилось. В это же время наступавшая под Ленинградом 4-я танковая группа была остановлена на рубеже реки Луги. Красная Армия упорно оборонялась в районе Киева [32]. Таким образом, сложились условия для проведения в более широких масштабах, чем ранее, эвакуации населения из районов, оказавшихся под непосредственной угрозой захвата врагом.
С ростом числа выехавших из западных областей выросло и число евреев, которым удалось спастись от нацистов. По-видимому, во второй половине июля доля эвакуировавшегося еврейского населения уже превышала долю оставшегося на занятой немцами территории. Из оккупированной в августе части Восточной Белоруссии эвакуировалось 77% евреев, что составляло почти половину от общего числа евреев, выехавших с территории Белоруссии в границах 1939 г. [33]. Из центральных областей Украины, на территорию которых немцы вступили в конце июля, удалось эвакуироваться двум третям проживавших там евреев [34].
В августе 1941 г. размеры эвакуации населения из Москвы и Ленинграда вновь резко выросли. В общем числе эвакуированных в период с 1 по 20 августа доля этих городов составила 75%. Среди эвакуированных за первые два месяца войны почти половину составили жители Москвы и Ленинграда [35]. К 10 сентября из Москвы было вывезено 2 179 000 человек [36].
Накануне войны примерно 70% еврейского населения СССР в границах 1939 г. проживало на территории, впоследствии оккупированной немецкими войсками [37]. Поэтому столь широкие масштабы эвакуации населения из Москвы и Ленинграда в первые месяцы войны имели негативные последствия для большей части советского еврейства. В то же время не следует забывать, что примерно 700 000 жителей Ленинграда, в том числе и евреи, погибли от голода в тяжелейших условиях блокады города [38].
Шансы стремившихся эвакуироваться советских евреев добраться до тыловых районов зависели от географического расположения их населенного пункта (в том числе от близости к железной дороге и другим путям сообщения), от скорости продвижения немецких войск и от текущих приоритетов советской эвакуационной политики.
Так, из расположенных на железнодорожных линиях городов Смоленска и Рославля Смоленской области удалось уехать 70– 80% евреев, а из стоящих в стороне от железной дороги городов и местечек Велижа, Рудни, Хиславичи и Любавичи лишь 20– 40%. Похожая картина наблюдалась и в Орловской области, где из находившихся на железной дороге городов Новозыбков и Унеча спаслось 70–80% евреев, а из захваченных почти одновременно с ними городов Стародуб и Мглин менее 20%. В Калининской области из расположенных на железной дороге городов Невель и Торопец выехало соответственно примерно 70% и 80% евреев, причем Торопец расположен восточнее Невеля [39].
Эвакуация населения в значительных масштабах проводилась властями только из крупных городов, откуда вывозилось важное промышленное оборудование. Например, в Смоленске, где до войны проживало около 160 000 человек [40], в декабре 1941 г. находилось 27 000 человек.
В ряде случаев местное городское или сельское партийное или советское начальство, которое не имело ясных указаний сверху по поводу эвакуации гражданского населения, препятствовало отъезду евреев. Некоторые евреи, особенно жившие в сельской местности, не хотели расставаться со своими домами и имуществом. Часть еврейского населения не знала о том, что нацисты уничтожают евреев, или не доверяла информации об этом, поступавшей из официальных советских источников, и потому не хотела эвакуироваться.
На новых местах эвакуированное еврейское население оказалось в весьма тяжелых условиях. Об этом ярко написал в годы войны известный американский еврейский писатель и общественный деятель Иосеф Шехтман:
«Несмотря на то, что большинство трудоспособных элементов, не находящихся в Красной Армии, нашли работу, общее положение эвакуированных евреев очень тяжелое. Они лишились почти всего своего имущества. Семьи разделены: отцы, матери, дети потеряли друг друга. Многим приходилось быть в пути долгие месяцы, страдая от недостатка пищи и теплой одежды.
На новые места они прибывали в состоянии полного истощения. Жилищный кризис был всюду до крайности острый. Непривыкшие к местным условиям беженцы особенно страдали от вызванных обстоятельствами военного времени перебоев и затруднений в подвозе продуктов. Скученность и недоедание вызывали массовые заболевания и повышенную смертность. Хуже всего приходилось старикам и физически слабым элементам, неспособным к работе и заработку» [41].
До декабря 1941 г. учетом эвакуированных занималось Переселенческое управление при СНК СССР (далее – Переселенческое управление) [42], а затем эта функция перешла к Управлению по звакуации населения (далее – УЭН), которому подчинялось Центральное справочное бюро в Бугуруслане. Постановление об учете эвакуированных было принято 7 июля 1941 г. [43]. В письме от 27 июля того же года председатель Совета по эвакуации Н. Шверник потребовал от председателей облисполкомов проводить четкий поименный учет эвакуированных, а списки размещенных в областях направлять в Переселенческое управление [44].
По состоянию на 15 ноября 1941 г. Переселенческим управлением были составлены таблицы по распределению эвакуированных, учтенных списками, по республикам и областям, из которых осуществлялась эвакуация, и по национальностям, с указанием количества эвакуированных, размещенных в отдельных республиках, краях и областях [45]. В эти таблицы вошли данные почти по всем регионам, из которых осуществлялась эвакуация в 1941 г.
Всего было учтено почти 2 500 000 человек. Из них 27.2% выехало из Москвы и Ленинграда, всего 678 000 человек (364 000 из Москвы и области и 314 000 из Ленинграда и области), 21.4% – с Украины (533 000 человек), 8.9 % из Белоруссии (222 000 человек), 8.2% – из РСФСР (205 000 человек), а остальные – из других мест [46].
Численность евреев составила около 670 000 человек или примерно 27% от всей численности учтенного населения. На территории РСФСР к моменту составления таблиц было сосредоточено 87% от всех учтенных евреев, остальные были зарегистрированы в республиках Средней Азии. Около 45% евреев, учтенных в этих списках, были размещены в регионах, которые были полностью или частично оккупированы немецкими войсками в 1942 г.: Краснодарском и Орджоникидзевском краях, Сталинградской и Воронежской областях. Поэтому позже большинству из ранее эвакуировавшихся в эти регионы пришлось вновь искать спасения от наступавших немецких войск [47].
По количеству эвакуированных евреи занимали второе место после русских и превосходили украинцев более чем в 3 раза, а белорусов – почти в 8 раз. По нашим подсчетам с использованием данных из вышеуказанных таблиц среди эвакуированных из Белоруссии, размещенных в России (данные в среднем по 16 областям, краям и автономным республикам), белорусов было 27%, в Казахстане (данные в среднем по 13 областям) – 25%, в Узбекистане – 20%, а в Таджикистане – 14%. При этом, на 1 января 1939 г. белорусы составляли 82.9% населения Белоруссии. Отсюда следует, что значительную часть эвакуированных из Белоруссии составляли евреи, доля которых в населении республики равнялась на 1 января 1939 г. всего лишь 6.7%. Анализ списков эвакуированных на 120 000 человек, хранящихся в Национальном архиве Республики Беларусь (далее – НАРБ), показывает, что евреев было не менее 50% от всех эвакуированных из этой республики [48]. Как правило, среди тех, кто выехал с предприятиями и организациями, евреев было меньше половины, а среди беженцев – больше.
По-видимому, среди эвакуированных с Украины евреев было несколько меньше, чем из Белоруссии, но можно предположить, что их было около половины. Об этом свидетельствуют, например, следующие факты. К 1 сентября 1941 г. в Казахстан прибыли 24 258 эвакуированных, в том числе из Украины – 6620 (из них только 41% украинцев), из Белоруссии – 5159 (из них 24% белорусов) [49]. В Киргизию до конца 1941 г. прибыло из Украины 35 000 человек (из них только 33% украинцев), из Белоруссии 3486 (из них 18.6% белорусов) [50].
Среди беженцев с Украины евреи составляли большинство. Приведем только два примера. Один из евреев, который был в Киеве 8–10 июля 1941 г., обратил внимание на то, что большинство пассажиров, плывших на корабле «Феликс Дзержинский», в основном женщин, детей и стариков, составляли евреи-беженцы из различных городов и местечек Украины [51]. В другом случае еврей, беженец из Харькова, рассказал о том, что дороги, по которым шли отступавшие советские войска, были заполнены беженцами, большинство из которых были евреями, что вызывало враждебную реакцию у советских солдат [52].
До сих пор остается дискуссионным вопрос о том, сколько всего было эвакуировано советских евреев в 1941–1942 гг. Приведем некоторые данные по этому вопросу.
Согласно сводным данным о количестве прибывшего эвакуированного населения на 1 декабря 1941 г. было принято в целом по СССР 5 312 600 эвакуированных, из которых 2 872 738 были учтены в именных списках. Среди последних численность евреев составила 779 410 человек или 26.94%. В именные списки вошло больше половины прибывших на новые места эвакуированных. Регистрация проводилась во всех республиках, краях и областях СССР. Поэтому по отношению к общему числу эвакуированных количество эвакуированных, учтенных списками, является представительной выборкой [53].
К 10 января 1942 г. в целом по СССР было принято по разным данным примерно 7 000 000–7 300 000 эвакуированных [54]. Если предположить, что доля евреев среди эвакуированных осталась к этому времени приблизительно той же, что и на 1 декабря 1941 г., то общее число эвакуированных евреев в это время можно оценить в 1 900 000–2 000 000 человек [55]. До конца года эта цифра могла еще немного вырасти, так как дополнительно эвакуировалось несколько десятков тысяч евреев, в основном из Ленинграда [56].
Попытаемся также приблизительно оценить общее число эвакуированных евреев в СССР по республикам, в которые они прибыли, к концу 1942 г.
По данным на 1 декабря 1941 г. в РСФСР имелось 2 643 685 эвакуированных, учтенных списками, из них 649 759 евреев (25%) [57]. В Яд Вашем из Государственного архива РФ поступили списки эвакуированных по итогам переписи, проведенной в марте-апреле 1942 г. в РСФСР на примерно 3 000 000 человек [58]. Регистрация проводилась почти во всех областях и краях республики. По подсчетам сотрудников Яд Вашем среди них оказалось 600 000 евреев или 20% от общего числа эвакуированных [59]. К весне 1942 г. на территории тыловых районов РСФСР было размещено более 5 914 000 человек [60]. Поскольку итоги весенней 1942 г. переписи эвакуированных в РСФСР являются репрезентативной выборкой от их общего количества, мы можем предположить, что весной 1942 г. на территории РСФСР поселилось примерно 1 200 000 эвакуированных евреев. К концу года эта цифра несколько уменьшилась, так как десятки тысяч эвакуированных евреев выехали в Среднюю Азию и Закавказье в период летнего немецкого наступления. По-видимому, в РСФСР осталось 950 000–1 000 000 эвакуированных евреев.
Среди эвакуированных, прибывающих в республики Средней Азии, большую часть составляли беженцы, а значит был высок процент еврейского населения. Так, в Узбекистан до конца 1941 г. приехало 716 000 эвакуированных, из которых только 80 000 прибыло в организованном порядке с предприятиями и организациями, а всего за годы войны Узбекистан принял более 1 000 000 эвакуированных [61]. На 1 октября 1941 г. в республике
было зарегистрировано 43 559 эвакуированных, из них 26 784 евреев (60%), а к концу года доля евреев среди эвакуированных выросла до 63% [62]. Примерно такой же процент евреев – в картотеке эвакуированных в Узбекистан на 339 500 человек за 1942 г., находящейся в Мемориальном музее Холокоста США. По сообщению газеты «Эйникайт», органа Еврейского антифашистского комитета (далее – ЕАК), от 23 августа 1945 г. всего в Узбекистан эвакуировалось примерно 500 000 евреев [63].
В Казахстан за все время эвакуации прибыло 533 000 человек, а на ноябрь 1941 г. было зарегистрировано 159 000 эвакуированных, из которых евреев было 74 565 человек (47%) [64]. В Алма-Атинскую область за 1941 г. прибыло 36 744 эвакуированных, из них 20 261 евреев (55%) [65]. В это же время в Карагандинскую область прибыло 11 136 эвакуированных, из них 6 556 евреев (59%) [66]. В Семипалатинскую область в 1941–1942 гг. приехало 31 079 эвакуированных, из них примерно 20 000 евреев (65%) [67]. В Кызылординскую область в 1941 г. прибыло 27 861 эвакуированных, из них 13 218 евреев (47%) [68].
На основании приведенных данных можно сделать вывод о том, что среди эвакуированных в Казахстан евреи составляли примерно половину, т. е. не менее 250 000 человек. В октябре 1943 г. нарком госбезопасности Казахской ССР А. Бабкин сообщил в ЦК компартии республики, что «во время войны в Казахстан из западных республик и областей СССР, а также из прифронтовой полосы, в числе эвакуированного гражданского населения прибыло до 300 тыс. человек евреев» [69]. Исходя из этого можно оценить численность эвакуированного еврейского населения в Казахстане в 250–300 тыс. человек.
В Киргизии, по данным единовременного учета эвакуированных советских граждан на 1 января 1942 г., республиканским статуправлением было зарегистрировано 61 041 человек, из них 29 126 евреев (48%) [70]. Согласно данным Госплана СССР по состоянию на 20 января 1942 г. в Киргизии находилось 100 000 эвакуированных [71]. Всего за время войны в Киргизию прибыло около 139 000 эвакуированных [72]. Можно предположить, что среди них было 60 000–70 000 евреев.
В январе 1942 г. общая численность эвакуированных в Таджикистане и Туркмении оценивалась учетными органами в 41 000 человек [73]. В Средней Азии далеко не все эвакуированные были охвачены учетом в 1941 г. Кроме того, вышеуказанная цифра выросла после второй волны эвакуации, проходившей летом 1942 г. Через Каспийское море и Туркмению пролегал маршрут движения мощного потока эвакуированных с Северного Кавказа через Каспийское море в Среднюю Азию. Некоторые беженцы по дороге могли оставаться в Туркмении. Поэтому общую численность эвакуированных евреев в этих республиках можно осторожно оценить в 40 000–50 000 человек.
Таким образом, к концу 1942 г. в республиках Средней Азии (Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Туркмении) по нашей оценке находилось 850 000–920 000 эвакуированных евреев.
В Азербайджан в 1941–1942 гг. приехало 55 429 евреев [74]. В Грузии на 20 января 1942 г. числилось 27 500 эвакуированных (в Азербайджане – 17 800) [75]. Краткая еврейская энциклопедия сообщает, что во время войны в Грузию прибыло большое количество еврейских беженцев из западных областей СССР, Украины, Белоруссии и России [76]. Вероятно, в Грузию прибыло примерно столько же евреев, сколько и в Азербайджан – 45 000–50 000. Тысячи беженцев приехали также в Армению. Общее число эвакуированных евреев в Закавказье могло составить 100 000–110 000 человек.
Суммируя данные по РСФСР (900 000–950 000), Средней Азии (850 000–920 000) и Закавказью (100 000–110 000) получаем примерную оценку в целом по СССР – 1 900 000–2 000 000 эвакуированных евреев за 1941–1942 гг.
ЕАК собирал в годы войны информацию об эвакуированном еврейском населении в восточных регионах СССР. В газете «Эйникайт» регулярно появлялись материалы на эту тему. В этой газете работал, а после войны стал заместителем главного редактора, журналист С. Рабинович [77]. В 1965 г. в Москве в издательстве «Агентство печати “Новости”» вышла за авторством Рабиновича пропагандистская брошюра «Евреи в СССР» на английском языке и на идиш. По утверждению автора брошюры в годы войны советское правительство спасло два миллиона евреев только на территории Советского Союза [78]. В 1972 г. в этом же издательстве вышло похожее издание на русском языке под названием «Советские евреи: мифы и реальность», в котором отмечалось, что во время войны «вглубь советского тыла было отправлено около 2 миллионов граждан еврейской национальности» [79] (курсив наш). Вряд ли можно согласиться с израильским историком Бенционом Пинчуком, который в 1981 г. назвал эту цифру выдумкой («агада») [80]. Вероятно, С. Рабинович опирался на информацию, взятую из материалов ЕАК.
В заключение следует отметить, что руководство Центра розыска и информации Российского «Красного Креста» утверждает, что в его картотеке эвакуированных имеются карточки более чем на 2 000 000 имен эвакуированных советских евреев (из общего количества примерно в 6 500 000 имен) [81]. Составление электронной базы данных имен эвакуированных советских евреев на базе этой картотеки и других имеющихся картотек и списков позволит уточнить те данные, которые имеются в нашем распоряжении.
Примечания
- Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3028. Л. 83. Документ помещен в дело за июль 1941 г.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3028. Л. 73. Карта-схема эвакозон от 7 июня 1941 г. публикуется впервые.
- Там же. Л. 74–82.
- Куманев Г. Эвакуация населения СССР: достигнутые результаты и потери // Людские потери СССР в период Второй мировой войны. СПб., 1995. С. 137; ГАРФ. А-259. Оп. 40. Д. 3073. Л. 25. Довоенные эвакуационные планы не были окончательно утверждены, вероятно из-за того, что Сталин надеялся отсрочить войну с Германией.
- См., например: Белоносов И. Эвакуация населения из прифронтовой полосы в 1941–1942 гг. // Эшелоны идут на восток. М., 1966. С. 18; Мунчаев Ш. Дружба народов СССР – важнейшее условие в решении проблемы эвакуации в годы Великой Отечественной войны // Вестник МГУ. История. 1972. № 6. С. 50.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3073. Л. 26–27 (проект постановления); Известия ЦК КПСС. 1990. № 6. С. 208.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3022. Л. 36.
- Там же. Л. 34. НКПС – Народный комитет путей сообщения.
- Там же. Л. 40. Об этом постановлении в советской историографии не упоминалось.
- Версии о существовании такого указа см.: Levin D. The Attitude of the Soviet Union to the Rescue of Jews // Rescue Attempts during the Holocaust. Jerusalem, 1974. P. 226-227.
- Distribution of the Jewish Population of the USSR, 1939. Jerusalem, 1993. P. 31.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3063. Л. 9.
- Schulte T. The German Army and Nazi Policies in Occupied Russia. Oxford, 1989. P. 44
- ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 19. Д. 5. Л. 10.
- Там же. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 365. Л. 44; Д. 366. Л. 10.
- Российский государственный архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 22. Д. 2080. Л. 195–196; Д. 2081. Л. 8.
- Протокол № 10 заседания бюро Смоленского обкома ВКП(б) от 5 августа 1941 г. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 23. Д. 2318. Л. 118. После захвата 16 июля Смоленска обком партии находился в Вязьме.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3024. Л. 78.
- Мы включаем беженцев для удобства чтения в состав «эвакуированного населения». Надо иметь в виду, что беженцы, как правило, на каком-то этапе своего пути присоединялись к поездам и пароходам с эвакуированными и рассматривались советскими властями в качестве таковых.
- Ранее на это уже обращали внимание некоторые исследователи. См., напр.: Pinchuk, B. Mediniyut ha-pinui ha-sovietit ve-hatsalat yehudei brit ha-mo’atsot be-milkhemet ha-’olam ha-shniya [Советская эвакуационная политика и спасение евреев Советского Союза во Второй мировой войне] // Shvut, 1981, No.8, pp. 81-85. Представляется неверным тезис И. Арада о том, что подавляющее большинство советских евреев было эвакуировано организованно, так как работало в промышленности, в государственных, партийных, культурных и других учреждениях. См.: Арад. И. Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне. М., 2011. С. 50.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3024. Л. 31, 33. Само постановление Совета по эвакуации от 3 августа 1941 г. в деле отсутствует. Сохранилась лишь карточка по учету материала. В ней отмечено, что один экземпляр постановления был послан наркому внутренних дел Л. Берия.
- Там же. Д. 3023. Л. 44, 46; История Великой Отечественной войны Советского Со юза, 1941–1945. М., 1961. С. 546.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3028. Л. 60–62.
- Там же. Д. 3036. Л. 41.
- По данным НКПС с 29 июня по 29 июля 1941 г. специальные эвакопоезда вывезли из Москвы 960 000 человек. См.: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки в 4 книгах. М., 1998. Кн. 1. С. 392. Согласно оперативным сводкам НКПС число перемещенных в тыл из Ленинграда с 29 июня по 26 августа 1941 г., когда железнодорожная связь с городом прервалась, составило 773 500 человек. См.: Куманев Г. Указ. соч. С. 143.
- Dubson V. On the Problem of Evacuation of Soviet Jews in 1941 (New Archival Sources) // Jews in Eastern Europe. 1999. № 3 (40). P. 47. Table 1.
- Altshuler M. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust: A Social and Demographic Profile. Jerusalem, 1998. P. 17.
- Levin D. The Lesser of Two Evils: Eastern European Jewry Under Soviet Rule, 1939-1941. Philadelphia, 1995. P.292; Altshuler M. Escape and Evacuation of Soviet Jews at the Time of the Nazi Invasion // The Holocaust in the Soviet Union. N. Y., 1993. P. 97.
- Spector Sh. Goral yehudei ukraina ha-sovietit (bi-gvulut 1939) be-’et ha-plisha ha-natsit – misparim ve-umdanim [Судьба евреев Советской Украины (в границах 1939 г.) во время нацистского вторжения – цифры и оценки] // Shvut, 1987, No.12, pp. 55–66.
- Альтшулер М. Эвакуация и бегство евреев из Восточной Белоруссии во время Катастрофы (июнь-август) 1941 // Ежегодник Института современного еврейства Еврейского университета в Иерусалиме. 1986. Т. 3. С. 149–150; Оценка для Смоленской области на основе: Круглов А. Уничтожение евреев Смоленщины и Брянщины в 1941–1943 годах // Вестник Еврейского университета в Москве. 1996. № 3 (7). С. 193–196. Distribution of the Jewish Population of the USSR, 1939. P. 32.
- Dubson V. On the Problem of Evacuation of Soviet Jews in 1941. P. 47. Table 1.
- История Великой Отечественной войны Советского Союза… Т. 2. С. 68–70.
- Альтшулер М. Эвакуация и бегство евреев из Восточной Белоруссии… С. 149–150.
- Spector S. Ibid, pp. 60, 66.
- Dubson V. On the Problem of Evacuation of Soviet Jews in 1941. P. 47. Table 1.
- Горинов М. Будни осажденной столицы: жизнь и настроения москвичей (1941– 1942 гг.) // Отечественная история. 1996. № 3. С. 3.
- Altshuler M. Soviet Jewry on the Eve of the Holocaust… P. 16.
- Филимонов М. Об итогах исчисления потерь среди мирного населения на оккупированной территории СССР и РСФСР в годы Великой Отечественной войны // Людские потери СССР в Великой Отечественной войне. С. 129.
- Рассчитано по Альтман И. Жертвы ненависти: Холокост в СССР 1941–1945 гг. М., 2002, С. 249, 258–259, 262–263, 266.
- 75 лет без войны. Смоленская область. Цифры и факты. Смоленск, 2020. С. 28.
- Шехтман И. Советское еврейство в германо-советской войне // Еврейский мир: Сб. 1944 г. Иерусалим, М., 2001. С. 234.
- Переселенческое управление при СНК СССР было создано в 1939 г.
- 43 ГАРФ. Ф. А-327. Оп. 2. Д. 36. Л. 56.
- Там же. Л. 75.
- Там же. Ф. А-359. Оп. 40. д. 3091. Л. 18–19, 21–22.
- Там же. Л. 18.
- Dubson V. On the Problem of Evacuation of Soviet Jews in 1941. P. 56. Appendix. Значительная часть эвакуированного еврейского населения выехала из Краснодарского и Орджоникидзевского краев уже в ноябре–декабре 1941 г.
- НАРБ. Ф. 7. Оп. 3. Д. 1963–1989. Всего из Белоруссии было эвакуировано примерно 300 000–360 000 человек. Именные списки эвакуированных представляют собой представительную выборку из общего числа эвакуированных. Более подробное рассмотрение этого вопроса см.: Дубсон В. К вопросу о масштабах эвакуации населения СССР во время Великой Отечественной войны // Неизвестная эвакуация. Воспоминания еврейских беженцев СССР, 1941–1945. Иерусалим, 2015. С. 460–463.
- Жангуттин Б. Эвакуация советского населения в Казахстан (1941–1942 гг.) // Новый исторический вестник. 2006. № 1(14). С.72.
- Центральный государственный архив Кыргызской республики (далее – ЦГА КР). Ф. 105. Оп. 20. Д. 59. Л. 2, 4. Доля молдован среди эвакуированных из Молдавии, прибывших в Киргизию в 1941 г. была еще ниже – 9.65% (там же).
- Altshuler M. Escape and Evacuation of Soviet Jews at the Time of the Nazi Invasion. P. 101.
- Пинчук Б. Указ. соч. С. 85.
- Дубсон В. Указ. соч. С. 454–455.
- ГАРФ. Ф. А-259. оп. 40. Д. 3517. Л. 12, 97.
- Наша предыдущая оценка – 1 480 000–1 600 000 эвакуированных евреев – оказалась заниженной, так как мы не учли, что в связи с реорганизациями и переездами, учреждения, занимавшиеся эвакуацией населения, не успевали своевременно обрабатывать поступавшую с мест информацию об эвакуированных.
- Дубсон В. Указ. соч. С. 456.
- Российский государственный архив экономики (далее – РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 20. Д. 249. Л. 68.
- Там же. Ф. 4372. Оп. 42. Д. 998. Л. 71.
- Дубсон В. С. 446.
- Колесник А. РСФСР в годы Великой Отечественной войны. Проблемы тыла и всенародной помощи фронту. М., 1982. С. 94.
- ГАРФ. Ф. А-327. Оп. 2. Д. 52. Л. 126; Гитлин С. Исторические судьбы евреев Средней Азии. Тель-Авив, 2008. С. 674.
- ГАРФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3091. Л. 21; РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 249. Л. 68.
- Redlich. S. The Jews under Soviet Rule during World War II. N. Y. University. Ph.D. Thesis ,1968. P. 119. См. также: Гинзбург А. Узбекистан: Этнополитическая панорама. Очерки. Документы. Материалы. Том 2. Национально-культурные общества. М., 1995. С. 113.
- Крапивницкий Н. Документы Центрального государственного архива Казахстана об эвакуации населения (1941–1943 гг.) // Эвакуация: воскрешая прошлое. Материалы межд. науч. конференции (Алматы, 30 октября 2008 г.). Алматы, 2009. С. 30–31.
- Гринберг И. Война и евреи в Алма-Ате // Евреи в Казахстане. История, религия, культура. Материалы I Межд. науч.-ист. конференции. (12–13 ноября 2002 г.). Алматы, 2003. С. 143.
- Михеева Л. К истории евреев, эвакуированных в Карагандинскую область в годы Великой Отечественной войны // Евреи в Казахстане. История, религия, культура. Материалы II Межд. науч.-ист. конференции. (27–28 мая 2004 г.). Алматы, 2004. С. 105.
- Касымова Г. (Семипалатинск). Эвакуация евреев с оккупированных нацистами территорий Советского Союза // Там же. С. 109, 110.
- Государственный архив Кызылординской области. Ф. Р-585. Оп. 1. Д. 7062. Л. 20.
- Гринберг И. Евреи в Алма-Ате. Краткий исторический очерк. Алматы, 2009. С. 128.
- ЦГА КР. Ф. 105. Оп. 20. Д. 59. Л. 2.
- ГАРФ. Ф. А-359. Оп. 40. Д. 3517. Л. 14.
- Ярков А. Евреи в Кыргызстане. Бишкек, 2000. С. 93.
- ГАРФ. Ф. А-359. Оп. 40. Д. 3517. Л. 14; Ф. А-327. Оп. 2. Д. 52. Л. 152.
- Государственный архив Азербайджанской Республики. Сведения о количестве евреев, эвакуированных в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. из оккупированных территорий бывшего СССР в Азербайджан и размещенных в городе Баку и районах республики. Я хотел бы поблагодарить старшего директора проектов Мемориального музея Холокоста США Вадима Алцкана за предоставление этой информации.
- ГАРФ. Ф. А-359. Оп. 40. Д. 3517. Л. 14.
- https: //eleven.co.il/diaspora/regions-and-countries/11321/
- Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941–1948: Документированная история. М., 1996. С. 94, 311.
- Rabinovich S. Jews in USSR. M., 1965. P. 13-14. Рабинович для обоснования этой цифры ссылался на американского журналиста Пола Новика, так как упоминать о ЕАК в печати в то время не разрешалось.
- Советские евреи: мифы и действительность. М., 1972. С. 20.
- Pinchuk B. Ibid, P. 83.
- Выражаю благодарность директору Центра розыска и информации Российского «Красного Креста» И. Михайловой за эту информацию.
Приложение
Карта-схема эвакозон от 7 июня 1941 года.
Приложение к проекту постановления Совнаркома СССР
«Об утверждении положения об эвакуации и порядка разработки эвакопланов». Государственный архив РФ. Ф. А-259. Оп. 40. Д. 3028. Л. 73. Публикуется впервые.