Специальность 07.00.02 – отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

кандидата исторических наук

Новосибирск – 2011

Работа выполнена в секторе историко-демографических исследований Учреждения РАН Институт истории Сибирского отделения Российской академии наук

Научный руководитель: доктор исторических наук

Исупов Владимир Анатольевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

старший научный сотрудник

Исаев Виктор Иванович

кандидат исторических наук

Шумилов Владимир Николаевич

Ведущая организация: ГОУ ВПО Томский государственный педагогический университет

Защита состоится «10» октября 2011г. в. 10.30 на заседании Совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 003.030.01 при Учреждении РАН Институт истории Сибирского отделения Российской академии наук по адресу: 630090, г. Новосибирск, ул. Николаева, 8.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории СО РАН

Автореферат разослан в 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор исторических наук Н.П. Матханова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

В современных условиях, когда Россия начинает выходить из глубокого кризиса, весьма важным становится поиск идей и примеров в нашей истории, способных послужить базой для нравственного возрождения общества, патриотического воспитания молодежи. Приобретенный нашей страной опыт перемещения огромных масс людей и их адаптации на новых местах проживания является уникальным. Его всестороннее осмысление актуально и сегодня. Проблема эвакуации гражданского населения в этой связи имеет огромную значимость и требует комплексного рассмотрения, в том числе и потому, что процессы эвакуации коснулись большого количества людей, оказали сильнейшее воздействие на тыловые районы страны.

Кроме того, эвакуация с точки зрения демографической и социальной истории России – одно из тех белых пятен, которые остались вне поля зрения ученых, как и многие другие аспекты отечественной истории ХХ века, прямо или косвенно связанные с проблемой людских потерь и уровнем жизни граждан.

Степень разработанности проблемы

Первые попытки осмыслить феномен эвакуации были сделаны еще в годы войны. Появились публикации, содержащие некоторые данные о вкладе в победу эвакуированных граждан, о помощи эвакуированным детям¹. В этих работах не ставилась задача глубоких научных обобщений, что было еще невозможно. Проблема эвакуации была только обозначена.

После победы назрела необходимость скорейшего изучения военного и административного опыта, выявления и обобщения факторов, способствовавших разгрому немецко-фашистских захватчиков. В послевоенные годы выходит ряд работ, посвященных отдельным вопросам Великой Отечественной войны, в первую очередь, ее экономическим аспектам. Среди них выделяются книги Б. Соколова² и Л.М. Гатовского³, статьи А.И. Преображенского, С.В. Бахмутской, А.Ф. Хавина⁴. Это первые работы по теме эвакуации, в которых раскрываются важнейшие моменты формирования тыла, в том числе и сибирского.

Большим событием стало появление в 1948 г. книги Н.А. Вознесенского⁵. Сказав чрезвычайно мало о процессе эвакуации населения, Н.А. Вознесенский, тем не менее, обозначил масштаб явления, («…миллионы людей, сотни предприятий…», «…было эвакуировано в восточные районы СССР более 1360 крупных, главным образом военных, предприятий»)⁶, подчеркнул роль эвакуации в развитии военной экономики и дал общее представление об организации эвакуации в масштабах всей страны.

Таким образом, на этом этапе исследования проблемы впервые были названы количественные данные по эвакуации и показана ее роль в сохранении экономического потенциала страны. Сложился подход к изучению эвакуации, который можно условно назвать «экономическим». В работах экономического направления собственно эвакуированное население не являлось объектом исследования и затрагивалось только в контексте развития военной экономики и тылового хозяйства страны.

Впервые эвакуированное население было выделено как специфическая категория населения К.М. Щеголевым⁷. Автор впервые обозначил хронологические рамки эвакуации населения: 1941 – начало 1943 гг., которые отличаются от времени активной фазы эвакуации промышленности. В статье затронут вопрос численности прибывшего населения и проведен его анализ по регионам выбытия (данные касались Новосибирской области на 1 января 1943 г.). К. М. Щеголев обозначил наиболее острые проблемы, вставшие перед эвакуированными (питание, размещение, трудоустройство), затронул тему вклада эвакуированных граждан в сельскохозяйственное производство Западной Сибири.

Огромное влияние на тематику исследований и на позицию авторов оказал выход в свет шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза»⁸. Во втором томе этого фундаментального труда была обрисована картина эвакуации, обозначены ее этапы. В главах 3 и 13 второго тома, был уточнен ряд количественных оценок эвакуации, названа цифра в 12 млн. эвакуированных из прифронтовой полосы граждан, освещены некоторые вопросы организации эвакоперевозок. Было упомянуто о влиянии эвакуации на количественный и качественный состав тылового населения, на санитарно-эпидемиологическую обстановку тыла, затронуты некоторые аспекты государственной политики по социальной защите эвакуированного населения, показаны формы помощи прибывшим в эвакуацию людям⁹.

Заслуживает внимания изданная в 1963 г. монография Ю.В. Арутюняна¹⁰. В ней автор упоминает о тяжелом материально-бытовом положении расселенных в сельской местности эвакуированных. Роль железнодорожного транспорта в эвакуации рассмотрел в своей монографии Г.А. Куманев¹¹.

Значительным шагом вперед в привлечении внимания исследователей к теме эвакуации стал сборник статей и воспоминаний «Эшелоны идут на Восток»¹². В его основу легли материалы состоявшегося в 1962 г. совещания историков и непосредственных участников событий. В нем впервые были рассмотрены проблемы эвакуации гражданского населения. Так, статья И. И. Белоносова¹³ – первая и долгое время единственная работа, посвященная транспортировке населения. Существенно шире был обрисован масштаб эвакуации населения (называется цифра в 25 млн человек), хотя в работе не дифференцируются эвакуированные в глубокий тыл и просто отселенные на несколько десятков километров от линии фронта.

Статья М.И. Лихоманова¹⁴ в этом же сборнике, как и статья И.И. Белоносова, стала важной вехой в исследовании проблемы эвакуации граждан. В ней были затронуты вопросы трудоустройства эвакуированных граждан, деятельность властей по их включению в экономику регионов. Впервые в перечисленных работах было признано наличие недочетов и даже ошибок в организации эвакуации.

В отличие от работ, подготовленных на общесоюзном материале, монография М.Р. Акулова¹⁵ посвящена региональной проблематике. Хорошо структурированная, написанная на материалах Западной Сибири и Красноярского края, она освещает не только вопросы увеличения военного производства, но и кадровую проблему. В ней обозначен вклад эвакуированных предприятий и их работников в наращивание общего промышленного потенциала Западной Сибири. Г.А. Докучаев в книге¹⁶, вышедшей в 1968 г., одним из первых вышел за рамки собственно экономической проблематики и обозначил отдельные социальные проблемы эвакуированного населения тыловых районов Сибири и Дальнего Востока. Монография В.Т. Анискова¹⁷ тематически отличается от перечисленных работ, поскольку посвящена сельским, а не городским жителям. В ней подробно разбираются проблемы сельского хозяйства в военный период, но, естественно, не рассматриваются иные, кроме крестьянства, социальные группы. В.Т. Анисков впервые указал численность эвакуированного в Сибирь гражданского населения. По его мнению, «на 1 января 1943 г. в Сибирь прибыло 1 023 000 эвакуированных, которые были размещены в Западной Сибири, Иркутской области и Красноярском крае»¹⁸. В работе Н.П. Шуранова¹⁹ были рассмотрены вопросы перестройки тылового хозяйства в годы Великой Отечественной войны и роль партийной организации региона в этом процессе. Вклад исследователей, действовавших в рамках экономического подхода, в изучение эвакуированного в Западную Сибирь гражданского населения заключен в том, что в рамках этого направления был обозначен масштаб эвакуации, обоснована значимость Западной Сибири как одного из важнейших тыловых районов. Тем не менее ни вопросы численности эвакуированных граждан, ни вопросы уровня их жизни специально не ставились и не рассматривались. Количественные данные об эвакуации касались, в основном, эвакуации промышленности.

Параллельно с «экономическим» подходом во второй половине 1960-х годов начал выделяться второй подход, который можно условно назвать «социальным». В центре внимания работ этого направления находились уже не экономические процессы и рост военного производства, а отдельные социальные группы и социальные проблемы: трудоустройство, питание, медицинское обслуживание населения. Хотя связь с экономикой страны и регионов, конечно, присутствует и здесь, но в фокусе исследований – именно социальная, а не экономическая составляющая.

Значительное количество исследований в рамках этого подхода посвящено рабочему классу. А.В. Митрофанова²⁰ детально рассматривает роль трудящихся Советского Союза в производственных процессах экономики военного времени. В отличие от исследования А.В. Митрофановой, основанной на общесоюзном материале, монография Г.А. Докучаева²¹ написана на материалах Сибири и Дальнего Востока. Она стала заметным явлением в литературе о советском тыле, истории рабочего класса в годы войны. Много внимания в книге уделяется динамике численности рабочего класса.

Важными для понимания многих проблем изучаемой темы являются работы В.Н. Иваничкина, П.В. Плешакова, Г.В. Акименко, С.С. Букина ²², посвященные изучению социальных вопросов. Они помогают глубже понять материально-бытовые условия жизни населения в годы войны в сибирском тылу, трудности и сложности, с которыми столкнулись эвакуированные.

Рассекреченные архивные документы позволили по-иному взглянуть на демографические аспекты внутренней политики СССР. По сути, потребовалось пересмотреть, скорректировать и дополнить многие положения советского периода историографии. На наш взгляд, наиболее комплексной работой о войне 1941-1945 гг. в постсоветский период является коллективная монография «Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки» в четырех книгах²³. Эвакуация рассматривается в книге 1-й, в главе «Народное хозяйство – фронту».

Из последних работ, выполненных в рамках экономического подхода, необходимо отметить монографию Н.С. Симонова²⁴, рассматривающую развитие всего советского военно-промышленного комплекса от момента его становления в 1920-х до начала 1960-х гг., и труд И.М. Савицкого, посвященный развитию оборонной промышленности Новосибирской области в годы Великой Отечественной войны²⁵. Авторы вводят в научный оборот большое количество новых документов, обозначают вклад военной промышленности в советскую экономику. Сравнивая эти работы, мы приходим к выводу, что монография И.М. Савицкого в лучшую сторону отличается от труда Н.С. Симонова, так как последний, вынужденно распределяя внимание на значительно больший временной промежуток, часто не имеет возможности детально разбирать поставленные им самим вопросы.

Наиболее интересными работами, выполненными в рамках социального подхода в постсоветский период, стали работы В.Т. Анискова, М.Н. Потемкиной, А.М. Соколова, И. Ю. Ускова, В.В. Федотова²⁶. В них рассматриваются особенности социальных отношений как городского, так и сельского населения в годы войны.

Изучение демографических процессов в советском обществе привело к формированию в середине 1980-х гг. третьего подхода, условно называемого «демографическим».

Подробно анализируют демографическую ситуацию в годы Великой Отечественной войны на материалах Сибири В.В Алексеев и В.А. Исупов²⁷. Монография посвящена общим вопросам развития демографической сферы региона военного периода. Эвакуированное население затрагивается в этой работе через процессы механического перемещения населения. Прослеживаются тенденции, связанные с процессами эвакуации, их влиянием на общую ситуацию в регионе. Дальнейшее развитие тема нашла в последующих работах В.А. Исупова²⁸. В них автор подробно, на более длительном временном отрезке анализирует демографические характеристики населения. В работах рассматривается влияние миграционных процессов на динамику численности городского населения, уровня смертности и рождаемости.

Очень интересна статья Л.И. Снегиревой²⁹, в которой автор анализирует состояние учета населения и показывает причины его несовершенства, а также указывает численность эвакуированного в Западную Сибирь населения в 1 067 тыс. человек.

Г.А. Куманевым подготовлена глава «Эвакуированное население из угрожаемых районов СССР в 1941-1942 гг.» во втором томе трехтомника «Население России XX в.»³⁰, в которой рассматриваются организация эвакуации, процессы транспортировки, размещения и трудоустройства эвакуированного населения на общероссийском материале. Но эта работа – обобщающего плана, в ней скорее ставятся основные проблемы, направления анализа, чем даются конкретные ответы на поставленные вопросы. В фокусе внимания Г.А. Куманева – не столько население и его обустройство, жизнедеятельность на новых местах жительства, сколько эвакуация как процесс. Сибири в работе уделяется сравнительно мало внимания.

Главное достоинство работ «демографического» направления в контексте проблематики эвакуации – выявление места и роли эвакуированного населения в структуре общества, вклад мигрантов в рост населения Сибири. Не был обойден вниманием и вопрос влияния эвакуации на медико-санитарное состояние Западной Сибири³¹.

Несмотря на значительное количество работ, затрагивающих тему эвакуации, демографические аспекты проблемы исследованы недостаточно. Даже по ключевому вопросу – численности эвакуированных граждан, существуют различные точки зрения. Данные, приводимые разными исследователями, сильно отличаются. В «Истории Великой Отечественной войны» общая численность эвакуированного населения определена в 10,5 млн человек³², а в сборнике «Эшелоны идут на Восток» уже в 25 млн (из них только в 1941 г. – более 17 млн человек)³³. Нет единства и в определении численности эвакуированных граждан, перемещенных в Западную Сибирь. По подсчетам Г.А. Докучаева, в Сибирь (Западную и Восточную) за годы войны прибыло от 1,5 до 2 млн человек³⁴. Ю.А. Васильев указывал, что в Иркутскую, Новосибирскую, Омскую, Курганскую области было эвакуировано более 1 млн чел.³⁵ Сходной позиции придерживаются В.Т. Анисков, М.Р. Акулов, И.И. Кузнецов³⁶. Напротив, В.В. Алексеев и В.А. Исупов считают, что в 1941-1942 гг. в Сибирь прибыло 908 тыс. чел., а с учетом естественной убыли – более 1,1 млн чел., из них примерно 600 тыс. во второй половине 1941 г. и около 400 тыс. летом и осенью 1942 г.³⁷ В своих исследованиях Л.С. Пановский утверждает, что к апрелю 1943 г. в городах и сельской местности Западной Сибири было размещено 934,5 тыс. человек³⁸. А.Д. Колесник, в свою очередь, считает, что к началу 1943 г. в Западной Сибири было размещено 925, 7 тыс. чел.³⁹, Л.И. Снегирева утверждает, что численность эвакуированного в Западную Сибирь населения превышала 1 млн человек, но допускает неточность этой цифры⁴⁰.

Нужно отметить, что в работах западных исследователей практически не затронут пласт проблем, поднятых в рамках данного диссертационного исследования. Можно отметить работу К. Сворда⁴¹, посвященную принудительным миграциям поляков. Несмотря на то, что перемещенные в Западную Сибирь поляки не считались эвакуированными, проблемы их адаптации и включения в экономические и социальные процессы в регионе были аналогичны проблемам эвакуированных граждан. Вопросы влияния эвакуации на промышленное производство проанализированы М. Гаррисоном⁴². Автор соглашается тем, что существенную роль сыграл труд эвакуированных граждан в развертывании советского военного производства. Влияние войны, и в том числе эвакуации, на демографические процессы освещено в работе П. Гарелла⁴³, хотя масштаб исследования не позволил автору детально описать негативное влияние эвакуации на воспроизводство населения, его заболеваемость и смертность.

В целом, работы западных авторов не содержат новых фактов, заимствуя их из работ отечественных исследователей, и отличаются лишь интерпретацией этих фактов.

Источниковая база исследования. Работа основывается на комплексе письменных документальных и нарративных источников. Использованы документальные источники трех основных типов: законодательно-нормативные, статистические и делопроизводственные.

Законодательно-нормативные документы представлены постановлениями ГКО и Совета по эвакуации, а также решениями и постановлениями местных органов власти, занимавшихся расселением и обустройством эвакуированного населения.

Эта группа документов дает представление о планировании эвакуации и руководстве ею, о ее целях и задачах, о структуре органов руководства эвакуацией, то есть о том, какой эвакуация должна была быть. Исключительная важность этой группы документов в том, что в ней нашли отражение ошибки в планировании и выработке решений, которые стало практически невозможно исправить на уровне реализации.

Очень важны в контексте исследования статистические источники. Их можно разделить на три подгруппы: всесоюзные сводные статистические таблицы; сводные статистические таблицы, охватывающие территорию области или края; документы первичного учета населения. Таблицы предоставляют возможность увидеть полную, систематизированную картину эвакуации населения в масштабах всей страны. Документы первичного учета позволяют оценить динамику прибытия в регион эвакуированного населения, а так же скорость и своевременность учета этого населения.

Наиболее обширной по объему и содержательной по характеру является третья группа источников, делопроизводственная документация. Ее также можно разделить на три подгруппы: инструкции и другие предписывающие документы, отчетные документы и деловая переписка.

Предписывающие документы представлены решениями и постановлениями органов власти, занимавшихся расселением и обустройством эвакуированного населения. Ценность этих документов в том, что они хорошо отражают контекст, в котором органами власти принимались решения, а также место эвакуации и, в целом, социально-бытового обустройства населения среди других проблем, стоявших перед местными органами власти.

Отчетные документы представляют собой доклады и отчеты о выполнении различных решений и постановлений органами здравоохранения, торговли и сбыта, предприятиями общепита, коммунального обслуживания. К этой же группе отнесены отчеты и справки государственной санитарной инспекции, рабочего контроля, милиции и других ведомств, осуществлявших мониторинг обстановки в рамках своей компетенции.

Деловая переписка различных органов, имевших отношение к учету, а также медицинскому, продовольственному, вещевому и другим видам обеспечения эвакуированного населения, представлена очень разнообразными по форме документами, главным образом, справками, запросами, объяснительными записками и так далее.

В диссертации использованы архивные материалы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве экономики (РГАЭ), Центре хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК), Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО), Центре документации новейшей истории Омской области (ЦДНИ ОО) и Государственном архиве Омской области (ГАОО). Кроме архивных документов, в исследовании использовались уже опубликованные документы, которые представлены сборниками различной тематики⁴⁴.

Нарративные источники представлены материалами периодической печати и мемуарами людей, переживших и видевших эвакуацию, а также руководивших эвакуацией.

Анализ источников позволил выявить, что статистические данные о численности эвакуированного населения нельзя считать вполне достоверными, и при определении количества эвакуированных в Западную Сибирь граждан необходимо использовать расчетные методы.

Объектом диссертационного исследования выступает эвакуированное в Западную Сибирь гражданское население.

Предметом исследования являются социально-демографические характеристики эвакуированного в Западную Сибирь гражданского населения.

Цель исследования – рассмотреть социально-демографические характеристики прибывшего в Западную Сибирь эвакуированного населения, а также особенности его обустройства и жизнедеятельности в регионе.

Задачи исследования:

– определить численность и половозрастной состав эвакуированного населения;

– охарактеризовать его с точки зрения регионов выбытия и районов вселения;

– рассмотреть условия транспортировки, размещения и трудоустройства эвакуированных граждан;

– проанализировать материально-бытовое положение, продовольственное и медицинское обслуживание этой категории населения;

– проследить динамику санитарного и эпидемического состояния регионов Западной Сибири в связи с прибытием значительного количества эвакуированного населения.

Территориальные рамки:

Территориальные рамки включают Западную Сибирь по административно-территориальному устройству на 1 января 1941 г. В ее состав входило три субъекта РСФСР: Алтайский край (включавший Алтайский край в его современных границах и республику Алтай), Новосибирская область (современные Кемеровская, Новосибирская, Томская области), Омская область (современные Омская и Тюменская области).

Выбор Западной Сибири обусловлен тем, что это был важнейший, наряду с Уралом, тыловой район страны, обладавший огромным промышленным потенциалом и развитым сельским хозяйством, принявший большое число эвакуированных граждан.

Хронологические рамки:

Хронологические рамки исследования охватывают период с лета 1941 г. до конца 1943 г. Первая дата обусловлена началом войны и, следовательно, эвакуации, а вторая – совокупностью нескольких факторов. Во-первых, в 1943 г. произошло завершение коренного перелома в ходе военных действий, а следовательно, прекратилась массовая эвакуация. Во-вторых, изменился статус эвакуированных. Они адаптировались к условиям Западной Сибири и их перестали выделять в документах в отдельную категорию граждан. В-третьих, с этого момента началась массовая реэвакуация, выходящая за рамки предмета нашего исследования.

Теоретико-методологическая база исследования

В исторических исследованиях ведущими в настоящее время подходами остаются цивилизационный и формационный. Дополняя друг друга, они в сочетании дают объективную и в то же время предметно точную картину истории. Обновление исторического знания в мировой науке в целом, и в отечественной историографии в частности, выражается сегодня в смещении центра тяжести с изучения проблем политической и экономической истории на историю демографическую, социальную. В своей работе мы использовали принципы социокультурного подхода. В его основе – изучение истории конкретного человека и истории повседневности. Применение социокультурного подхода дает возможность выявить стратегию и мотивацию индивидуального и коллективного поведения людей. В основу исследования положены методологические принципы историзма, системности и научной объективности, что подразумевает анализ явлений с учетом контекста, конкретной исторической обстановки, изучение событий как взаимосвязанных и взаимозависимых частей единой социальной системы, использование только достоверных фактов, поиск истоков явлений и показ их в развитии, непредвзятое и целостное отражение предмета исследования.

Методы исследования

В процессе обработки конкретного исторического материала возникла необходимость применения различных методов исследования. Проблемно-хронологический метод использовался для показа количественных и качественных характеристик состава эвакуированного гражданского населения в динамике от начала до завершения эвакуации. Сравнительно-исторический метод дал возможность выявить региональные особенности условий приема и размещения эвакуированных.

Наряду со специально-историческими методами в работе использовались общенаучные методы и методы смежных с историей дисциплин. Статистический метод позволил свести разрозненные цифровые данные в таблицы, что позволило сравнить имеющиеся сведения по численности и составу эвакуированных, выявить погрешности учета населения в зависимости от метода, места и времени проведения учета. Отсутствие достоверных данных привело к необходимости обратиться к методам экстраполяции и корреляции. В соответствии с системным подходом условия жизни и деятельности эвакуированного гражданского населения рассматривались как часть советского тыла. Логические методы, такие как сравнительный, дедуктивный, обобщения и аналогий, позволили раскрыть причинно-следственные связи и закономерности процессов эвакуации.

Научная новизна диссертационного исследования

Исследование представляет собой решение важной для изучения эвакуации 1941-1943 гг. научной проблемы – определения численности эвакуированных в тыловые районы страны, что дает возможность по-новому оценить вклад мигрантов в социально-демографическое развитие Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны.

Впервые, на основе широкого комплекса источников, рассмотрен вопрос численности прибывших в Западную Сибирь в ходе эвакуации граждан, выявлены причины низкой достоверности статистических данных о численности и составе мигрантов и предложен алгоритм расчета численности эвакуированных исходя из наличных данных с учетом степени их сохранности.

Установлено, что важнейшими факторами, влиявшими на социально-демографические процессы в Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны, были характер транспортировки эвакуированных и низкий уровень развития социально-бытовой инфраструктуры региона в предвоенный период, что не позволило быстро обеспечить прибывших всем необходимым, в том числе своевременным и качественным медицинским обслуживанием.

Положения, выносимые на защиту:

1. Состояние источниковой базы не позволяет в настоящий момент оценить численность эвакуированного гражданского населения точнее, чем с погрешностью в пять тысяч человек, а при оценке численности прибывающего по эвакуации населения необходимо использовать расчетные методы.

2. Численность эвакуированных в Западную Сибирь граждан определена (расчетными методами) в 1 150 000 граждан, причем одновременно в регионе проживало не более 1 020 00 эвакуированных.

3. Между прибывшими по эвакуации мужчинами и женщинами существовал значительный дисбаланс. Работоспособных мужчин было меньше, чем женщин, и их доля в течение исследуемого периода постоянно снижалась. К февралю 1943 г. количество эвакуированных мужчин снизилось до одной пятой от общего количества эвакуированных.

4. Установлено, что расселение прибывающего населения имело четко выраженную транспортную ориентацию – эвакуированных расселяли не там, где были наилучшие возможности для их трудоустройства и обеспечения всем необходимым, и не там, где потребность в демографических ресурсах была максимальной, а там, куда их было проще привезти.

5. Транспортировка, особенно в 1941 г., не обеспечивала гражданам необходимых условий для сохранения жизни и здоровья, а условия расселения делали уязвимыми для инфекций, в том числе, и местных жителей. Эвакуация дала за годы войны около 250 000 «дополнительных» заболевших, и от 40 до 45 тысяч смертей.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Теоретическое значение исследования состоит во введении в научный оборот ряда источников, алгоритма расчета численности эвакуированного населения с учетом низкой достоверности статистических данных, а также в уточнении численности эвакуированных в тыловые районы страны, их социо-демографического состава, условий транспортировки, расселения, проживания и трудоустройства. Содержание диссертационного исследования может быть использовано в курсах по отечественной истории, истории Сибири, при разработке таких образовательных дисциплин, как «Военная история России» и «История Новосибирской области».

Апробация работы

Основные результаты и выводы работы докладывались на Региональной историко-краеведческой конференции «Новосибирская область в контексте Российской истории» (13-15 июня 2001 г., Новосибирск), XL Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (16-18 апреля 2002 г., Новосибирск), Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы истории Великой Отечественной войны и современность» (15 мая 2007 г., Томск).

Структура диссертации определялась поставленными задачами.

Работа состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения, списка литературы, источников и приложения. Общий объём текста – 196 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрывается актуальность исследования, даётся характеристика степени разработанности проблемы, её научная новизна, формулируются цель и задачи исследования, описываются использованные в исследовании источники, определяется понятийный аппарат, географические и хронологические рамки исследования.

Первая глава «Численность и состав эвакуированного населения» посвящена ключевой для темы исследования проблеме – установлению численности эвакуированного населения.

В первом параграфе «Численность эвакуированных» рассматриваются различные группы источников, содержащие информацию о численности эвакуированного населения, порядке его учета и переучета, приводится критика источников, рассматриваются все имеющиеся данные о количестве эвакуированных.

Численность населения, эвакуированного в Алтайский край

Согласно документам Совета по эвакуации, в Алтайский край было отправлено 81,4 тыс. человек. По данным Переселенческого управления, на 1 января 1942 г. в Алтайском крае числилось 47 810 человек эвакуированных, из которых только 4 561 было размещено в сельской местности.

Сведения Управления по эвакуации населения при Совете по эвакуации (бывшего Переселенческого управления), показывают, что на 1 января 1942 г. в сельскую местность прибыло по меньшей мере 30 тыс. человек.

Проанализировать динамику изменения численности эвакуированных в Алтайский край за 1942 г. можно по сводкам, подаваемым первого числа каждого месяца краевым статистическим управлением в Управление по эвакуации населения Совета по эвакуации. В течение весны-лета 1942 г. численность эвакуированного населения снижается и в городах края, и в сельской местности.

В конце лета вновь начался стремительный рост численности эвакуированного населения, особенно в сельской местности. За август 1942 г. численность эвакуированных граждан возросла более чем на 30 тыс. человек, на расселение практически все они были направлены в сельскую местность. В сентябре в край прибыло около 15 тыс. человек, в октябре – около 10 тыс. К декабрю 1942 г. численность эвакуированного населения края почти удвоилась и достигла 146 тыс. человек.

По данным Управления по эвакуации населения при Совете по эвакуации на 1 января 1943 г., в Алтайском крае проживало 149,3 тыс. эвакуированных: 75,8 тыс.– в городах и 73,5 тыс.– в сельской местности. По данным же Краевого статуправления, на 1 января 1943 г. только в сельской местности Алтайского края значилось 76 573 эвакуированных.

На 1 января 1944 г., по данным Краевого статуправления, в сельской местности числилось 53 634 эвакуированных. Наряду с процессами естественной убыли, наблюдался и некоторый отток эвакуированного населения из края.

К факторам, снижающим достоверность, относятся терминологическая путаница (эвакуированных и спецпереселенцев стали учитывать раздельно не ранее начала 1942 г.) и недоучет.

Максимальное число эвакуированных в Алтайский край, отраженное в документах, – 149,3 тыс. на 1 января 1943 г. Однако пик эвакуации приходился на февраль-март 1943 г. Такой вывод можно сделать из того, что на 26 февраля 1943 г. только в Кулундинскую группу районов предполагалось дополнительно вселить 4155 человек, причем за последний месяц 1942 г. и первые два месяца 1943 г. численность эвакуированного населения в этих районах уже возросла примерно на тысячу человек по сравнению с 1 декабря 1942 г.

По нашим оценкам, всего через край прошло более 200 тыс. эвакуированных, в то время как их максимальное единовременное количество не превышало 170 тыс. человек, что составило около 9 % населения края. Расхождение между этими двумя цифрами объясняется естественной убылью и постоянным оттоком эвакуированных из края.

Численность населения, эвакуированного в Новосибирскую область

По данным областного статистического управления, численность эвакуированного населения на 1 февраля 1942 г. определена в 133 301 человек.

Данные Облстатуправления о количестве эвакуированных не совпадают с данными из других источников. Так, согласно справке отдела хозяйственного и бытового устройства исполкома Облсовета на 1 января 1942 г. в области насчитывалось 245 013 человек (без Кемеровской области). Переселенческое управление при Совете по эвакуации оценивало численность прибывшего в область населения в 175 303 человека. В итоговом отчете Облстатуправления речь идет о 194 152 эвакуированных.

По расчетным данным Областного статистического управления, на 1 мая 1942 г. в области проживало 412 765 эвакуированных. Из них 197 777 – в городах области, и 214 988 – в сельской местности. Эти данные приводятся в майской сводке Переселенческого управления Совета по эвакуации и повторяются в ежемесячных сводках управления в неизменном виде вплоть до ноября 1942 г., когда численность эвакуированного населения снижается до 410 700, а в декабре возрастает до 416 400 человек.

В документах отдела хозяйственного и бытового устройства Управления по эвакуации говорится о 504 251 эвакуированном гражданине, проживавшем в Новосибирской области на 1 января 1943 г. Из них 311 199 человек были размещены в городах области, а 193 052 – в сельской местности, а по данным на 1 июня 1943 г. в области было размещено 300 858 человек. Из них размещено в городах – 182 770, в сельской местности – 118 033 человека (эти относятся к Новосибирской области в границах 1943 г., то есть без Кемеровской области).

В Новосибирскую область продолжали прибывать и в начале 1943 г.: согласно текущей переписке Отдела хозяйственного и бытового устройства, в январе-феврале 1943 г. в районы области прибыло еще около 50 тыс. человек.

Таким образом, максимальное единомоментное количество эвакуированных, проживавших на территории области, составляет около 550 тыс. человек. Всего же через Новосибирскую область прошло более 600 тыс. эвакуированных граждан.

Численность населения, эвакуированного в Омскую область

Впервые информация о численности эвакуированного населения представлена в справке исполкома Облсовета на 16 сентября 1941 г. Всего в области на тот момент числилось 166 628 эвакуированных. Из них в городах – 118 600 человек, в сельской местности – 48 028 человек.

В справке начальника переселенческого отдела исполкома облсовета от 20 октября 1941 г. приводятся следующие цифры: «всего по Омской области числится 170 233 человека, из них 47 177 человек прибыли в сельскую местность, и 123 056 – в города области».

Сведения о численности эвакуированных содержатся в сводной таблице Переселенческого управления Совета по эвакуации. Данные, представленные в документе, относятся к 1 января 1942 г. Всего в области числилось 130 029 эвакуированных, из них 122 049 – в городах, и лишь 7 980 – в сельской

Суммировав данные, документально зафиксированные в рассматриваемых областях, получим 496 413 прибывших в Западную Сибирь в 1941 г. (не учтены прибывшие в районы Новосибирской области, выделившиеся в 1943 г. в Кемеровскую область, и прибывшие в Омскую область с сентября по декабрь 1941 г.). Поэтому можно утверждать, что всего в Западную Сибирь в 1941 г. прибыло по эвакуации около 660 тыс. человек. Из них 360 тыс. – в Новосибирскую область, 200 тыс. – в Омскую, и 100 тыс. – в Алтайский край (все субъекты в границах 1941 г.).

В 1942 г. численность эвакуированного в Западную Сибирь населения значительно выросла. Исходя из документально зафиксированных данных, получим, что в 1942 г. в Западной Сибири проживало более 880 тысяч эвакуированных граждан. В этом числе не учтены эвакуированные, прибывшие за май-декабрь 1942 г. в Омскую область (то есть как раз в то время, когда возобновилась эвакуация). Кроме того, в действительности, максимальное количество эвакуированных проживало в Западной Сибири в феврале-марте 1943 г., когда в Западную Сибирь прибыли последние группы эвакуированных и составило около 1 020 000 человек. Из них в городах региона проживало около 600 000, в сельской местности – 420 000.

Таким образом, к концу 1941 г. Западная Сибирь приняла около 11,22% от всех эвакуированных. Причем в 1942 г. Поволжье и Кавказ, в 1941 г. принимавшие эвакуированное население, сами стали районами жестоких боев и были вынуждены эвакуировать своих жителей. Таким образом, Западная Сибирь действительно явилась важнейшим тыловым районом СССР.

Второй параграф «Состав эвакуированных» посвящён анализу состава прибывших по эвакуации граждан: половозрастному и по регионам выбытия.

Состав населения, эвакуированного в Алтайский край.

Данные о половом составе за 1941 г. представлены в «Объяснительной записке по состоянию учета эвакуированного населения Алтайского края» Переселенческого управления. В ней речь идет о «более чем 30 тыс. эвакуированных, прибывших в сельскую местность». При этом 65,7% из них составляли женщины. Если же говорить об абсолютных числах, то их можно вывести из указанных процентных соотношений: около 20 тыс. женщин и 10 тыс. мужчин.

В Единовременном отчете о половом и возрастном составе сельского населения Алтайского края и районов 1 января 1943 г. приводятся данные о 24 800 мужчинах и 51 733 женщинах. Данные же за 1943 г. также в представлены «Единовременном отчете… 1 января 1944 г.», по своей структуре сходному с предыдущим документом, и в графе «эвакуированное население» содержат информацию о 17 050 мужчине и 36 584 женщине.

Таким образом, доля мужчин среди размещенного в сельской местности Алтайского края эвакуированного населения снижалась с 34,3% (на 1 января 1942 г.) до 32,4% (на 1 января 1943 г.) и достигла 32,78% к 1 января 1944 г.

Что касается возрастного состава эвакуированного в Алтайский край населения, в справке переселенческого управления выделено две возрастных категории: дети (до 14 лет) и взрослые. Точного числа по этим категориям справка не содержит, указывая лишь долю мужчин и женщин. Соотношение всех мужчин и женщин – 1: 2, среди трудоспособного населения – 1 : 15.

Более подробная информация о возрастном делении сельского населения встречается дважды, в уже упоминавшихся «Единовременных отчетах о половом и возрастном составе сельского населения Алтайского края и районов» краевого статуправления за 1 января 1943 г. и 1 января 1944 г. Из них отчетливо видно, насколько сильно деформирована войной половозрастная структура населения, при примерно равном количестве мальчиков и девочек, начиная с 14 лет доля мужчин резко снижается в возрастной группе 25 – 49 лет. Обращает на себя внимание и существенно превышающая обычные показатели доля нетрудоспособного по возрасту населения.

Состав населения, эвакуированного в Новосибирскую область

Данные о половозрастной структуре эвакуированного в Новосибирскую область гражданского населения встречаются дважды: в сводном отчете Областного статуправления (на 1 февраля 1942 г.) и в справке о размещении эвакуированного населения в НСО отдела хозяйственного и бытового устройства управления по эвакуации населения при Совете по эвакуации (на 1 января 1943 г.). В обоих случаях выделено лишь три категории населения: мужчины, женщины, дети до 14 лет.

Если говорить о половом составе эвакуированных, то по итогам 1941 г. женщины составляли 37,0%, мужчины – 33,3%, дети до 14 лет – 29,7%.

К 1 января 1943 г. соотношение между половозрастными группами сильно изменилось: доля мужчин снизилась до 20,15%, доля женщин составила 40,93%, детей до 14 лет – 38,92%. Столь стремительное уменьшение количества трудоспособного мужского населения может объясняться не только мобилизацией в РККА, но и, возможно, тем, что часть детей не была учтена своевременно, в 1941 г.

Состав населения, эвакуированного в Омскую область

Данные о половозрастном составе эвакуированного в Омскую область гражданского населения, к сожалению, не обнаружены.

Состав населения, эвакуированного в Западную Сибирь по регионам выбытия

Данные о регионах выбытия размещенного на территории Алтайского края населения встречаются в сводной таблице Переселенческого управления Совета по эвакуации «Численность эвакуированного населения в городах по данным механического движения за 2-е полугодие 1941 г. и сельской местности по данным сельсоветского учета». К сожалению, они охватывают чуть менее половины от общего числа эвакуированных (47 810 из 100 000). Среди них преобладают эвакуированные из Москвы – 19,36 % и Московской области – 13,68 %, и из Украинской ССР – 37,1 %. Систематизированные данные за 1942 г. отсутствуют, но очевидно, что подавляющее большинство эвакуированных в 1942 г. прибыло из юго-восточных районов РСФСР и из блокадного Ленинграда.

Сведения, характеризующие состав эвакуированного в Новосибирскую область населения по регионам выбытия, также встречаются достаточно редко: в нескольких документах за 1941 г. и дважды в 1942 г. Данные за 1941 г. приводятся в «Сводном отчете о количестве семей и лиц, прибывших в НСО за 1941 г.» Областного Статуправления и в сводной таблице «Численность эвакуированного населения в городах по данным механического движения за 2-е полугодие 1941 г. и сельской местности по данным сельсоветского учета» Переселенческого управления при Совете по эвакуации. Эти данные отражают лишь около половины всех прибывших в область по эвакуации граждан за 1941 г. Среди прибывших в 1941 г. преобладали выходцы из Украинской ССР, и крупнейших городов РСФСР: Москвы и Ленинграда.

В 1942 г. заметен существенный рост доли прибывших из г. Ленинграда, Ленинградской области и Белорусской ССР и, соответственно, уменьшение доли г. Москвы и Московской области..

В Омскую область большинство эвакуированных прибыли из Москвы и Украинской ССР: по трети от всего количества граждан, прибывших в ходе эвакуации. Следующий регион, давший значительное число эвакуированных,– Ленинград и Ленинградская область. В Омской области также были размещены эвакуированные семьи военных с Дальнего Востока (об этом известно из материалов переписки военных отделов партийных органов: например, по письмам эвакуированных жен командного состава), но данных об их количестве нет.

Вторая глава «Транспортировка и размещение эвакуированного населения» рассматривает вопросы организации перевозки эвакуированного населения и особенности их размещения в Западной Сибири.

В первом параграфе «Транспортировка эвакуированных» излагаются основные аспекты доставки эвакуированного населения в пункты назначения.

22 ноября 1941 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление, в котором НКПС предлагалось принять срочные меры для ускорения доставки к месту назначения эвакуированных рабочих, служащих, колхозников. Но среднесуточная скорость продвижения эшелонов с эвакуированным населением все равно оставалась низкой. Так на Томской железной дороге в среднем за ноябрь 1941 г. на составила 309 км в сутки, при норме в 600 км.

Инфраструктура станций и вокзалов не была рассчитана на обслуживание значительных людских потоков: большой проблемой стала организация питания, очереди в несколько сот человек, отсутствие горячей пищи было довольно распространенным явлением. К середине осени положение с питанием постепенно стало выправляться.

Далеко не сразу были созданы санитарно-пропускные пункты, предоставляющие возможность помыться, продезинфицировать одежду и получить необходимую медицинскую помощь, что способствовало быстрому распространению инфекций. Но даже после открытия эвакопунктов, прибывающие эшелоны не всегда успевали пройти санобработку и дезинфекцию, вследствие их малой пропускной способности.

Несколько особняком стоит вопрос с эвакуацией жителей блокадного Ленинграда. Смертность в пути среди них была высока даже по военным меркам, достигая, в некоторых случаях 10-15%.

Во втором параграфе «Размещение эвакуированных» рассматриваются статистические данные о размещении эвакуированных по городам и районам Западной Сибири.

К осени 1942 г. численность эвакуированного населения в Алтайском крае, размещенного в городах края и в сельской местности сравнялась, а к концу года в сельской местности было размещено больше эвакуированных, чем в городах. Предположительно, всего в городах Алтайского края за 1941-1942 гг. было размещено около 80 тыс. эвакуированных граждан, из них в Барнауле от 53 до 67 тыс. человек, и примерно по 2-4 тыс. в других городах края.

В сельской местности эвакуированные также размещались очень неравномерно. Так, в десяти районах края (из шестидесяти) разместилось более трети всех эвакуированных.

Отличие Новосибирской области от Омской области и Алтайского края – более равномерная заселенность, связанная с ее разнородным экономическим развитием. Область включала районы развитого сельского хозяйства (центральные и южные районы) и мощную промышленную базу (Кузбасс и г. Новосибирск).

Предположительно, в сельской местности было размещено около 140 тыс. эвакуированных, и около 220 тыс. – в городах области. Интересен сводный отчет Областного статуправления «О количестве семей и лиц, прибывших в НСО за 141 г.», в котором указывается не только пол и возраст, регионы первичного проживания эвакуированных, но и их социальный статус. Так, среди размещенных в городах доля «работников предприятий и учреждений» составила 62,6%, 18,6% детей, прибывших с эвакуированными детскими учреждениями, и 18,8% беженцев, причем в 5 городах из 11, указанных в отчете, число эвакуированных «работников предприятий» превосходило число эвакуированных других категорий. В сельской местности была противоположная картина – из 62 районов «работники предприятий и учреждений» были размещены в 8 районах, включая Кемеровский и Новосибирский сельский, а «дети» – только в 7 районах. Причем доля первых составила 3,3%, а вторых – 7,3% от общего количества эвакуированных этих категорий.

Характерно, что в 1942 г., несмотря на неизбежные изменения в составе (по регионам выбытия, возрасту, половому составу) эвакуированных, соотношение между размещенными в городах области и сельских районах практически не изменилось. По нашей оценке, из 550 тыс. эвакуированных, размещенных в области (в границах 1941 г.), 62% (т.е. около 340 тыс. человек) было размещено в городах.

Относительно размещения эвакуированного в Омскую область населения, то, сопоставляя различные сведения, можно сделать вывод о 190 тыс. размещенных в 1991 г. в городах и 110 тыс. – в сельской местности. Омск принял более 125 тыс. человек, Тюмень – более 20 тыс., Ялуторовск и Ишим – по 10-15 тыс., остальные (около 5 тыс. человек) разместились в Таре и Тобольске. Небольшое количество эвакуированных было размещено в Остяко-Вогульске и даже в Салехарде. В 1942 г. разрыв между городами и сельскими районами несколько уменьшился, так как прибывающее населения распределялось более равномерно, хотя города снова приняли больше населения, чем районы (60 тыс. человек против 40 тыс.).

Спецификой Омской области можно считать то, что основная масса эвакуированных прибыла в область в течение летних месяцев 1941 г, а к осени города и сельские районы вдоль железной были буквально «забиты» эвакуированными. Таким образом, осенью эвакуированные следовали далее – в Новосибирскую область, в Алтайский край, в Казахстан.

Третья глава «Социальное обеспечение эвакуированного населения» посвящена вопросам расселения, трудоустройства, продовольственному, вещевому и медицинскому обеспечению эвакуированных в Западную Сибирь.

В первом параграфе «Расселение и трудоустройство» раскрываются о способы обеспечения прибывающих жильем и принципы и особенности их трудоустройства.

Способы обеспечения прибывающих жильем различались в зависимости от того, где оказывались эвакуированные: в сельской местности или в городах. В городе можно выделить несколько источников жилья: 1) подселение вновь прибывающего населения на квартиры или в частные дома к местным жителям, 2) поселение в помещениях нежилого фонда (складах, клубах и т.п.), 3) строительство нового жилья.

Некоторое количество жилых площадей освобождалось в ходе проводившейся в крупных городах Сибири (Омск, Новосибирск, Барнаул) кампаний по выселению представителей «неблагонадежных» национальностей и социальных групп. Наиболее массовым было подселение эвакуированных в квартиры и частные дома к местным жителям.

Очень быстро плотность подселения достигла ужасающих величин: к середине осени 1942 г. нередки были случаи, когда на человека приходилось около 2-х м² жилья. При том, что подселение осуществлялось не только за счет жилой площади – под жилье занимались также кухни, прихожие, коридоры.

Строительство нового жилья началось практически сразу же, но планы (как по времени, так и по метражу возводимой площади) нигде выполнены не были. Безусловный приоритет отдавался таким разновидностям нового жилья, которые требовали минимума материалов и строительных усилий. Так, в Омске при строительстве жилья для рабочих эвакуированных авиазаводов только для примерно 20% эвакуированных были построены деревянные бараки комнатного типа, 40% были размещены в палатках на 60 человек и около 35% – в землянках на 250 и 180 человек. Качество сдаваемого жилья также оставляло желать лучшего: отсутствие или плохая работа отопления, неутепленность чердачных перекрытий, отступление от технических условий при производстве кирпичной кладки.

В сельской местности были схожие с городами источники жилплощади: подселения в дома колхозников и рабочих совхозов, использование нежилых помещений (клубов, МТС). Поскольку в сельской местности оказывалось, главным образом, неорганизованное население, оно ставилось в большую зависимость от принимающей стороны. Иногда эвакуированные становились заложниками незнания местными властями (а также жителями) тонкостей государственной политики: они просто не различали эвакуированных, административно высланных и спецпереселенцев, относясь ко всем одинаково. Наиболее благоприятно для эвакуированных граждан складывалась ситуация, когда они находили общий язык и встречали радушный прием в семье, в дом к которой их подселяли.

В целом осенью-зимой 1941 г. кампания по расселению прибывающих по эвакуации граждан фактически оказалась сорвана.

Эвакуация породила много проблем, связанных с трудоустройством. Тем не менее она же создала и немало рабочих мест: предприятия, продолжившие на новом месте выпуск продукции, сразу же обеспечили работой прибывший с ними персонал.

Однако в условиях, когда специальность прибывших при расселении не учитывалась, ряд ценных и даже дефицитных специалистов получили низкооплачиваемую и неквалифицированную работу. Отличался низкой эффективностью труд эвакуированных горожан, размещенных в сельской местности, но трудоустроить их по специальности возможности, как правило, не было.

Несмотря на значительный вклад эвакуированных граждан в военную экономику, сложности с трудоустройством и большой процент нетрудоспосбных среди эвакуированных привели к тому, что в Западной Сибири эвакуированные, в целом, были скорее «обузой», нежели «ресурсом».

Второй параграф третьей главы озаглавлен «Продовольственное, вещевое и медицинское обеспечение».

Снабжение продуктами эвакуированного населения сильно зависело от того, где оно размещалось: в городах или в сельской местности. На сельскую местность не распространялась карточная система. А та продуктовая помощь, которая полагалась эвакуированному населению, нередко задерживалась или не поступала в положенном объеме. Выживаемость в сельской местности во многом зависела от наличия собственного хозяйства, которого у эвакуированного населения, естественно, не было. Когда же задерживалось продовольствие, предназначенное для раздачи на трудодни, людям оставалось только обменивать на еду свои вещи. А вещей у эвакуированных было совсем мало.

Особенно трагичная ситуация с продовольствием сложилась в Алтайском крае. Наиболее остро эта проблема встала в 1942 г., когда сработала «бомба замедленного действия», заложенная годом ранее. Проблемы демеханизации, нехватки рабочих рук на селе стали сказываться повсеместно. Ситуация усугублялась тем, что за 1941-1942 гг. к населению края прибавилось около 170 тыс. эвакуированных (большинство которых были иждивенцами). В итоге, с октября 1942 г., когда нормы отпуска хлеба населению упали до минимальных пределов (в отдельных районах до 100-150 г в день – что сопоставимо с размером хлебного пайка в блокадном Ленинграде). Началось исключение из списков на централизованное снабжение хлебом, в том числе и эвакуированных граждан, способных работать в колхозах. Попытки реализовать на местах предложение крайкома обрекали население на голод.

Важную роль в продовольственном обеспечении размещенного в городах эвакуированного населения играли предприятия общественного питания. Трудности, с которыми сталкивались, особенно в 1941 г., эти организации, были примерно одинаковы: однообразное питание, нехватка инвентаря и посуды, мыла и чистящих средств, нехватка самих столовых и их низкая пропускная способность.

Выход из этой ситуации подразумевал отказ от соблюдения санитарных норм. Работу столовых отличала и сверхперегрузка (в 8-12 раз) по сравнению с проектной мощностью. Тем не менее, в целом, ситуация с питанием в городах выглядела более благополучной, чем в сельской местности. Эту ситуацию можно назвать парадоксом советской системы, потому что традиционно именно в городах во время войн и социальных потрясений складывается наиболее тяжелая ситуация с продовольствием, и люди из городов стремятся вернуться в деревню, поближе к земле и возможности самим обеспечить себя продуктами.

Комплекс санитарно-медицинских проблем, связанный с прибытием в Западную Сибирь эвакуированного населения, был огромным. Важным фактором оставалось состояние здоровья прибывающих в регион граждан, которому в ходе транспортировки был нанесен значительный ущерб. Нередки случаи, когда из прибывавших эшелонов снималось сразу по несколько десятков больных на второй-третьей неделе болезни. При несоблюдении санитарного карантина это вызывало эпидемические вспышки в местах вселения эвакуированных граждан.

Отсутствие санитарных «кордонов» при расселении (санпропускников, дезинфекционных пунктов и камер на станциях) приводило к тому, что инфекции активно распространялись в глубь региона. Позже, приблизительно в конце осени 1941 г., когда санитарная обработка в эвакопунктах приблизилась к необходимому уровню, этот фактор стал терять свою актуальность.

Теплой одежды у эвакуированных катастрофически не хватало. Достать ее в торговой сети на месте, в Западной Сибири, тоже было невозможно. Только к концу 1942 г. проблема обеспечения населения теплой одеждой несколько потеряла остроту за счет внутреннего перераспределения. Но тем, у кого одежда приходила в негодность, достать ее было очень сложно.

Отдельной проблемой было собственно медицинское обслуживание населения. Сокращение численности врачей и младшего медицинского персонала вследствие мобилизации привели к тому, что участились случаи неоказания помощи больным. Случаи, когда медперсонал к нуждам эвакуированных относился халатно, были распространены повсеместно, хотя и не были массовым явлением. Возможно, недостатки в обслуживании населения были вызваны огромной нагрузкой на медперсонал.

Учитывая все изученные факторы, можно утверждать, что именно эвакуация, а не только «тяготы военного времени», послужили причиной резкого всплеска эпидемических заболеваний в Западной Сибири. Да и медицинские работники сходились во мнении, что такой всплеск заболеваемости в значительной степени обусловлен именно процессами, связанными с эвакуацией населения. Это подтверждает и анализ сведений о заболеваемости острыми инфекционными болезнями. В Новосибирске, Томске и других городах с осени 1941 г. наблюдались аномальные вспышки таких болезней, как брюшной и сыпной тиф, корь, скарлатина.

Важным компонентом изменения коэффициентов смертности выступает детская смертность. Размеры детской смертности в ноябре-декабре 1941 г. почти вдвое превышали ее уровень за аналогичный период предыдущего года. К лету 1942 г. детская смертность достигла наибольшего за военный период размера, затем стала снижаться. К 1943 г. показатели детской смертности понизились по сравнению с 1940 г. в полтора раза.

В Заключении обобщаются результаты, формулируются главные выводы, подводятся итоги проведённого исследования.

В Западную Сибирь за годы Великой Отечественной войны прибыло около 1 150 тыс. граждан. Максимальное количество эвакуированных находилось на ее территории в феврале-марте 1943 г. и составило 1 020 тыс. человек. Из них 170 тыс. – в Алтайском крае, 300 тыс. – в Омской и 550 тыс. – в Новосибирской области (в границах 1941 г.). При этом, оценивая численность прибывающего по эвакуации населения, пришлось использовать расчетные методы, так как состояние источниковой базы не позволяет оценить численность эвакуированных граждан точнее, чем с погрешностью в пять тысяч человек.

Отмечен значительный дисбаланс между прибывшими по эвакуации мужчинами и женщинами. Мужчин было меньше, чем женщин, и их доля в течение исследуемого периода постоянно снижалась. К февралю 1943 г. количество эвакуированных мужчин снизилось до одной пятой от общего количества эвакуированных. Если же рассматривать только трудоспособное население, то среди них доля мужчин была еще меньше (до одной пятнадцатой в сельской местности Алтайского края в феврале 1943 г.).

Эвакуированных расселяли по принципу минимизации затрат времени на их транспортировку, а не там, где была высока потребность в рабочей силе и условия для их обеспечения всем необходимым. Особенности транспортировки и размещения эвакуированных привели к росту уровня заболеваемости в Западной Сибири в среднем в 2-3 раза (а в некоторых населенных пунктах в 7-9 раз), что дало за каждый год войны около 85 000 «дополнительных» заболевших (а всего — более 250 000 больных), что, в свою очередь, учитывая показатели летальности острых инфекционных заболеваний в тот период, должно было дать от 40 до 45 тысяч смертей.

Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в работах (общим объёмом 2,9 п.л.):

Статьи в ведущих периодических изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Беленко М.П. Численность и состав эвакуированного в Западную Сибирь гражданского населения (1941-1943 гг.) // Вестник НГУ. Новосибирск: Изд-во Новосибирского гос. ун-та, 2006. Том 5, Вып. 1. С. 154 – 160.

Публикации в других изданиях:

2. Беленко М.П. Эвакуация гражданского населения в Новосибирскую область в 1941 г.// Новосибирская область в контексте российской истории. Материалы региональной историко-краеведческой конференции. 13-15 июня 2001 г. Новосибирск: Институт истории СО РАН, 2001 г. С. 127-129.

3. Беленко М.П. Характер эвакуации гражданского населения в Новосибирскую область в 1941-1942 гг.// Материалы XL международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс»: История. 16-18 апреля 2002 г. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2002 г. С. 140-142.

4. Беленко М.П. Численность эвакуированного гражданского населения в Новосибирскую область в 1941-1942 гг. // Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). Новосибирск: Наука-Центр, 2004. С. 55 –79.

5. Беленко М.П. Эвакуированное гражданское население в Алтайском крае (1941-1943 гг.) //Гуманитарный ежегодник. Выпуск V. Сборник научных трудов аспирантов и соискателей. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2004. С. 56 – 66.

6. Беленко М.П. Расчет численности эвакуированного в Западную Сибирь гражданского населения. // За Волгой для нас земли нет! Сборники статей по материалам Всероссийской научной конференции, «СССР во второй мировой и Великой Отечественной войнах 1939-1945 гг.», 5 декабря 2007 г. Красноярск: СибГТУ, 2007. С. 11-19.