В советской, современной российской и мировой историографии тема деятельности и эвакуации детских домов в СССР накануне, на протяжении и вскоре после Второй мировой войны хоть и остается в центре внимания исследователей, однако крупные исследования на эту тему до сих пор отсутствуют. Во многих работах подробно рассматриваются отдельные аспекты деятельности детских домов в различных регионах страны, но они не охватывают весь спектр проблем. Крайне мало исследований посвящены темам, где присутствует национальный аспект, учитывая, что большое число детей, вывезенных из Москвы и Ленинграда, прилегающих к ним территорий, а также Украины, Белоруссии, Молдавии, – были еврейскими детьми.

Исследования деятельности детдомов в предвоенные годы, на наш взгляд, должны включать четыре направления:

1. Советские детские дома, где был налажен быт, сбалансированное питание, санитарный режим, досуг воспитанников;
2. Специальные детские учреждения, в которые собирали детей «врагов народа» и «изменников родины» — чьи родители были репрессированы;
3. Детские трудовые колонии и лагеря, где были собраны беспризорные дети, совершившие преступления;
4. Детские дома для детей-сирот, оставшихся без родителей в связи с «присоединением» к СССР в конце тридцатых годов с западных территорий Польши, Украины, Белоруссии.

Касательно организации четвертой группы детских домов историк Яков Басин отмечает, что с началом Второй мировой войны в сентябре 1939 г. в результате раздела Польши в СССР оказалось около 13 млн. человек, проживавших на территории восточной Польши, которые после аннексии стали называться Западной Украиной и Западной Белоруссией.
По оценке Г. В. Костырченко, количество евреев, про¬живавших на территориях, аннексированных СССР осенью 1939 года в соответствии с секретным протоколом к пакту Молотова-Риббентропа, со¬ставляло примерно 1 270 ООО человек. В течение нескольких недель после окончания военных действий границу страны пересекло также около 300 тысяч беженцев, главным образом, евреев. Среди них были несколько тысяч детей-сирот. В 1940 – 41 гг. советские власти провели «чистки» среди прибывшего населения и его частичную депортацию в Сибирь, в том числе, поляков, евреев, белорусов, украинцев. Было переселено не менее 320 тысяч человек. Зеэв Левин, ссылаясь на Йосефа Литвака, приводит цифру в 140–150 тысяч евреев, депортированных со всех аннексиро¬ванных территорий. В частности, из этих тысяч депортированных была собрана в 1942 г. в городе Самарканде группа еврейских детей, где был организован специализированный детский дом. По некоторым данным там было 150 детей.

Деятельность по созданию детских домов, которые были образованы в этот период, мало изучена, учитывая, что первоначально они были под управлением польской власти. В августе 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии польских граждан, находившихся в заключении в тюрьмах, лагерях и спецпоселениях. Для оказания помощи этим гражданам на местах посольством Польши в СССР, по согласованию с НКИД СССР, стали открываться польские представительства, в том числе в Кировской области, где был также создан детдом для польских детей в Опаринском районе — 80 детей и детский сад в Нагорском районе на 86 детей. Эти заведения вначале полностью содержались на средства, выделяемые польским посольством, включая обслуживающий персонал, состоявший из поляков, но весной 1943 г. они были переданы местным органам власти.

В первой половине 1942 г. при участии Польского посольства в Красноярском крае были созданы: Порожский детдом – 50 детей, Маломинусинский детдом — 171 ребёнок и Большеербинский детдом — 150 детей. Весной 1946 г. эти детские дома выехали на родину.

В книге «Операция Тегеран», написанной Дворой Омер по воспоминаниям Давида Лаора (Лаумберга), отмечается, что польское правительство в изгнании в 1942 г. достигло с руководством СССР соглашения об эмиграции из страны 24 тысяч польских беженцев, в том числе 3000 детей. Среди них было 1800 евреев: 800 взрослых и 1000 детей — почти все они были сиротами. С апреля по август 1942 года группа этих детей в сопровождении взрослых добирались в Тегеран. Польское представительство в Тегеране приняло решение открыть для еврейских детей сиротский дом. Д. Лаумберг, ранее репрессированный и освобожденный из лагеря, сопровождал детей и был назначен начальником сиротского дома. В январе 1943 г. Еврейское агентство, получив разрешение от британских властей, отправило детей в Палестину. 18 февраля 1943 г. 369 взрослых и 861 ребёнок, из них 719 сирот и 142 ребёнка с одним или обоими родителями, были приняты в еврейский ишув. Ещё одна группа — около 110 детей прибыла в Палестину 28 августа 1943 г… Еврейские дети, доставленные сложным и рискованным путем на свою новую родину, вошли в историю как «дети Тегерана».

Несомненно, в предвоенные годы еще не утихли трагические события сталинских репрессий 1937–1938 годов, когда по сфабрикованным обвинениям в контрреволюционной деятельности, организации террористических актов, в шпионаже и вредительстве были арестованы более 1,5 млн. человек, из которых около 700 тысяч — расстреляны. Решением Политбюро ЦК КПСС от 5 июля 1937 г. жены «врагов народа» по ст. 58 — член семьи изменника Родины — ЧСИР, подлежали заключению в лагеря на 5–8 лет. По оперативному приказу НКВД дети «изменников родины» автоматически считались сиротами. В зависимости от возраста, степени опасности и возможностей «исправления», они подлежали заключению в лагеря, исправительно-трудовые колонии и детские дома особого режима наркоматов просвещения союзных республик. Дети комплектовались таким образом, чтобы родные или знакомые, не попадали в одно учреждение, что становилось трагедией, когда родных детей буквально вырывали из объятий. и со слезами. Заместитель наркома НКВД СССР М. Фриновский в приказе от 20.05.1938 г. отмечал: «В детских домах системы Наркомпроса, где размещены дети репрессированных врагов народа, имеют место грубейшие политические извращения в деле содержания и перевоспитания детей репрессированных родителей.» В документе указывалось, что в ряде детских домов было враждебное отношение к детям репрессированных и случаи прямого издевательства над ними.

Наиболее известным в истории репрессий стал Акмолинский лагерь, куда ссылали жен — как членов семьи изменников Родины (ЧСИР) — крупнейший женский лагерь, названный в народе — АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников Родины). Всего по этой статье в 1938–1946 гг. отбывали наказание около 6500 женщин, из них более 4500 прошли через АЛЖИР. В лагере родилось более 1500 детей. Биографические интервью и документы детей узниц Акмолинского лагеря, взятые в 2002–2018 гг., в т. ч. медиафайлы в разных форматах, личные документы из семейных архивов, воспоминания, истории семей репрессированных собраны в Фонде «Дети АЛЖИРа».

В письме наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии и прокурора СССР Михаила Панкратьева в ЦК ВКП(б) и в СНК СССР, направленном в феврале 1940 г., сообщалось о том, что, несмотря на снижение в 1935-1939 гг. общей численности беспризорных детей, число преступлений, совершаемых малолетними, за тот же период резко выросло. Оно составляло 6725 преступлений в 1935 г., 17234 — в 1937-м и 20166 — в 1938-м, перед тем как снизиться до 13286 преступлений в 1939 г. Но уже в 1941 г., по данным Емелина С.М., было задержано 312037 беспризорных и безнадзорных детей.

Приведённые цифры подтверждают, что репрессии 1937–1938 гг., присоединение новых территорий с огромным населением, начавшаяся война с Германией, вызвавшая бегство в СССР сотен тысяч поляков, евреев, и последующая депортация их в Сибирь, а также многие другие проблемы, вызвали рост детской беспризорности и преступности накануне войны. Во многих научных исследованиях, со ссылкой на архивные документы, обращается внимание на переполненность заведений, недостаток финансовых средств для обеспечения деятельности как в обычных детдомах, так и в детских спецучреждениях, колониях перед войной.

Нападение Германии ожидалось руководством страны, однако стремительное наступление на отдельных направлениях немецких войск позволило им за несколько часов продвинуться на десятки кило¬метров в глубь советской территории. В сложившейся ситуации в западных областях страны практически не могло быть сколько-нибудь организованной эвакуации людей. Немногим беженцам удалось уйти на восток, большинство из них вынуждено было вернуться назад.

Исследователи В. Дубсон, П. Рабцевич, Г. Куманев и многие другие отмечают, что первые планы эвакуации из приграничных районов человеческих и материальных ресурсов появились в апреле-мае 1941 г. Однако, представленный Сталину план был отклонен как несвоевременный. Таким образом, к началу войны не было никаких утвержденных планов и необходимой подготовки.

23 июня 1941 г. Сталин дал разрешение на начало массовой эвакуации. Первыми вывезли 14 тысяч детей из детских домов, санаториев и пионерских лагерей. Для помощи беженцам были открыты 24 пункта помощи (в Орше, Витебске, Могилеве и др.)

24 июня был образован Совет по эвакуации во главе с министром путей сообщения Л. М. Кагановичем. Основными целями эвакуации были вывоз промышленных предприятий, сырья и материальных ценностей с угрожаемых территорий.

27 июня 1941 г. согласно постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР первоочередному вывозу на восток подлежали важнейшие промышленные, сырьевые ценности, продовольствие, ответственные партийные и советские работники, квалифицированные рабочие, инженеры, служащие. Из гражданского населения эвакуировались прежде всего молодежь, год¬ная для военной службы, а также женщины и дети, при этом нацио¬нальный фактор не рассматривался и не играл никакой роли.

В. Дубсон в статье «Эвакуация еврейского населения СССР в 1941–1942 гг.: цифры и факты» ссылается на проект постановления СНК СССР «Об утверждении положения об эвакуации и порядка разработки эвакопланов» от 7 июня 1941 г. и отмечает, что в довоенный период были подготовлены планы эвакуации в случае нападения Германии, установлены районы, из которых должна была проводиться эвакуация населения, а также определены категории эвакуируемого населения. В районах развертывания армий – пограничной полосе глубиной 75–100 км перед началом военных действий планировалась эвакуация детей дошкольного возраста и школьников до 15 лет, а также стариков старше 60 лет. Были определены важнейшие центры страны: Москва, Ленинград, Минск, Киев, Одесса. Была запланирована очередность вывоза при эвакуации:

1. Ценное имущество государственных учреждений и предприятий.
2. Дети.
3. Старики.
4. Прочие объекты и грузы.

В начале июня 1941 г. были подготовлены планы эвакуации из Москвы и Ленинграда в которых намечалось с началом войны вывезти по одному миллиону человек.
В. Дубсон обращает внимание, что неожиданность нападения и скорость продвижения немецких войск заставили внести коррективы в планы вывоза населения из угрожаемых зон. В советской историографии подчеркивалось, что эвакуировались в первую очередь детские учреждения, женщины с детьми и люди пожилого возраста, однако, в партийно-правительственных документах по эвакуации, принятых в начале войны, устанавливалась другая очередность вывоза населения. Согласно постановлению от 27 июня 1941 г. «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества» эвакуации подлежали «квалифицированные рабочие вместе с эвакуируемыми предприятиями, семьи начсостава Красной Армии, работников НКВД и ответственных советских и партийных работников, дети до 15 лет». В ходе эвакуации в первую очередь должны были вывозиться промышленное оборудование и сырье, историко-музейные ценности и лишь затем население. 5 июля 1941 г. было принято три дополнительных постановления, регулирующих эвакуацию населения. Постановление «Об эвакуации рабочих и служащих эвакуируемых предприятий» дополняло директиву от 27 июня, где определялось, что эвакуация из прифронтовой полосы должна была производиться по указанию местного военного командования, а также совнаркомами республик, областных и краевых исполкомов советов, местных органов власти и НКПС.

По данным Центрального статуправления СССР, из учтённого по спискам на 15 сентября 1941г. населения, подлежащего эвакуации (кроме детей из эвакуированных детских учреждений), доля русских составляла 52,9 процента, евреев — 24,8 процента.

В. Дубсон приводит данные, что в не утверждённом Сталиным 5 июня 1941 г. плане эвакуации населения из Москвы в количестве 1.040.000 человек, который он посчитал несвоевременным решением и ликвидировал Комиссию по эвакуации, предусматривался вывоз из столицы, в том числе 482.000 школьников и 226.000 дошкольников. Это сыграло определённую роль в осуществлении проводимой эвакуации из Москвы.

С первых дней начался массовый вывоз детей из города в составе детских садов, школ, детских домов, интернатов. Детей до трёх лет эвакуировали, как правило, с матерями, дошкольники выезжали вместе с детскими садами. Эвакуированных детей размещали в Московской, Рязанской, Ярославской и Тульской областях. Так, вывезенных с 29 июня по 4 июля более 1000 детей школьного возраста из Бауманского района, разместили в основном в нескольких интернатах Михайловского района Рязанской области. К 9 июля из Москвы эвакуировали 409.918 детей и 15.621 взрослых. Всего за первый месяц войны было эвакуировано из Москвы 500.000 детей.

13 августа Совет по эвакуации постановил вывезти из столицы 13.000 детей из детских домов, домов младенца и детских туберкулёзных учреждений. Было решено отправить 1400 испанских детей из московских детских домов в АССР немцев Поволжья.

С приближением линии фронта начался второй этап эвакуации детей. В октябре 1941 г. 20.000 детей из школ-интернатов, ранее эвакуированных из Москвы в Рязанскую область, были отправлены в Молотовскую (12.000), Горьковскую (6.000) и Саратовскую (2.000) области. Из Тульской области вывезли в Саратовскую область 2.170 московских детей, учащихся школ-интернатов. В письме от 8 сентября 1941 г. председатель исполкома Моссовета В. Пронин сообщил Сталину о том, что из Москвы эвакуировались 2.000.000 человек, включая 600.000 детей.

13 сентября Совет по эвакуации дал распоряжение о дополнительной эвакуации детей из Москвы: учащихся школ-интернатов, преподавательский и обслуживающий персонал в количестве 60.000 человек в Горьковскую, Молотовскую, Саратовскую, Сталинградскую и Челябинскую области.

30 сентября 1941 г. началась немецкая операция «Тайфун» по захвату столицы. 9 октября было принято новое постановление «О дополнительной эвакуации женщин и детей из города Москвы». Было решено отправить из Москвы 300.000 женщин и детей в девять областей и автономных республик РСФСР и в Казахскую ССР (80.000 человек). 13 октября Совет по эвакуации распорядился вывезти из столицы 20.000 детей из школ и интернатов в Молотовскую, Горьковскую и Саратовскую области. С 16 по 17 октября было вывезено 150.000 человек.

Предварительный план эвакуации населения Ленинграда был разработан в начале июня 1941 г., но также не был утверждён. На основании этого плана 29 июня 1941 г. было подготовлено постановление СНК СССР «Об эвакуации населения Ленинграда на период военного времени», где предусматривалась эвакуация одного миллиона человек. По данным НКВД, как отмечает Вадим Дубсон, в Ленинграде к началу войны проживало 2.812.634 человека, в числе которых 591.603 детей. Постановлением СНК СССР от 29 июня 1941 г. о размещении детей из Москвы, Ленинграда в сельских местностях, предлагалось вывезти в Ленинградскую область 300.000 и Ярославскую область 100.000 детей из детских домов, школ, детских садов и яслей.

К началу блокады города было эвакуировано более 311.000 детей, вывезено из Ленинграда 812 детских домов и интернатов с 76.000 воспитанников. Часть детей была направлена в южные районы Ленинградской области. Из-за приближения немецких войск около 170.000 детей к концу лета были возвращены в город, и затем дети вновь эвакуированы в Ярославскую, Кировскую, Вологодскую, Свердловскую, Пермскую области, в Удмуртскую и Башкирскую АССР. С 22 января по 15 апреля 1942 г. через Ладожское озеро было вывезено 554.186 человек, в том числе из детских домов — 12.639 детей.

Предметом диссертации К. Г. Букреневой стали ленинградские детские дома, эвакуированные в Ханты-Мансийский национальный округ Омской области, где рассмотрена деятельность органов власти по спасению жизни детей, повседневная работа детских домов в период с августа 1942 по июль 1945 г. В своем исследовании она делает вывод, что эвакуация населения из Ленинграда (в том числе детей) осуществлялась в три этапа: I этап: 29 июня — 27 августа 1941 г.; II этап: середина сентября 1941г. — апрель 1942 г.; III этап: май — октябрь 1942 г. Всего удалось вывезти из города 1,5 млн человек, из них детское население — 377 788, в их число вошли, вывезенные в организованном порядке в составе детских учреждений — 107 688 детей.

Великая Отечественная война вызвала новый рост численности детей-сирот многие из которых, в силу сложившихся обстоятельств, стали беспризорными и безнадзорными детьми. Экстренная эвакуация детей из прифронтовых и фронтовых районов страны уже в первые недели войны привела к возникновению острой необходимости в размещении детей в уже переполненных детских домах, расположенных в тылу. Численность воспитанников в них увеличивается примерно в 2–3 раза.

Всего за период со второй половины 1941 г. по начало 1942 г. было вывезено 976 детских домов с 167 223 воспитанниками. С первых дней войны проблемы охраны жизни детей, обучения и воспитания приобрела особую актуальность. Принятое с опозданием постановление СНК СССР от 23 января 1942 г. «Об устройстве детей, оставшихся без родителей» обязывало Совнаркомы союзных и автономных республик, исполнительные комитеты краевых, областных, городских и районных Советов депутатов трудящихся под личную ответственность их председателей обеспечить устройство детей, оставшихся сиротами или потерявших обоих родителей при переезде в другую местность.

В директивных документах НКВД высказывается опасение, что беспризорные дети часто становятся объектом и жертвами физического и морального насилия. Проблема детской беспризорности и безнадзорности в годы войны резко возросла, что повлекло рост детской преступности. Число преступлений, совершенных несовершеннолетними в 1942 г., увеличилось по сравнению с 1941 г.- на 61%, в 1943 г. — на 180,6%, в 1944 г. — на 192,3%. В этой связи СНК СССР разрешил НКВД СССР дополнительно к установленному Постановлением СНК СССР от 15 июня 1943 г. № 659 контингенту детей и подростков в колониях НКВД СССР организовать в 1944 г. детские трудовые воспитательные колонии на 10 тысяч человек, с распределением по республикам, краям и областям.

Обследование детских домов в начале 1942 г. показало массу нерешенных проблем: нехватку педагогических кадров, материального обеспечения: по теплу, свету, мебели, сбалансированного питания, одежды, школьных принадлежностей, лекарств, медицинского обслуживания. Чтобы быстрее освободить места в переполненных детских домах для принятия эвакуированных детей, по воспоминаниям В.В. Багинского, по окончании 5 классов детям выдали свидетельства о рождении «с плюсом в 2 года» и направляли либо на завод, в школы ФЗО, либо в ремесленные училища.

Почти во всех детдомах с начала войны функционировали подсобные хозяйства. Для них выделялись земельные участки, которые, в основном, обрабатывались силами воспитанников. Произведенная в подсобном хозяйстве продукция – овощи, молоко, яйцо, мясо на деле нередко являлась основным источником питания в течение года.
В исследовании А. Кагановича, посвященном еврейским беженцам, эвакуированным в Казахстан большей частью из западных республик и областей СССР, приводятся сведения НКВД согласно которым только осенью 1941 г. в Казахстане находилось около 300000 евреев. Используя системы подсчета и анализа, Каганович считает, что если на 30 августа 1941 г. в Алма-Ате евреи составляли 33,3% от всех беженцев, прибывших туда, то в Казахстане в то же время было 33,9 %, а уже через 3 месяца доля евреев составляла 46,6 %.
По мере освобождения советских территорий от немецкой оккупации необходимо было в срочном порядке решать проблему размещения находящихся там детей-сирот. На освобождённых территориях помещения детских домов, как правило, были разрушены. В первой половине 1943 г. в стране прошла проверка детских домов, в которых находилось 308 тыс. детей. По её результатам принято постановление СНК СССР от 1 сентября 1943 г., где намечались пути улучшения работы по устройству детей-сирот, устранение скученности детей в детдомах, оборудование необходимым инвентарём, кроватями, мебелью, посудой и др. Вводятся единые нормы снабжения продуктами питания детей и медикаментами детских домов.

Поиск документальных подтверждений по созданию еврейских детских домов на освобожденных после войны территориях СССР показал, что власть знала о существовании реальной проблемы, обнажившей трагедии тысяч семей в городах, селах, деревнях, откуда были изгнаны фашисты. Все это вызывало необходимость скорейшего решения вопросов по обустройству, в том числе еврейских детей – сирот войны в Украине, однако до организации таких заведений дело так и не дошло.

В монографии И.С. Бренера «История создания еврейских детских домов. Драмы и трагедии в судьбах еврейских детей — сирот войны» приводится ссылка на архивные документы — письмо С. Михоэлса, направленное в мае 1944 г. заместителю председателя СНК СССР В. М. Молотову, где говорится о тяжелом моральном состоянии и материальном положении оставшихся в живых евреев в освобожденных районах Украины: Бердичеве, Могилев-Подольске, Балте, Жмеринке, Виннице и др. Это письмо было рассмотрено наркомом внутренних дел СССР Л. П. Берией, который в своем ответе, направленном Молотову, заметил, что необходимо: «…в первую очередь определить в детские дома детей-сирот и детей остро нуждающихся родителей».

В докладной записке заместителя председателя СНК УССР И. С. Сенина отмечается, что по фактам, изложенным в письме С. Михоэлса, было установлено: «Там, где уже организованы детские дома, размещение еврейских детей производится беспрепятственно. В детском доме города Могилев-Подольска имеется 85 воспитанников, из них 82 еврейских ребенка. В городе Балта учтено 72 еврейских детей-сирот, размещено в организованном для них детдоме 58 ребят. Остальные 14 чел. взяты местными жителями в порядке патронирования. В Винницкой области размещено в детских домах 316 еврейских детей-сирот». В архивах и публикациях не удалось найти какие действия были приняты по данным фактам, однако приведенные в документе цифры говорят, что в этих городах могли быть созданы еврейские детские дома, чего местная власть не сделала. Дальнейшие события показывают, что небольшое количество еврейских детей-сирот из Винницкой области были позже отправлены в Биробиджанский детдом.

Первые упоминания о создании детских домов на территории Еврейской автономной области нашли отражение в исследовании израильского историка Я. Левави – монографии «Еврейская колонизация в Биробиджане», вышедшей в 1965 г. в Израиле. Он обратил внимание на создание в годы войны 5 детских домов для приема детей-сирот войны в городе Биробиджане, селах Валдгейм, Бира, Лондоко и поселке Смидович.

За год до окончания войны 24 мая 1944 г. на заседании бюро обкома ВКП(б) и исполкома было принято важное решение о передаче зданий и сооружений для обустройства детских домов, а также план переселения эвакуированных еврейских детей-сирот на 1944–1945 гг. В нем говорилось: «1. Одобрить инициативу ряда артелей облпотребсоюза и комсомольских организаций, организовавших сбор средств на строительство детских домов для детей-сирот, пострадавших от немецкой оккупации». Также предлагалось провести разъяснительную работу и организовать сбор средств на специальный счет в банке для строительства двух детских домов.

Это решение нашло широкую поддержку в области и позволило руководству партийных и советских органов принять весьма смелое решение – написать открытое письмо Сталину с просьбой о создании в области двух детских городков для еврейских детей-сирот. В газете «Биробиджанская звезда» обращение и ответ были опубликованы 28 мая 1944 г. В нем говорилось, что трудящиеся области собрали 1 662 000 рублей в фонд помощи детям, пострадавшим от немецкой оккупации. Констатировалось, что тысячи еврейских детей, эвакуированных из угрожаемых районов, остались сиротами и высказывалась просьба разрешить организовать в области два детских городка для еврейских детей-сирот на 2–2,5 тысячи человек.

Реакция Сталина, следует признать, была быстрой. Он одобрил инициативу трудящихся ЕАО по существу, но не акцентировал внимание на национальной стороне вопроса, что там будут устроены еврейские дети – сироты войны.

В газете «Эйникайт» — органе ЕАК (тираж 10000 экз.) эта новость вышла с подзаголовком: «Еврейская автономная область строит для еврейских детей-сирот два городских детских дома». Обращение к Сталину и его поддержка стали известны зарубежной общественности, учитывая широкий круг распространения издания.

В феврале 1945 г. бюро обкома ВКП(б) и исполком ЕАО поддержали инициативу колхоза «Валдгейм» об организации детского дома. Эта инициатива нашла поддержку и со стороны американской общественной организации «Амбиджан», начавшей отправку подарков для детей-сирот в Биробиджан.

Немногим ранее было подготовлено распоряжение СНК СССР от 30 января 1945 о передаче помещений Теплоозерского цементного завода на станции Тёплое озеро Дальневосточной железной дороги для переоборудования и создания детского дома. О том, что это решение обрело реальное значение, следует из письма заместителя наркомпроса РСФСР Борисова от 23 февраля 1945 г., направленного в Кировскую областную администрацию, в котором указывается: «Распоряжением СНК СССР от 30 января 1945 г. № 1467 в Еврейской автономной области организуется детский дом, который должен быть укомплектован еврейскими детьми-сиротами. Прошу проверить по детским домам наличие детей-сирот, владеющих еврейским языком и могущих быть переведенными в этот вновь открываемый детский дом. Одновременно проверьте наличие воспитателей и учителей, владеющих еврейским языком. О количестве детей-сирот и педагогов сообщите немедленно».

Совнарком увязывает это Распоряжение с решением областной власти по обустройству помещений для приема эвакуируемых еврейских детей – сирот войны. Краевед А. Рашковский приводит ответ на данное письмо, где говорится, что: «…в Кировской области еврейских детей-сирот 20 человек, но они не владеют еврейским языком. Есть 15 человек педагогов и воспитателей, владеющих еврейским языком, но все они эвакуированы из Ленинграда (большинство) и южных областей европейской части СССР». Можно предположить, что такие запросы наркомпрос РСФСР направил и в другие детские дома в поиске еврейских детей для отправки в Биробиджанский детдом.

В 1946–1947 гг. центральные и местные СМИ информируют о ходе переселения в ЕАО. Бедственное положение евреев, сложившееся на освобожденных территориях Украины, привело власти к решению о формировании эшелонов с переселенцами, включая еврейских детей – сирот войны, и переселении их в Биробиджан. Приезд второго эшелона летом 1947 года стал событием, к которому основательно готовились, его вышли встречать тысячи человек под звуки трех оркестров. Переселенцы были поражены и глубоко тронуты торжественной встречей прибывшего эшелона руководителями области, у многих на глазах были слезы.

Об истории отправки этого эшелона, где были еврейские дети-сироты, написал, в том числе, еврейский писатель Дер Нистер в очерках «Со вторым эшелоном» в газете «Эйникайт» и «С переселенцами в Биробиджан» в журнале «Геймланд». Писатель отмечает, что: «…из 993 новоселов в нашем эшелоне количество детей в возрасте от года до шестнадцати составляет почти треть…». Он делает зарисовки детских фигур, описывает обустройство еврейских детей-сирот в специальном вагоне, который получил название «детский дом», где даже установили пианино и проводили занятия.

Архивные документы ЕАО подтверждают, что в 1947 г. в Биробиджанский детдом было переведено более 200 детей, в том числе из европейской части СССР прибыло – 19 детей, как указано из: Могилев-Подольска, Подольска, Могилева, Жмеринки, Тайсена, Сарны, Бершадь, Бердичева, Винницкой области. Однако, известно о небольшом количестве поступивших детей-сирот в конце 1947 и в 1948 г. Вполне возможно, что в архиве не сохранились документы о детях, привезенных из других регионов страны.

Бывший биробиджанский детдомовец Мойше Цехтик отмечает в своих воспоминаниях: «В еврейский детдом были доставлены дети из Украины, Белоруссии, Молдавии и с других концов Советского Союза». Он описывает жизнь в детдоме, а также как искусственно его закрывали, предлагая сменить им еврейские имена и фамилии на русские, отправив большинство воспитанников в различные ремесленные училища.

В журнале «Найлебн» (апрель, 1947), в статье «Судьба евреев и историческое значение Биробиджана» говорится, что в 1945–1946 гг. ЕАО решила прийти на помощь и стала домом для 3,5 тысяч еврейских сирот войны. Ради этих сирот в США обществом «Амбиджан» был организован сбор средств для осуществления помощи Еврейской автономной области. За 1945–1948 гг. в ЕАО прибыло различ¬ных «подарков» на сумму свыше 6 млн рублей, в том числе оборудование, машины, различная одежда, обувь и продукты питания.
Создание Биробиджанского еврейского детдома, где были собраны еврейские дети из районов области, а также дети, прибывшие из западных регионов страны, открытие еврейской школы, переписка с «Амбиджаном», получение помощи из США легло в основу предъявленных обвинений в служебных злоупотреблениях и уголовных делах, возбужденных в отношении руководителей области А. Бахмутского и М. Зильберштейна, которых сняли с работы, исключили из партии, арестовали и вынесли смертный приговор, замененный затем на 25 лет тюрьмы. Директор Биробиджанского еврейского детского дома М. Хазанский был снят с работы несмотря на возражение коллектива, о чем подробно говорится в протоколах партийного собрания детского дома, копии которых впервые увидели в 2023 г. его дочь и внуки.

Возможно, впервые об истории создания еврейских детских домов в городах Литвы Каунасе и Вильнюсе написал Иосиф Гар в книге «Ин гелойф фун хореве хеймен» (‘אין געלויף פון חורעבע ,’היימען«В бегстве из разрушенных домов»), вышедшей в 1952 г. в Нью-Йорке. Он отмечает, что в первые недели после освобождения территории от фашистов перед немногими уцелевшими евреями Ковно встал вопрос, что делать со спасенными еврейскими детьми, чьи родители были убиты или депортированы в Германию. Осенью 1944 г. еврейская община начала собирать осиротевших детей и распределять по еврейским семьям, когда их количество достигло 100, стало понятно, что необходимо создавать для них детский дом.
За созданием еврейских детских домов стоял еврей – военный врач Иосиф Ребельский, главный психиатр Западного, а затем 3-го Белорусского фронтов в 1941–1945 гг. Разумеется, что это не осталось без внимания властей Литвы, организовавших проверку в октябре 1944 г. ЦК ВКП(б). В документе говорилось, что еврейская община Вильнюса потребовала от партийных и советских организаций Литвы создания особых еврейских школ, детского дома и детского сада только для еврейских ребят и такое согласие было получено.
Известно обращение к руководству республики С. Михоэлса и Ш. Эпштейна об оказании помощи еврейским детям-сиротам в котором говорится, что в Вильнюсе и Каунасе существуют детские дома-школы, где собраны 600 еврейских детей-сирот: «… Эти дети пережили весь ужас приговоренности к смерти, на их глазах были зверски умерщвлены их родители, братья и сестры». Они просили выделить для детей и персонала одежду и обувь из американских подарков.

Трагична судьба Иосифа Ребельского, в мае 1948 г. он был арестован по сфабрикованному обвинению, ему также вменили: «махинации по обеспечению организованных им еврейских детских домов», что и стало причиной ареста. Через год он умер в больнице Бутырской тюрьмы. Не пощадили и директора Вильнюсского еврейского детского дома Цвию Вильдштейн, которая с Ребельским его создавала, а также учительницу Захаву Бургин, которых отправили в ИТЛ в 1946 г. Их воспоминания о работе в еврейском детдоме, опубликованы в книгах «Из ада в ад» и «Такой была учительница Захава» (изданы на иврите и идиш).

В 2020–2021 гг. на иврите и русском языках вышла в Израиле небольшим тиражом книга «Записи воспоминаний» бывшего детдомовца Меера Рабинера. Одна из глав книги — «Еврейский детский дом в Каунасе», посвящена описанию жизни детей, попавших в этот приют. Меер рассказал, что в Каунасе собрали много беспризорных еврейских детей, прятавшихся на чердаках и в подвалах. Именно Иосиф Ребельский создал для еврейских детей-сирот детский дом № 4. Дети и воспитатели часто говорили между собой на идиш. Все получили новую одежду, обувь и радовались обновкам. Трижды в день их кормили. После завтрака шли заниматься в еврейскую школу, которая находилась на другом этаже в доме, где учителя преподавали на идиш. Мальчики и девочки спали в разных комнатах, у каждого была своя кровать. Но как-то раз пришла проверка, было отмечено, что в детдоме слишком много детей, часть перевели в другой детдом, а потом еврейский детдом закрыли.

Об истории спасения детей Каунасского гетто вышла в 2011 г. книга: «В мешках из-под картофеля. 50 историй о тайно вынесенных из Каунасского гетто детях», изданная на английском, иврите и литовском языках. Её авторы С. Абрамович и Я. Зильберг рассказывают о судьбах около 60 детей, часть из которых попала в Каунасский еврейский детдом. Одна из них — Далия Хофмеклер-Гинзбург, просто чудом уцелела в гетто, потом попала в Каунасский, а затем в Вильнюсский еврейский детдом, в настоящее время живет в Ашдоде.
Закрытые советской властью еврейские детские дома в Вильнюсе, Каунасе, Биробиджане остались лишь в памяти немногих оставшихся в живых воспитанников и их родных, бережно хранящих семейную историю в личных документах, фотографиях и воспоминаниях.

Библиография

1. Бренер И.С. История создания еврейских детских домов. Драмы и трагедии в судьбах еврейских детей-сирот войны. Хабаровск, 2024.
2. Дубсон В. Эвакуация еврейского населения СССР в 1941–1942 гг.: цифры и факты // В тени Катастрофы: Беженцы, эвакуация и блокада. Неопубликованные воспоминания беженцев, блокадников, эвакуированных. СССР, 1939–1946. Иерусалим, 2021. С. 505–524.
3. Каганович А. Еврейские беженцы в Казахстане в годы второй мировой войны. 5-я международная конференция История, Память, Люди. Алма-Ата 28.10.2010.
4. Еврейские беженцы и эвакуированные в СССР, 1939–1946. Сборник статей, документов и свидетельств. Иерусалим, 2020.
5. Дети ГУЛАГа. 1918–1956. Под ред. акад. А. Н. Яковлева. — М.: МФД, 2002. — 631 c.
6. Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации. 1938–1953 / под общ. ред. А. Н. Яковлева; сост. Г. В. Костырченко. – М.: МФД: Материк, 2005.
7. Программа «Дети АЛЖИРа». Фонд 54. https://archive.memo.ru/RU12707902-arch-054-8