Историография Второй мировой войны представлена несчетным количеством статей, монографией, документальных сборников, однако тема спасения от страшного огня Катастрофы тысяч еврейских, польских, белорусских, украинских семей освещена в ней далеко не исчерпывающе. Вклад в исследование проблемы вносят сборники материалов научно-практических конференций, инициированных О.Ю.Л. ассоциацией «Мицва» с 2002 г.

Первые мероприятия проходили на базе Центрального государственного архива РК, с 2018 г. – на базе Архива Президента РК. Совместная работа ученых, архивистов, журналистов и волонтеров обогатила проект документальными свидетельствами, исследованиями, использованием устных источников для уравновешивания официальных документов. Национальный архивный фонд Республики Казахстан в рамках проекта пополнился уникальными коллекциями документов и визуальных источников, собранными из личных архивов. Многим членам ассоциации «Мицва» с помощью архивистов удалось письменно запечатлеть семейные предания, сюжеты повседневной жизни, биографии своих близких, чьи судьбы были опалены Холокостом.

К вопросу о масштабах эвакуации в Казахстан

По сведениям Архива Президента РК в Казахстан в годы Великой Отечественной войны было эвакуировано 532 506 человек. На сентябрь 1941 г. в разрезе по национальностям состав прибывших выглядел следующим образом: 49% русские, 40% евреи, 8% украинцы, 2% литовцы, немцы, поляки и др.

Параллельно с эвакуацией в страну прибывал и другой поток людей. С оккупированных территорий шли «своим ходом» беженцы, учетом которых учреждения, ведающие приемкой «организованных» эвакуированных не занимались. Например, Энтин В.С. 1915 г. р., работавший начальником спецотдела облуправления легкой промышленности при Винницком облисполкоме, при одной из бомбежек города в ночь с 8 на 9 июля 1941 г. в числе других жителей неорганизованным порядком, без разрешения погрузился в первый попавшийся эшелон и прибыл в Куйбышев. Откуда уже как эвакуированный прибыл в Алма-Ату, где устроился замначальника Дома обороны. Гореин Ф.Х. 1901 г. р., директор Центральной лаборатории «Белошвейтреста» в г. Минске при бомбежке в ночь на 2[4] июня, без разрешения сел в первый попавшийся эшелон и прибыл на ст. Кзыл-Орда. Позже перебрался как эвакуированный в Алма-Ата, устроился заведующим лабораторией швейной фабрики № 1. Борщевский И.Н. 1902 г. р., замдиректора хлебозавода в г. Борисове Белорусской ССР также, как и предыдущие после бомбежки 30 июня бежал в Смоленск, оттуда эвакуировался в Куйбышев, а затем в Алма-Ата [1].

Однако была и другая категория «спецпереселенцев-беженцев», которых рассматривали как «интернированных эмигрантов». Речь идет о польских гражданах, бежавших в сентябре 1939 г. от фашистского режима на территории современных западной Украины и Белоруссии, 85% из них составляли евреи. Беженцы из центральных и западных районов Польши, которые хотели вернуться к своим семья и не были готовы принять советское гражданство, были отправлены весной 1940 г. во внутренние районы СССР: их везли в антисанитарных условиях в переполненных вагонах долгие недели – голодных, мерзнувших, болевших и умиравших от лишений [2].

По сведениям председателя областного Правления Союза Польских патриотов в СССР Гильфа, на 15 июня 1944 г. в г. Алма-Ате проживало 1408 бывших польских граждан, в том числе поляков – 320 человек, или 22,7%, евреев – 933 человека, или 66,5%, украинцев – 151 человек, или 10,7%, белорусов – 4 человека, или 0,3% [3].

До сих пор тема беженцев, вынужденных сорваться с мест проживания и спасаться от стремительно надвигавшейся армии Вермахта, остается малоизученной частью Холокоста. Требует уточнений предположение о том, что свыше 80% из 12 млн эвакуированных осели в Казахстане и Средней Азии. По мнению Дубсона В., чрезмерное преувеличение числа эвакуированных дает веские аргументы отрицателям Холокоста [4].

Изучение отношений:
республиканские органы власти, местное население и эвакуированные

В современной исторической литературе существует утверждение, что вынужденное массовое переселение не было подготовлено, что порождало множество проблем: бытовых, жилищных. В снабжении продовольственными, промышленными и другими товарами, обустройстве в работе и т. д. В документах действительно описаны факты, когда эвакуированные сталкивались с неподготовленностью властей. Равнодушием и черствостью [5].

По сведениям, инспектора отдела по хозустройству эвакуированных Семипалатинского облисполкома, на ст. Жангиз-Тобе на базе Совхозснаба находилось 23 семьи в количестве 58 человек. 18 из них были размещены в 3 комнатках Акжальской больницы. «В первых двух […] стояли кровати, и было несколько чище, чем в 3-й комнате, где все лежали прямо на полу среди грязи и мусора. Воздух спертый, стены закопченные, комнаты сырые […] в последние две недели до отъезда хлеб не отпускался вовсе […] Изнуренные длительным недоеданием, соблазнившись хлебным пайком (800 г.), все они выразили желание работать в шахтах. Однако труд этот оказался не под силу. Начались вторичные заболевания […] В Кокпектинском р-не эвакуированные в большинстве – ленинградцы, т. е. люди, которые нуждаются в особом внимании и заботе. Но в «Чигилек» заботы о них нет. Нет снабжения ни промтоварами, ни продуктами, нет заботы об их жилищных условиях. Хлеб не выдается. Своего хозяйства нет. Для поддержания своего существования реализуют захваченные при эвакуации вещи (у кого они есть). Особенно плохо тем, у кого вещей нет. Люди доведены до нищеты» [6].

Эвакуация из прифронтовой полосы людей, производственного потенциала и культурных ценностей принесла много трудностей. Снизилось поступление в розничную торговлю продуктов питания и товаров первой необходимости, поднялись цены на рынке. В стране было введено карточное снабжение хлебом и важнейшими продуктами питания, расширялась сеть подсобных хозяйств, коллективное и индивидуальное огородничество. И до войны острая жилищная проблема в городах, обострилась еще больше. Несмотря на тяжелое материальное положение, нехватку продуктов, власть на местах и население старались оказывать взаимопомощь и поддержку, что проявлялось в предоставлении жилья, питания и физической помощи.

В АП РК отложились рукописные письма беженцев, польских граждан депутату ВС СССР Н.А. Скворцову о бедственном положении: «Вам обращаются за помощью 6 чел. Приеховшие из Ридера. Мы хотим вас осветит с нашей жизнью. Мы жили в Польше в 1939 г. когда Германия заняла Те города где мы жили На евреев стало еще больше гонения и мы узнав отом что наших братьев украинцы и белорусов освободила доблестная Красная Армия. Мы решили бежать из Германии в советский союз. Зная о том что на нас стрелять будут мы решили все равно. Очень многих из нас убили во время того как мы бежали. Советское провительство дало нам возможность в первые в своей жизни получить работу в городе Ридере Никогда мы не голосовали в панской польше Во время выборов мы старались прийти первыми со знаменами. Большой радости в жизни мы еще не испытали. Голосуя за вас тов. Скворцов мы голосовали за нерушимый Сталенский блок комунистов и беспортейный Мы хочем чтобы вы если помогли советом как избрал народа и если можете будет сделать для нас Мы приехали и квартиры у нас нет. У нас маленький ребенок и одна женшина беременая. Мы очутились на улеце ехать обратно в Ридер у нас нет сретств а приехать сюда чтобы работать по своей специальности каждый из нас, просит вас помогите нам. За ответом мы выйдем 4 января 1941 г. Просим не отказать в нашей прозьбе. Петрушка Халим, Петрушка Хава, Борнтмэн, Борнтмен, Ш. Лин, Бекерман М.В.». По указанию первого секретаря ЦК КП (б) К Н.П. Скворцова все заявители были трудоустроены в Казпромсовет и обеспечены жильем. 5 февраля 1942 г. было принято Постановление Совнаркома КазССР «О трудовом и бытовом устройстве польских граждан в Казахской ССР», в соответствии с которым облиполкомам и райисполкомам рекомендовалось обеспечивать их жильем и трудоустраивать в соответствии с постановлением Совнаркома и ЦК КП (б) Казахстана от 1 декабря 1941 г. [7]

В мемуарах партийно-государственного деятеля Казахстана Б. Рамазановой отмечается как один из руководителей Фрунзенского райкома партии столицы 33-х летний Кали Кайшибаев лично договаривался с хозяевами домов о размещении прибывавших днём и ночью эшелонами на казахскую землю из оккупированных территорий России, Украины и Белоруссии больных и раненых, полуголых, обессиленных, искал и находил решение по оказанию им врачебной помощи [8, с.333].

Исследователи женской повседневности военных лет пишут об «ощущении Катастрофы, пронизывающем весь строй женских воспоминаний», вместе с тем в них можно найти и много положительных отзывов в адрес местного населения. «До Казахстана мы добирались месяц […] От недоедания, страха, антисанитарии у нас появились вши. Начались прохладные дни, а теплой одежды не было […] Мы приехали в Карагандинскую обл., нас высадили в степи. К счастью нас уже ждали и повезли в первую очередь в баню. Это было не с чем несравнимое удовольствие: избавиться от вшей и всей той грязи, которая накопилась за время нашего вынужденного путешествия. Нам выдали по кирпичику серого хлеба. Это тоже было огромной радостью для изголодавшегося желудка […] Все жители поселка – потомственные крестьяне, очень трудолюбивые, стойко выносившие житейские тяготы. Они, не так давно находившиеся еще в более худшей ситуации, чем мы, отнеслись к нам сочувственно и активно помогали в устройстве. Снабдили нас домашней утварью: кто тарелкой, кто кастрюлькой. Парнишки лет 14–15 сколотили нам лежанки, стол, табуретки», – писала еврейская девушка Энна Флициан, прибывшая в Казахстан из Бессарабии [9].

Продолжая тему местные и эвакуированные Б. Рамазанова пишет, что в годы Великой Отечественной войны вся взрослая часть мужского населения была мобилизована в действующую армию, в аулах остались женщины, старики да подростки. «Школьники научились водить трактора и участвовали в работах по распахиванию земли, покосу травы, обработке и посеву семян. Некоторые дети работали чабанами, доярками, пастухами. В их скудный рацион питания, в основном, входили вода и соль, немного риса и муки. Дикорастущие травы заваривали в кипятке, пили как чай. […] Вместо оплаты за труд, в большинстве случаев выдавались рис, картошка, пшеница и сено для домашнего скота. Мясо, масло, творог, теплая одежда отправлялись на фронт. В такое тяжелое время сельчане питались молоком коров, коз, овец. Кумыса и шубата было мало. Но, если у кого они и имелись, делились поровну с односельчанами и ссыльными» [8, с.309].

В цитируемом выше документе о тяжелом положении эвакуированных в Семипалатинской обл. есть и сведения о решении проблем: «Согласовав вопрос с директором рудоуправления т. Яковенко был проведен вторичный медосмотр и их [эвакуированных] перевели на работу на поверхности. В квартиры присланы кровати и топчаны. Проведены радио, свет. Заказаны кадки для воды и табуретки. Выписано немного топлива. Получено 10 ордеров на починку обуви. Дети работающих будут приняты в детсады» [6].

Следует отметить, что в целом республиканские органы партийной и государственной власти, профсоюзные и другие общественные организации, как и местное население, по возможности оказывали эвакуированным помощь в улучшении материально-бытового положения, проявляли заботу об охране здоровья и благоприятно относилось к приехавшим людям.

Деятели литературы в эвакуации

В годы Великой Отечественной войны в Казахстан были эвакуированы около 90 писателей. Города, куда так стремились попасть деятели культуры, не справлялись с потоком эвакуированных и беженцев. «…В особенности трудно живется некоторым писателям, эвакуированным из Западных областей Белоруссии. Квартиры, в которых ютятся тт. Геллер, Рубинштейн, Яносович, Турко и Кнабгайс, совершенно непригодны для жилья…т. Геллер – талантливый еврейский поэт проживает на кухне в одном из сырых домиков на самой окраине города, и на площади в 6 кв. м ютятся 4 человека, одна из них больна» [10]. Для выживания в сельской местности творческой интеллигенции приходилось заниматься тяжелой неквалифицированной работой – копкой арыков, выкорчевыванием пней, посевкампаниями. Бытовые трудности воспринимались, как неизбежность, к которой необходимо было приспособиться. Гораздо тяжелее воспринимался «кухонный вопрос». В Архиве сохранился автограф М. Пинчевского, который не мог плодотворно работать, глядя как сын-подросток, угасает на глазах от голода: «Я должен приступить к работе, но слабость (от недоедания) мешает…Я имею один обед на пятерых человек…Моя жена превратилась в тень, мой сын 13-летний мальчик – истощен, а я сам не могу работать: голова кружится» [11].

Эвакуация в документальных источниках не всегда предстает такой отшлифованной, какой мы знаем ее по курсу истории, изучаемой в школе. Вывозили детей, больных, стариков, люди голодали, не хватало жилья, носильных вещей, предметов быта.

Казахстан по мере возможностей внутренних ресурсов решал вопросы и проблемы как местного населения, так и эвакуированных, беженцев, депортированных, ежедневно, прибывающих в республику эшелонами [12].

Благотворительные организации российской эмиграции в США

В АП РК сохранился подлинник письма из США в Казахстан, написанный на бланке «Artists committee to aid soviet orphans» и фотография, помеченная на обороте клише вышеназванного Комитета. По опубликованным источникам удалось выяснить, что группа музыкантов, некогда эмигрировавших из России, основала в 1943 г. в Нью-Йорке Комитет деятелей искусств по оказанию помощи советским сиротам. Ядро комитета составляли евреи, выпускники Киевской и Одесской консерваторий. Вероятнее всего, появление благотворительной организации стало ответной реакцией на радиомитинг представителей еврейского народа, транслировавшийся 24 августа 1941 г. из Москвы на США и другие союзные страны.

За годы войны евреями во всем мире было передано в фонд помощи в СССР около 45 млн долларов. По отложившимся в Архиве сведениям, одним из направлений данного благотворительного Комитета было комплектование и отправление вещевых посылок на советских пароходах «Россия» и «Вторая пятилетка» Одесским и Киевским сиротским домам.

К сожалению, в процессе исследования архивистам так и не удалось получить более подробную информацию о деятельности «Artists committee to aid soviet orphans» ни из Украины, ни из США [13].

История Холокоста в устных источниках

Речь идет о текстах воспоминаний (41) членов еврейской общины Казахстана, из них 17 аудиозаписей – часть из которых печатались в информационном вестнике «Давар», некоторые в материалах исторических конференций. 34 человека рассказывают об эвакуации и жизни в тылу в годы Великой Отечественной войны. Так например, Яков Мучник, поделился воспоминаниями о побеге из гетто в западной Белоруссии и жизни в партизанском отряде. Тема была продолжена в исследовании историка Ю.Я. Серовайской, обработавшей воспоминания бывших узниц еврейского гетто г. Велиж, заброшенных судьбой в Казахстан, – Тамары и Раи Тевелевых. Практически все их родственники по линии отца Тевелевы: дедушка Тевель Шлемович (1884 г. р.), бабушка Сара (Цира) Исааковна (1889 г. р.), отец Мендель Тевелевич (1908 г. р.), тетя Эсфирь Тевелевна (1920 г. р.), погибли при уничтожении еврейского гетто 28–29 января 1942 г.

Девятилетняя Тамара и шестилетняя Рая были спасены из гетто Полиной – второй женой их отца, русской по национальности. После долгих мытарств в оккупации девочкам уже вместе с мамой удалось бежать из города. Вот как они вспоминали об этом: «Неожиданно ближе к вечеру, пошел снег сплошной стеной. Все увидели в этом спасение, и тогда народ побежал через реку. Мы бежали на противоположную сторону Двины, к своим […]

Переполненные поезда шли на восток без расписаний […] поезд неожиданно тронулся, и наша мама отстала от него […] нас отправили в детский дом им. Павлика Морозова в г. Тавда (Свердловская обл., расположен в 360 км от Екатеринбурга) […] в 1946 г. нас, наконец, каким-то образом нашла наша мама. И мы поехали в Казахстан – в с. Мерке Джамбульской обл., где остались жить» [14]. Впоследствии все записи были переданы на хранение в ЦГА РК.

В сборнике материалов Х конференции опубликована «устная история» Светланы Федоровны Солопекиной, выжившей в оккупации в украинском пос. Новоайдар, благодаря смекалки матушки и порядочности не выдавшей их соседки. Таисия Тихоновна Наровлянская для своих четырех детей сделала из монет крестики, скрыв их национальную и партийную принадлежность их отца. Несмотря на практически младенческий возраст в памяти Светланы запечатлелось «как согнали население, и на глазах у всех закапывали живыми пойманных партизан. Потом, земля несколько дней шевелилась» [12].

Инициативу по сбору «устной истории» подхватили члены молодежного клуба «Анахну» Павлодарского филиала республиканского еврейского благотворительного общественного объединения «Центр забота – хэсэд Полина». Символизируя встречу двух поколений, устная история в данном случае обладает потенциалом гражданственности. Исследования осуществлены путем интервьюирования по телефону – это 33 «истории людей, переживших Холокост», опубликованные в 2020 г. как книга воспоминаний членов еврейской общины Казахстана гг. Павлодара, Семея, Усть-Каменогорска, Экибастуза и Щидерты.

В сердцах и памяти казахстанцев Холокост занимает особое место, являясь частью нашей истории – истории казахстанок Тамары и Раи Тевелевых, которые потеряли своих родных почти 80 лет назад в еврейском гетто. Четыре человека из еврейской семьи Тевелевых внесены в список, созданный краеведом Александром Григорьевичем Бордюковым из российского Велижа. Один из вариантов, документа отложился в Зале имен национального Мемориала Катастрофы (Холокоста) и Героизма – «Яд ва-Шем» («Память и имя») в Иерусалиме.

Список использованной литературы и источников.

1. Чиликова Е.В. Пути поиска сведений о численности населения, эвакуированного в Казахстан в годы Великой Отечественной войны / История. Память, Люди: материалы VІІ международной научно-практической конференции. 19 сентября 2014 г., г. Алматы. – Алматы, 2015. –С.6.
2. Гальперин И. Свет не без добрых людей. – Тель-Авив, 2004. – С.48–49; Медведева-Нату О. Перекрестки. Документальная повесть о Гине Димант, войне и любви. – Алматы, 2016. – 300 с.
3. Люстингер А. Сталин и евреи: Трагическая история еврейского антифашистского комитета и советских евреев / Перевод с немецкого – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). Фонд Первого Президента Б.Н. Ельцина, 2008 – С.100. Из истории депортации народов в Алматинскую область Казахстана (1936–1959 гг.). Сборник документов /Муканова А.А. (ответ. составитель) – Алматы, 2010. – С.228.
4. Дубсон В.Б. К вопросу о масштабах эвакуаии населения СССР во время Великой Отечественной войны. Смиловицкий Л.Л. Бегство и эвакуация, как нераскрытые страницы Холокоста / История. Память, Люди: материалы VІ международной научно-практической конференции. 18 октября 2012 г., г. Алматы. – Алматы, 2013. – С.19–37, 43.
5. Жангуттин Б.О. Эвакуация советского населения в Казахстан // Новый исторический вестник – 2006 – №1 (14). – С.25–29.
6. Касымова Г.Т. Эвакуация евреев с оккупированных нацистами территорий Советского Союза / Евреи в Казахстане. История, религия, культура: материалы ІІ международной научно-исторической конференции. 27–28 мая 2004 г., г. Алматы. – Алматы: Искандер, 2004. –С.119–120.
7. Из истории депортаций Казахстан 1939–1945 гг.
8. Рамазанова Б. Исторические встречи – Алматы: Дайк-Пресс, 2017.
9. Сарсенова Г.С., Грибанова Е.М. Уроженцы Бессарабии в Казахстане: депортированные и эвакуированные / История. Память, Люди: материалы VІІІ международной научно-практической конференции. 16 сентября 2016 г., г. Алматы. – Алматы, 2017. –С.29–31.
10. АП РК. Ф.?08. Оп.6/1. Д.552.
11. АП РК. Ф.708. Оп.8. Д.1283. Л.122, 125, 125.
12. Чиликова Е.В. Еврейские литераторы в Казахстане. Штрихи к биографии одного из «других» – Пинчевского М.Я. / История. Память, Люди: материалы VІⅠⅠ международной научно-практической конференции. 16 сентября 2016 г., г. Алматы. – Алматы, 2017. – С.99–111.
13. Чиликова Е.В. Фрагменты истории российского зарубежья через призму партийных документов Казахстана. 1943–1950 гг. / История. Память, Люди: материалы VІ международной научно-практической конференции. 18 октября 2012 г., г. Алматы. – Алматы, 2013. – С.305–315.
14. Серовайская Ю.Я., Тевелева Т.М. Военное детство беженки из Велижа // История. Память, Люди: материалы VІІІ международной научно-практической конференции. 16 сентября 2016 г., г. Алматы. – Алматы, 2017. –С.199–216.
15. Щеголева Л.М. Воспоминания членов еврейского этнокультурного общества «Баяхад», г. Экибастуз Павлодарской обл. //История. Память, Люди: материалы VІІІ международной научно-практической конференции. 23 сентября 2020 г., г. Алматы. – Алматы, 2020. –С.368–372.